Наталия Московских - Нити Данталли (СИ)
— Я…
— Аэлин, она не просто так это говорит. Люди к расплате иных не приспособлены. Поверь, я знаю, о чем говорю, — Мальстен настойчиво взял охотницу за предплечье, решительно посмотрев на нее, затем перевел взгляд на Тиссу. — Но я выдержу. Передай это видение мне.
Тисса удивленно ахнула.
— Твоя расплата покажется тебе благодатью богов, данталли, — предупредила она.
— Что ж, будет повод уязвить профессиональную гордость одного знакомого аркала, — нервно усмехнулся кукольник, тут же почувствовав обжигающе настороженный взгляд спутницы.
— И даже с тобой… риск есть, — задумчиво прошелестела лесная ведьма.
— Понимаю, — кивнул Мальстен. — Но шансов больше.
Тисса усмехнулась.
— И ты готов вытерпеть такое? Ради нее? Ради охотницы?
Данталли почувствовал, как оба его сердца застучали быстрее, и с трудом заставил себя не оглядываться на спутницу, стоявшую чуть позади.
— Будем рассуждать, или, может, уже передашь мне видение?
Тринтелл развела руками.
— Как пожелаешь, Мальстен Ормонт. Но вначале твоя спутница должна поклясться, что не тронет меня, если ты не выдержишь и умрешь, как умирали все до тебя.
Данталли шагнул к тринтелл, но Аэлин ухватила его за предплечье.
— Мальстен, постой… — неуверенно произнесла она. — Тисса права, ты не должен…
— Пообещай ей, — кивнул кукольник. — Поклянись.
— Мальстен…
— Доверься мне, Аэлин, — губы данталли тронула едва заметная улыбка. — Все будет хорошо.
Молодая женщина прерывисто вздохнула, нехотя отпуская рукав данталли.
— Я… клянусь всеми богами Арреды, что не причиню вам зла, Тисса, что бы ни произошло.
— Хорошо, — осклабившись, кивнула тринтелл, жестом подзывая к себе Мальстена. Смерив его неопределенным взглядом, она вложила дневник Грэга Дэвери в его руку и кивнула. — Закатай рукав.
Данталли послушно последовал указанию лесной ведьмы и приподнял рукава плаща и рубахи. Тисса шумно втянула в себя воздух, точно принюхиваясь к чему-то.
— Ты знаешь, какой была последняя запись в этой тетради? — спросила она.
— Да, — тихо отозвался Мальстен.
— Подумай о ней. Я перенесу тебя в миг, когда она была сделана. Если зацепишься за видение, сумеешь почувствовать, жив ли хозяин тетради. Я не знаю, как долго будут идти образы, насколько четкими и связными они будут. Сделаю только одну попытку, ясно, Мальстен Ормонт?
— Ясно, — вздохнул данталли, мельком переводя взгляд на Аэлин. Охотница замерла, сжав руки в кулаки, и напряженно, не отрываясь, смотрела на своего спутника.
— Готов? — прошелестела лесная ведьма.
— Приступай, — Мальстен вздохнул, опустив глаза на книгу в своей руке.
Тисса занесла ладонь над дневником Грэга, выпустив из-под запястья две тонкие лозы, одна из которых медленно оплела тетрадь охотника, а вторая резко остановилась и замерла, словно змея, собирающаяся напасть. Данталли не двигался. Не двинулся он и тогда, когда тонкая лоза, подобно жалящей гадюке, рванулась к его оголенному предплечью и, оказавшись удивительно острой, впилась под кожу.
Через секунду Мальстен шумно выдохнул, почувствовав нечто чужеродное, горячее, просачивающееся в кровь через лозу.
— Не дергайся пока, — строго прошипела Тисса. — Когда пойдут образы, будет намного больнее.
«Обнадежила», — хмуро подумал данталли, борясь с желанием посмотреть на Аэлин. Охотница же, не отрываясь, глядела на своего спутника, нервно соединив ладони.
Мальстен прикрыл глаза, стараясь уловить хоть что-то, кроме жара, распространяющегося по телу от предплечья. С трудом удавалось побороть намерение вырвать жалящую лозу из-под кожи. Через пару мгновений данталли почувствовал, что дневник Грэга Дэвери в его руке также начинает нагреваться. Колючий жар уже разлился по груди, принявшись подниматься к шее и стекать к ногам.
Несмотря на заверения тринтелл, пока Мальстен чувствовал себя вполне сносно. Ощущения были не из приятных, однако вытерпеть их было несложно.
— Приготовься, — голос Тиссы прозвучал так, словно доносился до данталли издалека, хотя лесная ведьма стояла в шаге от него. — Сейчас начнется.
Мальстен не успел осознать слова тринтелл или задать ей вопрос. Жар, вспышкой разлетевшийся по телу, вдруг стократно усилился. Дневник охотника в руках показался раскаленным углем, а текущая по жилам кровь будто бы стала жидким огнем.
Данталли запрокинул голову, не сумев подавить стон, однако вместо потолка старой обветшалой хижины тринтелл увидел кирпичный потолок подземелья дворца в Малагории.
— Смотри, — вкрадчиво произнесла Тисса. — Смотри и слушай…
Слова лесной ведьмы растворились в растекающемуся по телу огне, затерялись в звуках до боли знакомого голоса Зверя-внутри-Солнца…
* * *Грат, Малагория.
Первый день Гуэра, год 1487 с.д.п.
— Хорошо, Дезмонд. Можешь быть свободен, — чуть приподняв подбородок и прищурившись, кивнул Бэстифар, с удовольствием окидывая взглядом своего узника. В одной из камер подземелья аркал установил стол и с помощью нитей данталли усадил на приготовленное место Грэга Дэвери. Накрепко вбитые в пол кандалы сковали пленника цепями, длина которых позволяла оставаться лишь в положении сидя или водить правой рукой по столу, однако о том, чтобы подняться или задействовать вторую руку, не шло и речи.
Молча кивнув, Дезмонд отошел от Грэга и направился к выходу из подземелья, на миг замерев напротив малагорского царя.
— Бэстифар… ты не… — неуверенно пролепетал он, покосившись на пленника, которого до сих пор удерживал нитями.
Аркал снисходительно усмехнулся и глубоко вздохнул.
— Серьезно, Дезмонд? Ты контролировал его минут десять. Даже не два часа.
— Ясно, — обреченно выдохнул данталли, понуро опустив голову, и подался к выходу из камеры. Бэстифар закатил глаза и остановил кукловода, удержав его за плечо.
— Ладно тебе, не дуйся. Давай свое согласие, я заберу ее, — кивнул он.
Дезмонд облегченно вздохнул, отпустил нити и протянул руку пожирателю боли.
— Даю свое согласие на избавление…
— Мне достаточно простого «да», — перебил аркал, недовольно поморщившись от скользнувшей в голосе демона-кукольника театральности. Ладонь вспыхнула ярким алым светом, который погас через мгновение. Данталли поджал губы и опустил голову.
— Спасибо, — робко выдавил он.
«Зажатый, полный страхов слабак! Воистину, Мальстену он и в подметки не сгодился бы…» — пренебрежительно подумал Бэстифар, с трудом переборов желание озвучить эту характеристику. На деле в этом замечании не было смысла: Дезмонд, пожалуй, стерпел бы его с так не к месту мелькавшей в его характере самоотверженностью.
