Степь и Империя. Книга I. СТЕПЬ (СИ) - "Балтийский Отшельник"

Грабежи сократились и южные провинции расцвели. Но вот похищения егеря Пограничной стражи пресечь полностью не смогли.

Столетиями степняки воровали людей. У егерей бывали победы и поражения. Империя пыталась силой вторгнуться в Степь, что задавить врага в его логове. Столетиями каждый новый Император шел воевать Степь — и обламывал зубы о Запоры. А банды налетчиков просачивались сквозь незаметные лазейки в неприступных, казалось бы, горах — и вновь уводили пленных.

Громадная Империя, раскинувшаяся от Южных до Северных гор, и вобравшая в себя все народы Северного материка, не могла вторгнуться в Степь, не могла обезопасить себя от степных бандитов.

Битва буйвола и комара.

Но комар столетие за столетием жалил — и оставался невредимым!

* * *

— Нет, что-то мне не нравится, — сказал Сотник, потирая покрасневший шрам на правой щеке. Шрам пылал, что выдавало тем, кто знал Сотника хорошо и близко, силу испытываемых им чувств. Гнев и огорчение одинаково заставляли алеть старый шрам. — Нет, не нравится. Расскажи еще раз свой замысел. С самого начала. Мне кажется, где-то в твоем плане сидит смертельная ошибка, а я ее пропускаю.

— Хорошо, отец. Давай еще раз.

По сообщениям наших осведомителей на Ярмарке, южные купцы в один голос сетуют, что в ближайшие дни — начиная с третьего дня до Великого Брака Светил до третьего дня после растворения Небесного чертога — торговли не будет. Народ Волка празднует великий праздник, который последний раз состоялся четыре года назад.

Наши архивные записи утверждают, что каждый раз во время Великого Брака торговля на Ярмарке Перед Воротами заканчивалась. Ворота закрывались и оставались закрытыми до традиционного дня начала следующих торгов — до первого дня лета следующего года.

В этот раз все происходит иначе — торговля прерывается на 8 дней и потом возобновится. Южные купцы уговаривают наших торговцев не уезжать и дождаться открытия ворот для завершения сделок. Возможно, это потому, что впервые на памяти живущих, Небесный Брак свершается во вторую неделю лета, сразу после открытия Ярмарки.

Это создает уникальную возможность. В Долине Народа скопится громадное количество южных торговцев, их слуг, конюхов и других. Однозначно, что Народ не может выгнать их в Степь, где бушуют песчаные бури.

Это значит, что во время праздника по Долине Народа будет шататься множество пьяных южан. И контролировать их будет некому, потому что воины Народа тоже будут праздновать. Это дает шанс чужаку затеряться в пьяной толпе и шпионить без опаски.

Судя по тому, что в наших записях нет ни одной записи о возобновлении прерванных торгов — это очень редкая ситуация и ею надо воспользоваться.

— Пока согласен. За время моей службы это первый случай, когда возобновляются торги и раньше я никогда об этом не слышал. Особенно похвально, что об архивах вспомнил ты. Ты никогда не отличался тягой к чтению.

— Не я. Один из моей тройки, он из семьи книжников.

— Все тот же, еще с училища? Орест, я правильно помню?

— Да, Орест. Он последние дни ходит со мной — приказ на присвоение ему мастер-сержанта уже лежит в канцелярии. И даже в «тревожной тройке» не может ходить два «мастера». Тем более, что и на Ривалда приказ тоже должен вот-вот прийти. Представление в штаб Корпуса ушло через неделю после представления на Ореста.

— Когда-то это должно было произойти. Сработанные в училище тройки редко сохраняются больше года-двух.

— Да, нам повезло. Сначала, когда попали в подразделение следопытов и потом — когда меня назначили инструктором и позволили сохранить тройку, которая с гарантией бы морочила стажеров. Мы отслужили вместе почти три года.

— Мы отвлеклись. Как пойдете внутрь?

— Пойду. Я пойду один. Парни только обеспечат спуск.

— Мне это не нравится. Вас с первого дня учат работать группой. Один ты будешь уязвим.

