Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
Вот и перемычка, отделяющая недорытое русло канала, а чуть выше по течению - дамба. Рассыпать ее, хотя бы дыру пробить - и река найдет себе дорогу, разваливая то, что осталось. А когда новое русло превратится в непроходимую болотину, а старое снова наполнится водой, крепость станет еще сильнее, чем раньше...
Разрушать дамбу Эвинна поручила пятидесяти бойцам, захватившим кирки и лопаты. Остальные напали на охранявших лагерь с солдатами Карда и инструментами алков. Короткая схватка - и вот уже радостные крики освобожденных земляков. Нет, большинство разбегается, не нужны им ни Кард, ни Эвинна. Но многие подхватывают лопаты, кирки, отобранное у солдат оружие - все, что может сгодиться в бою - и присоединяются к Эвинниным солдатам.
Подхватив нехитрые пожитки, десятки и сотни разоруженных солдат спешат бежать прочь. Непросто Амори будет найти новых работников...
Перемычка пробита в нескольких местах, но вода пока не течет: почти достроенная дамба мешает потоку обрести мощь. Хлюпанье грязи под подошвами сапог сменяется плеском воды, и все. Сколенцы двинулись в сторону основного алкского лагеря: нужно успеть разрушить дамбу, а потом еще уйти. Следовало атаковать, не давая Амори и алкам передохнуть, собраться с силами, разобраться в обстановке.
Перекрывая грохот боя, в Тольфаре, едва слышно из-за расстояния, взвыла труба. Но разве ее войско уже в городе? Так почему трубят? Обожгла догадка: ее заманили в ловушку! Тород не мог предать, слишком велики его счеты с алками. Значит, кто-то подслушал разговор на стене, и затрубил в самый неподходящий момент. Тород-то уйдет почти без потерь, а на ее войско набросятся три, а то и все четыре тысячи врагов. У нее же, даже с учетом двухсот разрушающих плотину бывших воинов Карда, лишь восемьсот человек. Алки уже вышли из лагеря, может, уже прошли большую часть пути - значит, уже через полчаса смогут атаковать. И тогда, как бы храбро не сражались сколенцы, еще до рассвета все будет кончено. Сейчас еще можно уйти - но тогда плотина останется неразрушенной, а люди, работающие кирками, снова попадут в плен.
Скорее, скорее... Справедливый, ну почему они строили так прочно, почему так тяжело растаскивать камни и бревна, из которых сложено основание дамбы?
...Отряд алкских рыцарей вылетел из леса в самый неподходящий момент, редкие лучники успели выстрелить. Ударив копьями в незащищенные бока и спины крайних сколенцев, алки понеслись обратно в лес. Эвинна стиснула зубы и выругалась: без Арднара ван Хостена, оставшегося на Севере, и наверняка уже принявшего сторону сильнейшего, у них не было конницы. Преследовать врага могли немногочисленные стрелы, да и они порой отскакивали от щитов и доспехов, застревали в плотных попонах, а то и летели мимо: попробуй, попади в мчащегося рыцаря, да еще в этом тумане...
Эвинна поняла: отходить - значит подставить алкам спины. Но если медленно пятиться, успеет и алкская пехота. Самое обидное, рыцарей немного, не больше трех десятков, но они сковывают почти тысячное войско. Кое-кого лучники Эвинны все же свалили, еще нескольких удалось зацепить баграми и добить, но алки, теряя товарищей, отнимали у Эвинны самое ценное - время. Наконец на флангах показались новые сотни рыцарей, а напрямик со стороны лагеря валом повалила алкская пехота. Проклятые рыцари отъехали в сторону, созерцая бой с безопасного расстояния. Их командир откинул забрало и вытер с лица пот.
Даже отсюда Эвинна его узнала: оказывается, победу у сколенцев отнял сам Амори. Король алков был кем угодно - развратником, подлецом, убийцей, мятежником против Империи, алчным и жестоким - не был он только трусом и глупцом. И хотя половина его отборного отряда полегла в мокрую траву, свое дело они сделали. С трех сторон сколенское войско сдавили, как клещами, алкские дружины. Лязг, треск и грохот, перекрываемые винтовочными выстрелами, повисли над речным островком.
Еще никогда Эвинна не сражалась так яростно - казалось, ее рукой двигал сам Барк Воитель. Вот алкский рыцарь, подъехав поближе, выбросил копье в длинном выпаде - но Эвинна уклонилась и с кошачьей ловкостью прянула к конскому боку. Выпад, скрежет кольчуги, вскрик - всадник грузно откидывается в седле, жеребец отшатывается назад. Нет, не убит, но глубокая рана на бедре не позволит драться. А может, и печень задета...
В следующий миг меч Эвинны звенит, сталкиваясь с клинком другого рыцаря. Отбив, отбив, захват лезвия прорезью гарды, рывок с проворотом. Есть: рыцарь теряет равновесие, меч вываливается из руки и повисает на обернутом вокруг кисти ремне. Подобрать его несложно, но на это требуются бесценные мгновения, которых нет. Сосед Эвинны по строю бьет копьем в грудь. Есть! Аж из седла через круп вылетел...
Сколенцы держались. От немедленного разгрома Эвинну спасло лишь то, что плотина наконец рухнула, вода с ревом хлынула по пересохшему руслу. Кое-что просочилось и в водоотводный канал, теперь там воды было по пояс. Освобожденный поток смел расположившихся в русле, как в траншее, стрелков: среди бурных потоков мелькали то приклад винтовки, то подсумок с патронами. Увы - и почти всех взломщиков, из пятидесяти выбралось не больше десяти.
Эвинна оказалась на другом берегу протоки - хлынувшие воды отрезали от сколенцев пол-войска Амори и почти всех рыцарей. Но и теперь алков было почти вдвое больше, чем сколенцев. Их удар был страшен.
"Это какое-то безумие!" - думала Эвинна, орудуя мечом.
...Ломались рукояти секир, копья, тупились мечи, пришел черед кинжалов, кулаков, чуть ли не ногтей и зубов. Сражение превратилось в невообразимую бойню - казалось, вся ненависть, какую успели накопить два народа за века вражды, разом выплеснулась наружу. Эвинна дралась в последних рядах отступающих, сдерживая натиск алков. Ей пришлось пустить в ход все, чему ее учил Эльфер, без остатка. "Где ты сейчас, учитель? - подумала Эвинна. - Понятно, что где-то здесь, но вдруг вот сейчас ты окажешься напротив меня? И что прикажешь делать - рубить?.."
Но строй устоял. Малодушные и слабые гибли, оставались готовые драться до конца и, пока живы, прикрывать спину товарищей. Ударная группа пробила сомкнувшееся было кольцо. Будь на этом берегу рыцари, все было бы напрасно, их нагнали бы и снова поймали в мышеловку. Но сейчас сколенцы держались. И хотя с каждой минутой фаланга таяла, а со всех сторон летели стрелы, они продержались до конца атаки.
Измученные ночным боем алки отхлынули от сколенского строя, переводя дух перед последней атакой. До замка, где уже ждали вытащенные на берег лодки, оставалось совсем немного, но сколенцы опаздывали. Опаздывали безнадежно, тем более, что рыцарская лавина уже перехлестнула через брод и сейчас неслась к полю боя.
