Время и деньги (СИ) - Ротэр Рони
Астид, бледный до синевы, встретил её встревоженным взглядом. Серые ввалившиеся глаза, обведенные темными кругами, и давно не мытые волосы делали его похожим на мокрую встрепанную сову.
— Что за грохот? Что с Его светлостью?
— Спит, — коротко бросила Нира, подавая Астиду кружку с водой. — И ты спи. Только не помрите мне тут!
— Жалко нас, нянюшка? — Астид глянул на неё с насмешливым прищуром из-за ободка кружки.
— Очень, — ответила Нира, и Астид мог бы поклясться, что она не шутит. — Расплачиваться со мной кто будет?
— Кое-что в этом мире не меняется, — усмехнулся Астид.
Нира забрала у него кружку, поверила повязки и укрыла одеялом. Уже у самой двери, остановившись, обернулась.
— Астид!
— М-м?
— Он всегда…такой?
— Какой?
— Ну… жалостливый. Добрый, щедрый по отношению к людям.
Астид несколько секунд смотрел на Ниру странным взглядом.
— Это от людей зависит. Мы все щедры по отношению к тем, кто нам нужен.
Утомившись от хлопот, Нира прилегла в тени дерева на расстеленном ковре. Шорох сохнущего на ветру белья сплетался с шелестом листьев, навевая ленивую дрему. Где-то в гуще листвы изредка попискивали невидимые пичуги. Полдень давно уже миновал. Скоро нужно будет растапливать печь, приниматься за приготовление еды. Нира потянулась и блаженно улыбнулась. Медленно приоткрыла глаза, щурясь на солнечных зайчиков, шмыгающих вверху по трепещущей листве.
В шорох листвы и ткани вплелся новый звук — то ли тихий скрежет, то ли шуршание. Тонко и многоголосо звякнул металл. Птахи в зеленой кроне взволнованно заверещали, вспорхнули и унеслись прочь. Нира повернулаголову на звук и обомлела.
Со стен во двор стремительными прыжками сигали Безгласные. Тонко позвякивали кольчужные забрала на шлемах, и поскрипывали камушки под сапогами приземляющихся воинов. Словно вынюхивающие добычу крысы, они рассыпались по двору, помчались к Нире, к дому. Кто-то из вторгшихся откинул засов, и в распахнутые ворота ввалилось еще не меньше десятка вооруженных стражей храма.
— Князь! Кня-азь! — что есть мочи завизжала Нира, вскочила и прижалась спиной к дереву.
Её отчаянный, наполненный ужасом крик, выдернул Гилэстэла из забытья. Ворвавшиеся в комнату трое Безгласных не застали полуэльфа врасплох, и, получив порцию сонного заклинания, попадали на пол. Гилэстэл перескочил через их тела, вывалился в соседнюю комнату и столкнулся еще с двумя стражами. От летящих в его сторону боласов полуэльф уклонился, а метнувших их воинов успокоил тем же заклятьем.
Подвергшийся вторжению Астид поступил жестче. Гилэстэл, заскочив в его комнату, поскользнулся на красной жиже, сочащейся из неподвижного уже тела Безгласного. В горле второго, которого полукровка, яростно оскалившись, отпихнул от кровати, торчал нож.
— Не высовывайся! — Гилэстэл ткнул пальцем в Астида и ринулся во двор.
На секунду Гилэстэла поразило количество находящихся во дворе Безгласных. Но удивляться было некогда. Укрывшись от них за косяком, Гилэстэл вскинул руку и выкрикнул прежние слова. Пятеро воинов в бесчувствии повалились на землю, остальные отступили от крыльца, сверля настороженными взглядами выглядывающего в дверной проем полуэльфа. Повисла короткая пауза, и Гилэстэл вдруг осознал, что ни один из интервентов не вынул холодное оружие из ножен. В руках некоторых были только веревки и боласы.
«Живьем взять хотят» — понял князь, обведя взглядом стоящих перед домом Безгласных, и усмехнулся. Перевел взгляд туда, где под деревом на скомканном, взбитом ногами ковре несколько воинов окружили Ниру. А она, дрожа и закусив губы, умоляюще смотрела в дверной проем. На него.
Гилэстэл набрал в грудь воздуха, и, быстро шагнув из укрытия, вскинул руки в намерении погрузить разом всю молчаливую храмовую братию в глубокий долговременный сон. Но не смог произнести ни слова. Горло отказывалось ему повиноваться. Он открыл рот, давясь и хрипя, но не смог выдавить ни одного звука. Непонимание и страх отозвались холодом в кончиках пальцев.
