Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген
В Паринасе мы простояли три дня. Я понимал, что эта задержка лишает нас преимущества внезапности, но ничего поделать не мог. Армия устала, а еще больше устали экипажи гребных судов. Для солдат поход не был особенно сложным и почти не сопровождался потерями, но здесь не только разучились воевать, они и лишения, связанные с войной, долго уже переносить не могли или не хотели. Все-таки моя сборная армия не была армией в полном смысле этого слова, такой армией ей еще только предстояло стать. Солдаты получили свое жалование и обещанные надбавки и сейчас спускали все это в трактирах и веселых домах. Девушек на всех не хватало, и многие из моих бойцов сговаривались с горожанками, щедро отсыпая им серебро. Здесь нас нагнал корабль, присланный Игнаром, который привез большую сумму денег. Кроме золота я получил в руки еще два бесценных подарка — письма от жен. Я страшно по ним соскучился и боялся, что военная компания может затянуться и ребенок у Алины родиться без меня. Я читал и перечитывал строчки, написанные милыми руками, нюхал бумагу, вдыхая запахи благовоний, которыми пользовались жены и еще немного пахли письма. В эту ночь мне впервые не снилась девушка с серыми глазами.
А на следующее утро мы начали грузиться на корабли и под мерные удары весел по воде двинулись к своей следующей цели — городу Сантина. Я все-таки решил не оставлять за спиной крупный город, принадлежащий Галиду. Купцы и корабелы были нам не противники, и я рассчитывал, что много времени мы там не потеряем. Дорога заняла два дня из-за того, что судов на всех не хватало, и войска перевозились в несколько этапов. В порт вначале отправили один корабль без десанта, чтобы он смог легко уйти в случае опасности. Опасения оказались напрасными — наш корабль был с почестями принят членами магистрата, которые изъявили желание принять и весь наш флот. Когда пришли остальные корабли, мне тоже пришлось встретиться с этой братией. На встрече присутствовал и Маркус, который остался чем-то недоволен.
— Не нравится мне это, — сказал он мне после ухода чиновников. — Вроде они не врали, но какой-то осадок от этой встречи у меня остался. Я понимаю, когда Игнару принесли присягу бароны, да и тот же граф. Во-первых, у них не было особого выбора, а, во-вторых, ты оставил лазейку для их совести, заявив, что не будешь использовать их против Галида. А Паринас мы вообще взяли штурмом, и поставили магистрат перед фактом. А этим-то, с какой стати кидаться в объятия Игнара? Совсем под боком находится весь военный флот Гардии. Да и войск в Ротане достаточно. Они вполне могли попросить помощи, и им бы в ней не отказали. Не понятно мне это.
— Может быть, дело в том, что вы все-таки один народ? — предположил я. — Если бы мы говорили на другом языке, верили в других богов и придерживались иных обычаев, то и встреча могла быть совсем другой.
— Мне кажется, что ты недооцениваешь того, что мы двести лет были врагами, — хмуро сказал маг. — Похожесть еще ни о чем не говорит. Иной раз родные братья насмерть бьются. Как хочешь, а я приму свои меры и усилю караулы.
Глава 24
Маркус оказался прав. За три дня до нашего прихода в город проникло две сотни воинов Галида, переодетых в крестьянскую одежду. Они вышли на связь с магистратом и подчинили себе его стражу. А сегодняшней ночью попытались захватить и уничтожить корабли. Удвоенный Маркусом караул в полсотни матросов отчаянно отбивался и был почти полностью вырезан, но сохранил нам флот. Когда поднятые по тревоге солдаты ворвались в порт и перебили нападавших, у причалов догорало два корабля и еще один только начал разгораться. Его удалось потушить и исправить все нанесенные повреждения. К счастью, на сгоревших кораблях не было мин или снарядов для требюше, иначе мы бы так легко не отделались. Помимо погибшего караула были и еще потери. Из увольнения не вернулось более семидесяти человек. Здесь уже постаралась стража. Два десятка тел мы нашли, остальных отыскать так и не удалось. Городская стража и члены магистрата из города исчезли, прихватив свои семьи.
— Это работа Олии, — сказал мне Маркус. — У нас так никто не воюет. Говоришь, что у девчонок мозги повернуты в другую сторону?
— Моя ошибка, — признался я. — Не ожидал от нее такого. У самого была мысль с помощью переодетых солдат захватить ворота, но счел вариант с холмом более выгодным. Пришлось бы наступать на позиции солдат, карабкаясь на холм. Они успели бы подготовиться и нанести нам большие потери.
Настроение было подавленное. Еще никогда в этой войне у меня не гибло столько людей сразу. Однако предаваться душевным терзаниям было некогда, нужно было срочно решать дела. Я оставил военным комендантом барона Хенка, выделив ему пять сотен солдат.
— Послушайте, Лас, — сказал я ему. — Я понимаю, что вы рветесь в бой, но это задание гораздо сложнее, чем просто махать мечом. Сантина для нас очень важна, постарайтесь сохранить город и не дать застать себя врасплох. Найдите общий язык с местными, купите себе среди них помощников, наконец. Тщательно контролируйте ворота и порт. Если вернется кто из стражи или магистрата — повесите. Семьи трогать не нужно. И похороните ребят, как подобает, а то нам больше задерживаться нельзя, задул попутный ветер.
Лас посмотрел на меня удивленно, не понимая, чем так важен ветер для гребных судов, но спрашивать ничего не стал, кивнул, молча.
В поход взяли самые боеспособные части, и к первым кораблям прицепили плоты, на которые вместо снятых деталей требюше уложили связанные вмести тюки сармы. После Сантины Лерша стала еще уже: здесь теперь с трудом разошлись бы четыре гребных судна, а нормально маневрировать могло вообще только одно. Но глубина повсюду была большая, а берега по обе стороны реки высокие и обрывистые. По сути, мы сейчас плыли в каньоне, который за тысячи лет выточили в камне воды реки. Ветер по-прежнему продолжал дуть нам в спину и, если бы я знал какие-нибудь молитвы и верил в их действенность, я бы сейчас точно помолился, чтобы он не поменял направления и не стих. Плыли мы почти до вечера с парой небольших остановок для отдыха гребцов. А потом нас встретили. В этом месте река делала небольшой поворот. Когда мы его выполнили, то увидели десятка три вражеских судов, которые полностью перегородили реку, убрав весла и скрепив борта. Все корабли были повернуты к нам кормой и корабельные баллисты изготовлены для стрельбы. До дистанции действенного огня нам оставалось проплыть еще метров триста.
Естественно, мы туда не поплыли. По моей команде матросы отвязали все три плота, отбуксировали их одним кораблем выше по течению метров на сто и надежно закрепили на месте, столкнув в воду с каждого по три больших камня, обвязанных длинными канатами. Течением их чуть снесло вниз, но камни зацепились за неровности дна и плоты остановились. Потом три кучи тюков были облиты маслом и подожжены. Сделав свое черное дело, экипаж этого корабля немного сдал назад и поставил судно на якорь.