— Тройка будет привлекать внимания. Мы егеря. Мы не обучены слежке в толпе, маскировке, переодеванию. Втроем нам будет трудно раствориться в толпе. Один затеряется надежнее, трое «необычных» вернее привлекут внимание. Рассчитывать на то, что вся стража будет поголовно пьяна, не хочется.

— Что ты знаешь об этой страже?

— Ничего. Но предполагаю, что все стражи примерно одинаковые. Эта просто будет хорошая стража. Степняки воюют тщательно, аккуратно, умно. Думать, что стражники и караульные у них хуже, чем воины — глупо. Лучше их переоценить, чем недооценить.

— Согласен, но мне все равно не нравится, что ты пойдешь один. Почему именно ты?

Больц рассмеялся: «А вот это, батюшка, благодаря исключительно тебе! Никому другому отец в учителя не нанимал увечного южанина. Я, пожалуй, единственный в полку, кто знает два южных наречия и ориентируется в их названиях».

— Легенда, значит, готова?

— Рассказать?

— Незачем, ты южные названия знаешь лучше меня. Я тебя проверить все равно не смогу. Как пойдешь? Как долго собираешься быть там?

— В полудне пути к западу от Запора есть расщелина. По этой расщелине можно выйти на западный склон хребта, который восточным склоном спускается в долину. Есть седловина, на уровне примерно на ближней трети долины. Пробыть для начала планирую сутки. Дальше будет видно.

— Кто ходил на седловину, проходима?

— Никто не ходил. Вот и выясним…

— Других вариантов нет?

— Нет, отец, других разведанных возможных подходов нет.

— Экипировка?

— Горная? Весь склад в моем распоряжении.

— А личная?

— Одежда, ворованная с южан. Кое-что пришлось перешивать, очень уж они в большинстве своем пузатенькие. Купцы, приказчики. Собирали воришками два года. Ждали случая. Из оружия — один кинжал длинный, три ножа.

— Случая говоришь, ждали, — сотник вздохнул. — Не лежит у меня душа к этому плану. Не лежит. Но запретить тебе не могу. Твоего непосредственного командира ты убедил, а я нынче — всего лишь учебный инспектор. Ладно, добро. Когда выход?

— За час до рассвета, чтоб до жары до расщелины дойти.

— Приду проводить. А сейчас иди. Я хочу побыть один.

* * *

5 день 1 месяца лета (9 месяца года) 2009 г. Я.

Империя, Приграничье,

расположение Западного полка

Южного Корпуса Пограничной Стражи

Небо лишь слегка посерело на востоке — а группа в полной готовности уже выстроилась у цейхгауза. Больц и его товарищи негромко переговаривались около ранцев, составленных один к одному. Оружие прислонили к стене цейхгауза. Кроме тройки, готовящейся к выходу, присутствовал командир подразделения разведки, которому традиционно подчинялись следопыты. Сотник приблизился быстрым шагом.

— Ну, воины, как настроение⁈

— Служим Империи! — нестройно ответили следопыты, принимая позу, подобающую в присутствии старшего офицера.

— Вольно! — бросил Сотник. — Экипируйтесь.

— Здравствуйте, лейтенант. Тоже пришли проверить группу перед выходом? Похвально.

— Благодарю, господин майор-инспектор. Считаю своим долгом.

— Тем более, похвально, — одобрительно качнул головой Дед. — Сейчас, позвольте, я дам напутствие группе.

Пока старшие офицеры разговаривали, следопыты уже успели навьючиться. Нагружены были по минимуму, но все же — весомо. Сидор-«трехдневник» с пайками и лагерной амуницией, поверх вьюки с горным снаряжением, у каждого айсбайль и полный набор егерского вооружения — глефа, короткий (лесной) лук, саадак, пара коротких клинков — кинжал и лагерный нож, фляга на поясе, стандартные серые метательные клинки на перевязи, легкий лесной доспех, плащи-перевертыши — снаружи цвета альпийского леса, с другой стороны — бело-серые, для скально-ледовой зоны. Ничего лишнего, но уже весомо. На Больце еще и вьюк с одеждой и обувью для «перевоплощения».

Сотник пристально оглядел каждого, традиционно заставил попрыгать и поприседать. Удовлетворенно кивнул — ни лязга металла, ни скрипа кожаной амуниции.