За спинами одетых в темное людей Гилэстэл различил белый цвет. Сквозь ряды расступающихся Безгласных к нему неторопливо приближался высокий человек в длиннополом кафтане и белом тюрбане, один край которого закрывал лицо до самых глаз.
Он просто шел, а Гилэстэл ничего не мог сделать, чтобы остановить его. Словно кто-то чужой, проникший в мозг, обездвижил мысли и тело, лишил голоса.
Он просто смотрел. Голубые глаза сияли над белой повязкой, закрывающей лицо. А Гилэстэл, подвластный их непонятной силе, не мог пошевелиться, и руки бессильно повисли вдоль тела.
Истощенный организм не нашел в себе сил сопротивляться долго, и полуэльф, до крайности изумленный собственной немощью, ничком рухнул с крыльца в пыль.
Скосив глаза, Гилэстэл видел, как человек в тюрбане приблизился к Нире и недолго смотрел ей в глаза. Видел, как на её лице страх сменяется недоверием, как расширяются глаза и приоткрываются в величайшем изумлении губы. Человек в тюрбане взял Ниру за руку и повел её за собой, к воротам. А она покорно последовала за ним, бросив на князя растерянный и недоумевающий взгляд.
Следующее, что увидел Гилэстэл, была стремительно приближающаяся подошва джезъянского сапога. Подошва была мягкой, но пинок ногой, обутой в этот сапог, был очень жёсток. Лишенный возможности двигаться полуэльф не способен был даже скорчиться, чтобы защититься от последующих ударов. Пронизывающая боль затмила все остальные чувства. Словно в дурном сне, Гилэстэл едва осознал, как Безгласные приподнимают его под локти и волокут к воротам. Краем глаза он еще успел заметить, как из дома выносят на простынях недвижного Астида и тела убитых им стражей. А потом потерял сознание.
Глава 15
Улица, мгновенно опустевшая при появлении Безгласных, была тиха. Притаившийся за плетеной оградой соседнего дома Жунбар, кусая ногти, в смятении наблюдал, как его сестру усаживает в закрытые носилки человек в белом тюрбане. Четверо Безгласных подхватили их, и, возглавляемые тюрбаноносцем, направились вверх по улице.
В распахнутые створки протиснулась двуколка, упирающегося осла тянул за повод один из Безгласных. Из ворот выволокли князя, следом вынесли Астида. Обоих бесцеремонно бросили поперек повозки, на них положили окровавленные тела двух стражей, и накрыли всех дерюгой. Безгласный взял осла под уздцы, дернул и повозка покатила в том же направлении, куда унесли носилки с Нирой. Остальные воины построились и скорым шагом удалились вслед за остальными.
Жунбар выждал достаточное время после того, как пропал из виду последний страж. Стрельнул взглядом в обе стороны улицы, и, никого не увидев, подкрался к распахнутым воротам. Заглянул во двор и в страхе отшатнулся, узрев несколько валяющихся у дома храмовников. Прячась в тени оград, поминутно оглядываясь и ускоряя шаг, Жунбар бросился прочь от дома.
Домчавшись до постоялого двора, где раньше обитал князь, Жунбар умерил шаг. На открытой веранде было немноголюдно, вечер еще только вступал в свои права. Жунбар забился в дальний угол, заняв маленький столик у самых перил, чтобы в случае опасности легче было удрать. Скрестив ноги и раскачиваясь взад-вперед, он судорожно принялся размышлять о том, что теперь делать. Те, кто попадал в руки к Безгласным, исчезали бесследно и навсегда. На цветные подушки упала чья-то тень, и Жунбар вздрогнул. Над ним, заглядывая в лицо и улыбаясь, склонился хозяин заведения.
— Чай? Сумсум?
— Не. Давай что покрепче.
Трактирщик понимающе выпятил губу и кивнул. Вскоре на столе появился пузатый глиняный чайник с плетеной ручкой и маленькая пиала.
Жунбар поспешно наполнил чашку и замахнул спиртное одним глотком. Хотел занюхать воротником, но опытный и внимательный трактирщик уже ставил на столик блюдо с закуской — вареные в уксусе яйца и соленые бобы.
Крепкое вино подействовало как надо — умерило страх, прибавило уверенности. После второй пиалы Жунбар окончательно успокоился. Мысли о том, как быстрее покинуть Джез-ак-Зак сменились размышлениями о том, как прибрать к рукам то, что осталось в доме после чужеземцев. Ведь им уже вряд ли пригодится их добро. Жунбар облизнул губы, подумав о красивой одежде и дорогом оружии северян. О двух лошадях. О деньгах, которыми князь так щедро бросался, и которые наверняка хранятся в большом, окованном железом сундуке в его комнате.
