Вера Школьникова - Выбор Наместницы
– А что сын? Ты на него посмотри! Волосы – что золотая монета, и глаза синие! А этот Пасуаш – кареглазый, и волосы у него – как орех цветом! И то он их красит!..
– Не может быть!
– Красит, ореховой настойкой красит! Мне его слуга рассказывал. Ох и герцога нам наместница назначила… То ли дело, прежний, – старшая сестра мечтательно улыбнулась, пальцы привычно ухватили золотую подвеску – маленький краб, обхвативший клешнями серебристую жемчужинку, памятный подарок. – Уж поверь мне, не ради золотого по утру к нему вечером приходили!
Девушки успели опьянеть, а то бы не посмели нового герцога ругать, а уж тем паче – вспоминать старого. Этот, новый, привык во дворце королевском наушничать, так и здесь такие же порядки завел, все про всех знает, во все нос сует… Младшая сестра недоверчиво посмотрела на старшую:
– Так что же это получается?
– А вот то и получается. Герцогиня-то – черноволосая. А маленький лорд – сама видела. Вот оно самое и получается.
– А почему все молчат?
– Потому и молчат! Старших-то мальчиков отправили невесть куда, на край света, чтобы, значит, не наследовали, спасибо хоть, не убили. А этот – вроде как бы Пасуаша сын, по срокам и так и этак быть может.
– А он что, тоже не знает?
– А где ты мужика видела, что до девяти считать умеет? Если не назавтра после свадьбы рожаешь – отбрехаешься.
Младшая из девушек вылила в кружку остаток вина:
– А хорошо ведь, что не его сын. Мне этот герцог не нравится, толстый, как зажмет – не вырвешься. И пахнет от него «благовониями». Уж не знаю, что там за благо, а воняяяет…
Старшая сочувственно кивнула – нравится, не нравится, а куда ты, красавица, денешься. С герцогом спорить не будешь, ляжешь и ножки раздвинешь, а что противный – так глаза закрывай. Три дня всего сестра во дворце, а уже успела попасться! Да, плохие времена пришли, раньше все не так было. За прежним хозяином служанки сами бегали, а от этого – убегают.
– Да, хорошо. Вырастет – все по-старому будет, – и она потянулась за третьей бутылкой.
* * *Загорелая женщина в зеленом платье шла босиком по самой кромке воды и вела за руку золотоволосого малыша. Чайки назойливо кружили над их головами, орали чуть ли не в уши, выпрашивали еду, но мальчик уже скормил им припасенный кусок хлеба, и теперь только показывал пустую ладошку, но глупые птицы не понимали, продолжали кричать. Ивенна присела на покрытый соляными разводами камень, наполовину скрытый водой, и отпустила сына побегать по воде. Даже в мыслях она называла его сыном, превращая поражение в победу. Мальчик забежал слишком далеко, вода дошла ему до пояса, и Ивенна забеспокоилась – но малыш остановился; взрослым моряцким жестом он поднес ладонь к глазам, заслонившись от солнца, и радостно закричал:
– Мама, мама! Смотри, кораблики!
В гавань входили три каравеллы. Желтые флаги Навио переплетались на ветру с черно-зелеными вымпелами рода Эльотоно. Корабли вернулись домой.
