Чёрный фимиам (СИ) - "Леха"

– Меня зовут Кьен Тао, я родился в Саворрии, но давно странствую по миру. Сейчас привёз на продажу дары Заботонских долин и найденные мною в потерянном городе Рушта диковины. Ибо всякий мудрый торговец знает: в Дальянии живут истинные ценители, не скупящиеся дать за интересные находки достойную цену.

– Где же ваш слуга? – мягко спросил Ариш. – Бежал вместе с вещами, когда на вас напали? Могу выделить людей для помощи в его поисках.

– Это ничтожное подобие человека выпало с корабля в первый же шторм. Я не особо расстроился, потому что он досаждал мне и всей команде морской болезнью и постоянными жалобами. Но из-за его гибели мне пришлось оставить свои вещи на корабле. Я собирался послать за ними, когда отыщу достойный гостиный дом и найму там человека.

– Отряди людей, чтобы перенесли имущество этого почтенного господина в портовую управу, еще распорядись, чтобы к нашему приходу подали вино и фрукты, – коротко приказал мечник одному из стражников. – Я предлагаю вам, уважаемый Кьен Тао, продолжить разговор в приятной прохладе, в месте, более достойном. Вы обезвредили целую банду, позвольте отблагодарить услугой за услугу – я вызову паланкин, чтобы вас доставили в лучший гостиный дом Миль-Канаса.

– Буду премного благодарен.

Кьен Тао учтиво поклонился, и мужчины двинулись прочь из вонючего переулка.

– За поимку этих преступников далер объявил награду в один серебряный талгат, однако осмелюсь предугадать, что она вас вряд ли заинтересует. Впрочем, взамен могу предложить познакомить вас с почтенными людьми, которые наверняка по достоинству оценят заморские диковины, что вы привезли для продажи.

– Да, это будет полезнее серебряной монеты, – кивнул Кьен Тао. – Только сначала небольшая просьба.

– Я весь внимание, – сказал Ариш.

– Посоветуйте мне лучшее заведение, где можно с удовольствием вымыться. И расскажите: что по вашим законам ждет тех бродяг, которые осмелились на меня напасть?

Глава 7

Стигу второй день не давал покоя разговор с Безликим. Он даже сходил с утра в Храм, в надежде, что там – в тишине, среди ароматов благовоний – мысли придут в порядок.

Ничего, конечно, никуда не пришло. Надышался дымом, походил в полумраке и отправился прочь. Некоторое время постоял на ступеньках, привыкая к яркому солнечному свету. Снова подумал о том, что разговор вышел странным. Ощущение недосказанности после него тяготило. Будто бы Безликий не счёл необходимым сообщить мечнику больше, и при этом не посчитал нужным это скрыть. В итоге Стиг чувствовал себя дураком, которому доверяют лишь самые простые задачи.

Конечно, так оно и было на самом деле. Не может ведь храмовый воин оказаться умнее того, кто проживает очередную, неведомо какую по счёту, жизнь. Однако неприятный осадок от беседы мешал смириться и настроиться на покорный лад. Да и не был Стиг таким уж покорным, как требовалось. Ему было сложно подчиняться в том, чего он не понимал. Это всё гордыня, которая не пристала воину. С другой стороны, ну не мул же он на привязи, чтобы идти, куда ведут!

По-прежнему борясь с досадой, мечник начал спускаться к широкой мраморной террасе, что выводила в храмовый сад.

Когда он огибал стоящую в центре белоснежную ротонду, его неожиданно окликнули. Стиг с недоумением оглянулся и увидел в арке между витых колонн стройную темноволосую девушку в нежно-зелёных шелках. Мечник поклонился и направился к ней, лихорадочно пытаясь вспомнить имя. Джерт всемогущий, вот будет позор, если не вспомнит!

– Доброе утро, прекраснейшая, – подойдя, он поклонился уже как положено – низко. Но имя… имя так и не вспомнил.

Девушка стояла на верхней ступеньке ротонды и из-за этого казалась выше Стига на добрую голову.

Храмовый воин вежливо спросил:

– Зачем ты позвала меня, госпожа?

