Руслан Ароматов - Объектный подход
Когда спутник скрылся за горизонтом на юге, я поднялся на ноги и развел бурную деятельность.
— Не фиг валяться — до утра нам по любому надо попасть внутрь, а мы сидим тут, как мишени в тире.
— Нас же не видно со стены, — попробовал возразить Дранг, но я не обратил внимания.
— Короче, я на разведку — буду искать уязвимые точки.
— А что, просто через стену никак? — наивно спросил гном.
— И как ты себе это представляешь? — подошел к стене и провел по ней пальцем. — Шлифованный мрамор — зацепиться нельзя вообще, а для присосок, если бы они у нас были, все-таки слишком шершаво. Можно, конечно, кидать веревку, в надежде зацепиться за что-то полезное, но я уверен, что, скорее всего, мы зацепим как раз что-нибудь вредное… типа вооруженного охранника. Лестницы у нас нет.
— Понял, понял, надо идти на разведку, — мои доводы гнома убедили.
Стена плавно изгибалась, образуя правильную окружность вокруг замка, не имея ни одного острого угла. Зона распространения антимагии четко повторяла ее контуры, в этом я уже устал убеждаться.
Единственное место, отличающееся от остальной стены, находилось практически с противоположной стороны. Две круглые колонны, врезанные в мрамор стены, на полметра выступали за ее проекцию. Возможно, когда-то между ними планировалось сделать обыкновенные ворота (непонятно, куда) или, наоборот, ворота там когда-то были, не знаю. Залезть по ним не представлялось никакой возможности, поэтому оставалось только проверить зону антимагии.
Мне повезло в углу между стеной и колонной. Здесь обнаружился треугольник поверхности, не подверженный влиянию заклинания. Все же эта зона не повторяла каждый изгиб стены, оставляя меленькие мертвые зоны. Размеры этого треугольничка не превышали полуметра в самой широкой части.
Мне хватило.
Первым делом я залечил все ссадины и вновь почувствовал себя человеком. Потом исследовал стену. Защита стены оказалось устроена на совесть и распространялась дальше вверх, накрывая замкнутым куполом всю территорию замка. Ковыряться в ней можно было не одни сутки. Меня это не устраивало.
Тогда я переключил внимание на скалу под ногами. Далеко проникнуть не удалось, но пары метров мне хватило, чтобы узнать первую хорошую новость — магическая защита на этой глубине прерывается. Оказалось, приятно узнать, что запасы энергии у Ивора не бесконечны, и он экономит на защите своих владений.
Тем временем, с противоположной стороны подошли Тэсс и Дранг.
— В этом frullen бублике нет ни одной дырки или выступа! — сходу начал возмущаться гном. — Неужели никто не может попасть внутрь обычным, естественным для нормальных разумных существ способом? Не понимаю!
— Послушай, Дранг, — проигнорировал я возмущенные возгласы, — ведь ты же не оставил в лагере свою замечательную кирку?
— Да ты что?! — чуть не задохнулся от негодования гном. — Да чтобы я когда-нибудь расстался со своим инструментом? Да ни в жизнь!
— Здесь ведь она не работает? — уточнил я.
— Кто сказал? Очень даже работает… как любая кирка… Камень, конечно, резать, как масло не может, но работать можно.
— Так, — я вышел из угла. — А попробуй-ка ковырнуть своим чудесным инструментом вот здесь.
— Вот прямо-таки здесь? — подозрительно переспросил он, рассматривая ничем не примечательный участок скалы.
— Именно здесь и ни на палец в сторону.
Из мешка за спиной была извлечена кирка, после чего Дранг легонько ударил ей по камню. Инструмент легко провалился в камень почти по рукоятку.
— Работает! — обрадовался я и скомандовал: — Копать здесь!
Глава 7
Тишина стояла ватная, характерная для небольших сухих помещений. Но назвать ее абсолютной было нельзя — его острый слух улавливал множество звуков, давно идентифицированных, и не вызывающих ни малейшего интереса. Но, помимо размышлений, звуки являлись одним из немногих развлечений. Потрескивания колоссальной массы породы, внутри которой притаилось это помещение. Шуршание и писк крыс в системе вентиляции. Легчайшее пение воздуха в узких каменных каналах. Недавно оно едва заметно изменилось — похоже, паук, что зачем-то забрел к нему в гости, сплел там паутину. Иногда — чья-то тяжелая поступь и звук открывающегося окошка в двери — тогда появлялся запах пищи. Случалось это нерегулярно, но позволяло поддерживать минимум сил. Шелест вливающейся в чашу воды периодически изменялся, что позволяло хоть как-то измерять время.
К тюремщику было не подобраться. Он вообще его не чувствовал, хотя многое мог узнать о человеке и на куда большем расстоянии. Возможно, это и не человек вовсе. Больше за все время никто другой по ту сторону двери не появлялся.
Пища вываливалась в небольшой контейнер, закрепленный прямо на двери. Есть из него предлагалось руками. Вернее, есть из него вообще не предлагалось, но столовых приборов в любом случае не было. Впрочем, большая часть еды использовалась на другие цели, а именно — на приманку крыс. К счастью, их хватало для того, чтобы не умереть с голода.
Камера находилась во владениях большого крысиного гнезда. Одно из самых слабых гнезд, загнанных из богатых верхних уровней в подземелья. Однако каналы наверх располагались и здесь, и ими успешно пользовались. Всех крыс, что служили ему пропитанием, он давно научился различать по особенностям поведения и дал им клички. Когда-то, чтобы получить порцию живительной жизненной силы, он просто их убивал. Но вскоре популяция крыс стала сокращаться, и пришлось ограничить и так мизерные источники энергии, забирая лишь часть их силы.
— Чудны дела твои, отец Оло, — временами горько усмехался он, — суровый лоту озера Кассо питается крысами из замка своего врага. А также ведет с ними философские диспуты. — И он заливался невеселым смехом, тут же поглощаемым толстыми стенами темницы.
Посторонний звук он услышал одновременно с легкими подрагиваниями камня. Прикладывая ладонь в разных местах, с удивлением определил, что тот распространяется сверху. Создавалось впечатление, что кто-то двигается прямо сквозь толщу камня. Хозяин затеял строительство очередных подземелий? Или просто новый винный погреб? Или один из магических экспериментов? Очень значительное событие, на него можно потратить массу времени, размышляя о причинах и последствиях. Это радовало.
Долго поразмышлять о новом постороннем звуке не удалось — раздался удар, от потолка отделился камень и с треском упал на пол камеры, едва не зацепив узника.
В образовавшееся отверстие хлынул сладкий пьянящий запах человека. От него в глазах заплясали разноцветные пятна, а клыки непроизвольно выдвинулись вперед. Голод вдруг стал настолько невыносимым, что он забыл о своем хваленом самообладании и железной воле.
