dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов
Драко знал, что его не мучает жажда или голод — о них он совсем позабыл. Знал это и радовался этому.
В новом своем состоянии Драко научился — или никогда не терял этого умения, только на время жизни забыл — совершенно соединять знание и чувство. Чувство же его превратилось в некий сплав из чувств вокруг — так он мог чувствовать Гарри, не читая мыслей, не зная их — но ведая, ощущая, разделяя.
Лодка вдруг пошла тише, скольжение ее прекратилось, словно кто-то из глубины поймал ее и удерживал на месте.
Гарри удивленно перегнулся через борт, опустил руку в воду. Драко увидел, как что-то блестит в ней, и вскоре сообразил — блестели крупинки песка. Белели ракушки, какие-то причудливые морские цветы, колыхались тонкие стебли морской травы.
Лодка села на мель.
Еще несколько ярдов нос ее двигался по инерции, спотыкаясь о песчаные гребни под водой — а потом она остановилась, замерла, увязнув в иле. Парус бойко надувался и пыжился, но помочь не мог.
Рогатый демон живо выпрыгнул, прошел несколько шагов. Он остановился, поджидая Гарри, который возился с трупом, пытаясь взять на руки неподатливое тело. Наконец, Гарри справился, и, с трудом ступая, двинулся за демоном.
Края отмели не было видно: возможно, что он тянулся за горизонт. Солнце поднялось в зенит и палило нещадно: то и дело единственный живой человек в маленькой процессии останавливался, чтобы сморгнуть пот, натекавший в глаза.
Демон сжалился над Гарри и забрал у него мертвеца.
Шаги ускорились, демон как будто спешил, подстегиваемый какой-то явной, светлой радостью. Так спешат к родному дому, к самым близким существам.
Через полчаса этой спешки Гарри замер, как вкопанный. И Драко замер за его плечом, охнув, не в силах поверить взгляду.
Выросла она из пустоты, словно решилась открыться путникам в самый последний миг. Высокая — куда выше всех человеческих строений Сомнии, выше домов в скалах, выше всего, что Драко вообще в своей жизни видел.
Четыре стройных, безупречных колонны держали хрупкие полукруглые своды. Края сводов обломаны были ветрами, разрушились от времени. Ступени на возвышении казались низеньким порогом, хотя их было не меньше десятка. Отмель у порога превратилась в песчаную пустыню, кое-где покрытую лужицами мелкой, чистой воды. Белый камень врезался в своды синего, полуденного неба, тускло поблескивал на ярком солнце.
За ней не было ничего — ни занавеси, ни ворот. Да и не было нужды в них, потому что там, в пустоте, до горизонта, было все — и небо, и море, и свет, бесконечная линия бесконечного повтора.
— Она? — выдохнул Гарри, позабыв о горе и горечи, — это она? Высокая Дверь? Мы пришли?
Демон важно кивнул и поклонился.
Гарри, облизнув губы, сказал:
— Ты войдешь со мной?
Короткое движение головой.
— Останешься?
Жест повторился.
— Тогда как? Как я узнаю путь?
Драко сказал:
— Дурак. Не будет никакого пути. Будет только мгновение.
Но Гарри, разумеется, ничего не услышал.
Демон отдал мертвое тело и отступил. С вежливым кивком он отошел на несколько шагов. Смотрел настороженно, с каким-то затаенным восторгом, и со страхом: так дети показывают родителям свои поделки.
Гарри ступал неуклюже, несколько раз поскользнулся, но удержался. Труп был тяжелый, нести его было неудобно. Края темной ткани падали в песок и намокали, волочились, подобно какому-то зловещему шлейфу.
Когда Гарри дошел до ступеней и медленно поднялся, повернулся. Драко тоже оглянулся.
Седьмой бог стоял, вытянув руку в прощальном, трогательном и смешном жесте.
— Я тоже? — спросил Драко, испугавшись вдруг, что все сделал неправильно.
Демон с улыбкой кивнул.
Тогда Гарри двинулся прямо в проход между центральными колоннами. Камень под его подошвами глотал звуки шагов. Наступила невыносимая, жутковатая тишина, какая бывает, когда сильно закладывает уши.
Гарри сделал последний шаг — лицо его на мгновение покрылось тенью от колонн — а затем море исчезло.
* * *Свет полуденного неба растворился в густой, плотной, гладкой тьме: словно бы капельку молока уронили в чернильницу. Гарри потерянно вскрикнул, Драко попытался нащупать в темноте его руку — и, конечно, потерпел неудачу — что-то поднимало их вверх, тянуло, как тянут занозу из пальца или больной зуб из десны.
Потом они оба почувствовали рывок, гневный и мягкий, и Драко закричал, сопротивляясь, изо всех сил пытаясь остаться рядом с Поттером.
— Держи меня за руку! Пожалуйста, не уходи! Держи меня за руку!..
Гарри потрясенно ахнул, тьма сгустилась и облепила его лицо.
И начала таять, медленно отступать, откатываться куда-то вниз.
Ударило по коленям, локти Гарри уперлись в твердое, жесткое.
Драко вышвырнуло в пыльную и затхлую комнату, он не успел даже испугаться. Он посмотрел себе под ноги. Потом повернулся.
Завеса Мертвых колыхалась, вздыхала и все еще полнилась далеким криком. Держи… ме… ня…а… ру… ку! Звуки гасли, уплывали прочь.
Гарри стоял на коленях и беспомощно тряс головой. Он был в теплой куртке, в джинсах и свитере.
Очки его съехали на кончик носа — те, прежние очки, сломанные когда-то давно, в далекой земле.
Рука его наткнулась на невидимый комок ткани. Гарри потянул мантию, расправил ее, потом раздраженно бросил и поднялся.
В коридоре за дверями запертой комнаты послышались шаги и быстрые, нетрезвые голоса.
Гарри схватил мантию, сунул ее под куртку, выскочил за дверь и захлопнул, потом посмотрел на свои руки. В пальцах левой руки, крепко сжатых, появилась волшебная палочка. Заклятие ударило о замки, они звякнули и замолчали.
Из-за угла вырулили румяные авроры. Толкая друг друга локтями и хихикая, они подошли к Гарри Поттеру.
Драко вжался было в стену, да вскоре сообразил, что нужды в одном из даров смерти — в мантии-невидимке — больше нет.
Он уже принял этот дар.
— Авроры, — вежливо, сухо проговорил Гарри, разглядывая охранников.
— Двадцать минут прошло? О нет. Больше?! — в ужасе тявкнул Шейли.
— Мы только туда и обратно! Вы же сами разрешили! Рождество, — пробасил его товарищ.
Они принялись переминаться с ноги на ногу, распространяя вокруг себя запах вишневой настойки и рождественского кекса.
— А вы нас не выдадите?
Гарри раздраженно, скрывая свое потрясение, мотнул головой и быстро зашагал прочь.
На ходу, растерянно, почти бездумно, он сунул было руку в карман, но сомнийская куртка исчезла.
Вместо золотого самородка осталась лишь горсть серого песка.
Поттер разжал пальцы и с минуту потрясенно смотрел, как песок с робким шорохом падает на его ботинки, на каменный пол.
