akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
— Так читай! – потребовал Рон, заглядывая подруге через плечо.
Первые слова Гермионы напомнили Гарри о том, что название документа ей все же удалось своими силами перевести верно.
«Манифест бессмертия
В смертном мире открыты для человека три здоровых пути бессмертия, и следуя каждому из них, достигает он величия под звездами и смирения пред миром вечности».
— Лорд хотел бы знать про эти пути, – приглушенно выдохнул Забини; в полумраке напряженность на его лице странно смешалась с любопытством.
— Так, может, он и знает? Его многие считают бессмертным, – пробормотал Рон.
— Хватит перебивать меня! – возмутилась Гермиона. Гарри хорошо понимал ее: он сам опасался, что перевод вот–вот исчезнет, казалось даже, буквы на пергаменте постепенно бледнеют.
«Первый путь открыт для всех живых существ: утвердиться в мире посредством обзаведения потомства. Возможность и право создавать себе подобного приближает смертного к создателю.
Второй – творения рук и разума человеческих. Ступивших на этот путь ожидают тернии и венки, и ловушка величия. Надобно всегда помнить, что ложка, формула эликсира жизни и картина равны пред ликом мирозданья».
Гермиона прервалась, не удержавшись от недоверчивого хмыканья; несмотря на все уважение к основателям «Хогвартса», было очевидно, что она сомневается в тождественности вклада ложки и картины в структуру мироздания.
«Третий – путь веры. Знать, что дух твой не истлеет и не утратит всей накопленной мудрости – величайшее утешение на земном пути. Верить в будущее, опираясь на мудрость свою и отдавая ее, есть самый достойный риск.
Труд учителя, как преподавателя и наставника, объединяет все пути. Учитель держит в руках ключи от бессмертия».
Гарри вспомнился профессор Снейп, заявляющий о том, что можно закупорить смерть.
«Школа – ворота в жизнь, для того чтобы с раннего возраста, еще восприимчивые к обучению юные приобретали нужные им знания не как попало, но как систему. Открывая Обитель бессмертия, мы, – Гермиона дрожащим от волнения голосом перечислила имена основателей, – вкладываем свой опыт и веру. «Хогвартс» не может быть просто местом, где готовят к жизни, но частью ее величия и ничтожности. Мы создаем Обитель бессмертия, не надеясь напрасно, что минуют ее болезни безрассудства и буквоедства, заблуждения и тщеславия. Но, боясь последствий благого порыва своего, ничего не создашь. Потому вверяем мы плоды труда нашего естественному ходу событий и верим, что вернет он все на круги своя».
— И все. Дальше идут подписи, – голос Гермионы вдруг сделался чрезвычайно юным, наивным и беспомощным. Она подняла взгляд от пергамента и обвела всех присутствующих. Никто не решался ничего сказать, но в воздухе витало почтение вперемешку с недоумением и протестом, что послание оборвалось так быстро. Каждый пытался осмыслить услышанное.
Гарри показалось, что основатели не в меру оптимистичны.
Глава 26. Поиски под наблюдением
Гермионе очень хотелось поделиться завещанием основателей с членами Дамблдоровой Армии, но уже к обеду это желание потеснили новые обстоятельства.
С возвращением учеников в «Хогвартс» было сопряжено много переживаний. Благодаря Ордену Рон и Джинни дважды получали сообщения от миссис Уизли, но все подробности узнали лишь после того, как закончилась операция авроров в Хогсмиде, и ребятам разрешили покинуть поезд.
— Кареты тоже тщательно охраняются, – уверяла миссис Уизли, выйдя на связь в третий раз. – Нападение было хорошо подготовлено, и Темный лорд несколько раз посылал сообщения с требованием выдать Гарри, и никак не верил, что его там нет. Кингсли считает, это было демонстрацией его силы.
По негласному мнению семикурсников, Волдеморту это удалось. Прибытие ребят задержалось на два часа, в течение которых преподаватели места себе не находили. Как следствие, те, кто добрался до школы, и находящиеся в замке долго не рассаживались, а радушно приветствовали друг друга.
Этот вечер был по–настоящему праздничным.
— На самом деле, мы вообще ничего не видели, – поделилась впечатлениями Лаванда. – Сначала ехали, как обычно, а потом нас долго не выпускали, вот и все.
— Нет, знаешь, не очень приятно было, – возразил ей Симус Финниган. – Несколько раз к поезду подходили дементоры. Не слишком близко, но я их видел. Аврорам потребовалось много сил, чтобы отогнать их.
В гостиной засиделись до позднего вечера, и у Гарри была возможность рассказать о своем возвращении с помощью ковра–самолета. Около полуночи пришла профессор МакГонагол и разогнала всех по спальням.
Наутро от былого торжества не осталось и следа, гриффиндорцы, слабые и вялые, неохотно выползали в гостиную. Сознание того, что начался летний семестр, нагоняло на учеников тоску. И Гарри не был исключением. К тому же после всех событий и, особенно, узнав мнение основателей, он, подобно началу года, сомневался, действительно ли нужно было возвращаться в «Хогвартс». Гарри не ждал, что узнает что‑то, могущее помочь ему выполнить свои задачи. Да, он нашел друзей, единомышленников и сторонников; да, его ждали экзамены. Считая, впрочем, что давно пора проявить себя по–настоящему, и осознавая, что он не может прямо сейчас бросить все и пойти неизвестно куда, да еще мучаясь непонятными предчувствиями, спустился Гарри вниз.
В гостиной одноклассники с недоумением обсуждали объявление на доске, содержащее требование явиться в Большой зал к завтраку без опозданий.
— Насколько я помню, на завтрак каждый приходит, когда хочет, это ведь не урок, – рассудил Симус Финниган.
— И что это за розовые цветочки по углам? – приглядывалась Парвати. – Еще и блестят мишурой, надо же!
Но ни Рон, ни Гермиона, ни другие старосты не могли объяснить происхождение этого объявления. Эрни Макмиллан, с которым они встретились на лестнице, предположил, что директор, а, возможно, представитель Министерства собирается что‑то сообщить школьникам.
— В «Пророке» написали обо всем, что вчера происходило, – сообщил он, – так рано почту никогда не доставляли. Кстати, Паркинсон и некоторые слизеринцы вчера без конца ходили по вагонам. Паркинсон сказала мне по секрету, что опасается, как бы кто‑нибудь изнутри не взялся помогать Лорду. Так что мы строго следили!
Гриффиндорцы согласились, что действия старост были совершенно правильны.
Впрочем, скоро наблюдательная Гермиона обратила внимание на большой букет, украшающий учительский стол. Само по себе это не было так уж странно, все‑таки, у профессора Стебль имелись теплицы. Но за букетом кто‑то сидел, причем разглядеть, кто, не представлялось возможным.
