Дмитрий Скирюк - Драконовы сны
Тил тоже был на улице, стоял у входа в дом и весело смотрел, как Рик выделывает в небе кренделя.
– Вот чудеса… – пробормотал Жуга. – Откуда он тут взялся? Ты позвал?
Телли обернулся и блеснул зубами. Рассмеялся звонко, весело. Подбросил на ладони тонкую отполированную палочку и протянул её травнику. Тот машинально взял. Это оказалась свирель чёрного дерева, та самая, которую они когда-то вместе с прочим хламом унесли в чулан.
– Держи.
– Свирель? Зачем она мне?
– Это не свирель.
– А что?
– Манок. Когда тебе понадобится помощь, позови, и я приду. Рик услышит её где угодно, даже если он уйдёт играть обратно в сны.
– Ты… Погоди. Что значит…
– Я ухожу, – не дав ему договорить, ответил Тил. – Точней, не так: Нелли и я уходим.
– Но зачем?
– Так надо, – эльф пожал плечами и снова посмотрел наверх. – Память возвращается ко мне, и с каждым сном я всё сильней понимаю, что это тоже – метод любви. Я теперь не усижу на месте. А она не хочет больше быть одна. Да ещё и в том доме… Нет, ты только взгляни! Красавец, а?
– Говорят, – раздался сзади голос Золтана, – что город, над которым спел дракон, всегда будет богат, а жители его – счастливы.
– Это правда? – спросил Жуга.
Хагг пожал плечами:
– Так говорят.
– Так было, – вдруг вмешался Тил. – И даже люди помнят, что мы когда-то жили здесь. Я вспоминаю эту башню, слышу эхо – камни говорят, и эти камни уложил в её основание мой народ.
– Толстуха Берта? – догадался травник.
– Да. Bear'ta. Ведь Рик не просто так нашёл тогда подземный ход.
Золтан прикрыл глаза рукой от солнечных лучей. Дракончик пел.
– Зачем он это делает?
– Что делает? – не понял Тил. – Поёт? Ну, ты даёшь! Затем, зачем и все. Шлёт весть по всем мирам, что он уже взрослый, и хочет жить, сражаться и любить.
– Да… – задумчиво проговорил Жуга, весь поглощённый мыслями о предстоящем расставании. – Это верно. Да. Но он ведь что-то выкликает? Или я не прав?
Улыбка Телли стала совсем уж хитрой.
– А разве ты ещё не догадался? Имя!
Золтан и Жуга переглянулись. Тил по-прежнему смотрел на небо и не обращал на них внимания.
– Хозяин года, месяца, – задумчиво проговорил Золтан, – всё это мне понятно. Пусть даже с чужих слов, но понятно. А он? – Здесь Хагг опять взглянул на небо, в котором резвился золотой дракон. – Он… кто? Хозяин чего? Века? Тысячелетия?
– Откуда же мне знать? – пожал плечами травник. – Заранее эпоху не измерить: у неё есть границы, но не сроки. Поживём – увидим. Меня беспокоит другое.
– Что?
– Тил собирается уйти. И Нелли хочет увести с собой. Я не представляю, что делать.
– А, – кивнул Хагг, – я знаю. Он мне уже говорил. Может быть, так будет лучше.
– Ты думаешь?
– Она решит сама. Пускай идут, у них и так осталось мало времени для счастья. Ведь ты же сам сказал, что близится война.
– Это Олле сказал, а не я. При том он ведь не сказал, когда она начнётся.
– Лет через пять. А может, через шесть. Когда наш молодой король немного подрастёт. Не знаю, кто с кем будет биться, но хорошего не жди. Пять лет мира – это по-твоему много или мало?
– Как сказать… – замешкался Жуга. – Наверное, всё-таки, мало. Да, мало.
Они помолчали.
– Как ты думаешь, он справится? Сумеет защититься… защитить её?
Ответить Золтан не успел: Телли вдруг обернулся на них. Чёрные глаза его сверкали словно бусины.
– Не надо трусить, Лис, – лукаво усмехнулся он. – Я справлюсь. Ещё как справлюсь! А если даже я не справлюсь, Рик поможет. Пусть я слишком человек теперь, но прежде чем уйти, мне ещё много надо разузнать и вспомнить.
Травник долго, пристально глядел ему в глаза. Вздохнул и помотал головой.
– Ох, Телли, – наконец сказал он, – чует моё сердце, натворишь ты дел… Ну что ж, если ты так решил, то иди. Перечить не стану.
Он отступил от двери. Солнечные лучи рванулись внутрь дома.
– Может, что-нибудь возьмёшь на память?
– На память? – Телли на мгновение задумался. Кивнул. – Возьму. Вот эту вот сову. И это зеркало. Не жалко?
Травник улыбнулся.
– Забирай.
Силуэт дракона в небе замерцал, вдруг сделался нечётким и через мгновение исчез пред изумлёнными глазами горожан. И только песня продолжала литься сверху, помаленьку затихая, тая в светлой глубине. Жуга почувствовал томленье Бездны: Драконовы Сны замерли на миг в преддверии перемен. Где-то начиналась новая игра.
А Рик так и ушёл, распевая свою новую песню.
И никто не знает, когда он спел последнюю.
And The Story Ends
И несколько слов напоследок
В романе «Драконовы Сны» использованы фрагменты следующих произведений:
Алексей Цветков – стихи «Вид медузы неприличен…»
Осип Мандельштам – стихи «В таверне воровская шайка…»
Виктор Цой – фрагмент из песни «Мама» («Ты должен быть сильным…) Джим Моррисон – стихи «Волк, живущий под скалой…»
Татьяна Каменских – баллада «Сэр Джон де Борн», считалки Олле («Скачет заяц по дороге…» и «Лис по лесу убегает…»).
Илья Кормильцев – стихи «Чёрные птицы…»
Вильям Шекспир – стихи («Косматый Пирр…» и прочие), фрагменты пьес, сонет № 20 («Лик женщины, но строже, совершенней…»), речи Олле, Тила, ну, и самого Вильяма, разумеется, тоже.
Даниил Хармс – фрагмент стихов «Из дома вышел человек…»
Г-н Гилинский, создавший концепцию гексагональных шахмат, а также г-н Шафран – тоже создатель шестиугольных шахмат и совершенно очаровательной игры «Козлик и волки» (в контексте – «АэнАрда» и «Гномы и дракон»).
Алла Ястребицкая – «Западная Европа XI-XIII веков. Эпоха, быт, костюм».
Элек Мадьяр – «Венгерская кухня».
Амирдовлат Амазиаци – фармацевтический трактат «Ненужное для неучей».
Антор (А. Ачкасов) – песни «Погоди, погоди…» и «Мне выдоха хватит на полоборота…»
Иосиф Бродский – «Спи. Земля не кругла…»
Хаувамаул или «Изречения Высокого» (скандинавский эпос) – фрагменты речи Яльмара и прочих викингов.
Начало саги «О двух братьях и Спрятавшем лицо».
Жалостная песня Мамочки из фильма «Республика ШКИД» (про кошку).
Э.Эпплъярд «Пересмотренная эльфийская грамматика».
В эпиграфах романа приведены цитаты из классических Даосских притч.
Отдельную благодарность хочу выразить норвежскому вокальному ансамблю «Non Troppo», открывшему для меня музыку времён древних викингов.
За всё остальное автор ответственности не несёт.
Краткий глоссарий
Шнапстойфель – (Schnapsteufel – нем.)
В средние века «чёртовым вином» в Германии называли крепкие спиртные напитки или сам спирт. Продавали его, в основном, аптекари.
«…Река, само собою, называлась Лисса…»