Она была юная – лет шестнадцать, не больше. Совсем ребёнок ещё. Темнобровая, с нежным округлым личиком, матовой смуглой кожей и капризными губами. Очень хорошенькая и немного взволнованная. Кончики маленьких ушей отчаянно розовели, а огромные, влажные, как у серны, глаза смотрели пристально. Тёмные густые волосы многоликой обвивала золотая нить, унизанная яшмовыми бусинами.

Девушка некоторое время молчала и задумчиво смотрела на мечника, а потом, словно приняв какое-то решение, сказала:

– Хочу поговорить с тобой, Стиг.

– Да, госпожа, конечно, – Стиг по-прежнему не помнил, как её зовут, а теперь ещё гадал, что ей могло от него понадобиться.

– Когда луна убавится на треть, я хочу, чтобы ты стал моим мужем, – сообщила вдруг эта девочка и с неожиданной властностью приказала: – Дай руку.

Мечник утратил дар речи. Сперва он, конечно, едва не рассмеялся, но в последний момент, оценив серьёзное выражение глаз собеседницы, понял, что смех в этот миг стал бы большой ошибкой.

– Стиг?

– Да, госпожа… – он, словно завороженный, протянул ей руку.

А потом в полнейшем недоумении смотрел, как девочка, чьего имени он не помнил, снимает с запястья шёлковую тонкую плетёнку и захлёстывает её вокруг его одеревеневшей руки.

Это было полнейшей нелепостью! Пытаясь вернуть себе власть над происходящим, Стиг осторожно спросил:

– Прекраснейшая, прости мой вопрос, но… знают ли о твоем выборе старшие жены?

Он всё ещё пребывал в сильнейшем потрясении.

– Нет, – беспечно дёрнула плечами девочка. – Это моё решение. И я способна принять его без старших жён.

Драгова сила, она ещё и не сказала никому! Стиг едва не застонал, представив, как старшие многоликие будут выговаривать ему, дураку, что так легко подчинился. И да, их ничуть не смутит, что храмовый воин не может отказать многоликой. Эти бабские штуки кого угодно сведут с ума!

– Госпожа моя, но, если окажется, что рано... – он попытался воззвать к её здравому смыслу. В конце концов, их никто не видел, ещё можно обратить всё в шутку…

Но вместо того, чтобы смутиться, задуматься или растеряться, девочка свела на переносице тёмные тонкие брови и отчеканила:

– Стиг, ты слишком много себе позволяешь. Ты сомневаешься в моем выборе?

Драгова сила… Да за что ж ему это всё! То сестра, то эта пигалица!

– Нет, госпожа, лишь хочу напомнить, что не могу считаться вашим мужем, пока…

– Ой, всё! – топнула она ногой в шёлковой туфельке. – Ты уже мой муж. Какая разница, когда я скажу об этом старшим жёнам – сейчас или чуть позже?

– Госпожа, только старшие жены могут дать разрешение на брак. Если они сочтут, что вам ещё рано…

Девочка прожгла его таким взглядом, что Стиг поневоле осёкся.

– Они не сочтут. Не учи. Меня. Женскому.

Собеседнику не осталось ничего иного, как опустить голову и сказать:

– Простите, госпожа.

– Не вздумай снять, – кивнула она на плетёнку.

– Я бы не осмелился, госпожа, – ответил мечник, с трудом подавляя вздох и гадая, чем ему обернется своеволие юной дурочки.

– То-то же. Идём в сад. Нам нужно получше узнать друг друга, – удовлетворенно произнесла собеседница.

– Я бы очень хотел, госпожа, но у меня есть поручение от Безликого, – Стиг не терял надежды вырваться из маленьких цепких ручек прекраснейшей, отыскать Энаю и рассказать ей о случившемся, чтобы понять, в насколько сложной ситуации оказался. Сестра-то, наверное, придумает, как его выручить.

Да, конечно, многоликая выбирает мужа сама. Но исключительно тогда, когда старшие жены сочтут, что она к этому готова телом и разумом. К тому же такая юная дева должна была выбрать не Стига, а кого-то из молодых мечников.

– Поручение? – девочка снова нахмурилась. – Оно было твоим до появления жены. Передай другому! Почему я должна тебя учить?

И снова она была права! Его молодая жена неплохо знала правила, которым подчинялись храмовые воины. Будь его поручение действительно важным, он бы даже не остановился разговаривать с ней, а извинился и пошёл дальше…