Обедин Врочек, - Фабрика уродов (книга вторая Дикого Таланта)
Увы, себе на беду, мой хозяин - актер. Быть может даже слишком хороший актер. Судя по тому, что я успел увидеть и услышать, а больше - почуять своим безошибочным паучьим чутьем - Ришье так долго и самозабвенно играет роль человека, что вжился в нее сильнее, чем следовало. Выродки противопоставляют себя всему прочему миру, а Ришье Малиган противопоставляет себя еще и собственному Клану.
Потому он и не лезет на свою сестру, хотя вовсю томится от неизбывного искуса.
Сумасброд и романтик.
Поддаться зову плоти, для него значит предать себя, проявить непозволительную слабость, дать фальшь в игре. А отступиться и уйти в сторону попросту не хватает сил.
Лота, женщина близкая, желанная и доступная - мотив Ришье Малигана в погоне за Диким Талантом. Сводя вместе эту парочку вместе для поисков носителя, его треклятое семейство все правильно рассчитало. Ришье будет делать все, как скажет Лота. Чтобы быть рядом с ней, и в то же время как бы не из-за нее.
Самообман, одновременно горький и сладкий, как отравленный мед.
Знание того, что она использует его, придаст ему силы для того, чтобы сопротивляться зову плоти. Про зов сердца я говорить не буду, потому что не уверен, что у Выродков есть сердца, - ну, в том смысле, в котором мы думаем об этой качающей кровь мышце.
- И какой же это мотив?
В голосе Ришье появился интерес. На то и расчет. Рыбак рыбака...
Я глазами делаю хозяину знак приблизиться и шепчу в ухо фразу, которую за последние два дня несколько раз ясно читал в глазах.
- Что ты со мной делаешь, женщина?
Ришье отдергивается, точно ошпаренный. Не сомневаюсь, он никогда не произносил эту фразу вслух. Но я - Паук, и мое искусство не только плести нити, но и чувствовать малейшее колебание, которое по ним передается. Еще я умею читать узоры, сотканные из самых тонких, невидимых глазу паутинок. А густые, душные тенета же натянутые между Лотой и Ришье не заметил бы только слепой.
Хрясь!
Рука у моего хозяина - та, что настоящая, а не из оживленной магией глины - полегче, чем у Корта. Но он-то и бьет с душой.
Аккуратно сплевываю под ноги Лоты зуб. Все, дошатался.
- В моей комнате под подушкой вы найдете заколку Клариссы. Она искала ее этой ночью перед тем, как уйти, но не нашла. Вы знаете, почему, милорд, - (достаточно графа!) - Такой уж у нее Талант...
Жаркий шепот, щекочущий шею:
- Я и правда могу отыскать, что угодно, если это спрятали намеренно. А вот если что-то потеряю сама, то могу ворошить вещи до умопомрачения, но ни за что не найду. Ты терял что-нибудь по-настоящему ценное, мой варвар? Мне все понравилось, и я добра этой ночью. Я могу отыскать это для тебя. Только попроси. Хорошо, попроси меня...да, вот так, так, та-ак...
На самом деле я просил ее не искать. Руками и губами, как мог истово. Просил даже не начинать.
Потому что испугался, что она действительно может отыскать ниточку к моему прошлому, к памяти и оборванным нитям, которые остались там, где появился Тотем. Не уверен, что хочу, чтобы за них кто-то мог дернуть...
- Плевать!
По щеке хозяина ползет капля пота. Корт ничего не понял, а Лота изображает, что не почувствовала на себе короткий быстрый взгляд, который на нее бросил Ришье. Молодой Малиган делает огромное усилие, чтобы справиться с собой и своими чувствами. У него получается.
- Что с того? Кларисса - нимфоманка. Он спит с любым, у кого заподозрит приличный размер в штанах. И в твою внезапно вспыхнувшую к ней страсть я не верю.
- А мне плевать, во что веришь ты, Ришье Малиган, - резко бросаю я. - Если останусь жив, мне нужна Кларисса. Больше чем всем вам! Я могу быть только с ней!
- Он, пожалуй, говорит правду, Ришье.
Шаркающая походка, стоптанные туфли с поцарапанными пряжками. Уникальная осанка, сочетающая в себе прямую спину и сутулые плечи. И унылая лошадиная физиономия. В поле зрения появился лорд Феррин. Он же лорд Фер. Мозги Малиганов.
- Ну, почти правду. Только думаю, для него сойдет не только Кларисса, но и любая другая женщина Древней Крови. А вот с простыми смертными возникнут определенные... гм-гм... трудности. - Фер сделал паузу и сально хихикнул. - Любая сойдет, да не каждая снизойдет. Вот он и вцепился в нашу соблазнительницу.
- О чем ты говоришь, дядя?
Это Лота Малиган.
- Он же Тотем. Несовершенное творение Сагаразат-Каддаха.
- И что с того?
В голосе Корта Малигана звучит раздражение.
- У каждого Тотема есть не только плюсы, но и минусы. Скажем так, эффект отдачи. Прямо как в ситуации с Диким Талантом... Хе-хе! Хе!
- Хватит шарад, Фер!
Не выдерживает и Ришье.
И почему все умники - зануды с ярко выраженным самолюбованием?
- Наш Дакота - паук. (Кстати, все знают, что само слово "Дакота" на языке южных раугов обозначает большого черного паука?). Благодаря Тотему он быстр, ловок, силен. Подозреваю, что умеет хорошо разбираться в самых разных хитросплетениях и интригах - не столько благодаря уму, сколько благодаря наитию. Он опасен и хорош - как инструмент, созданный для тайных грязных дел. Но у пауков, знаете ли, есть определенные сложности с половой жизнью. Их самки сжирают самцов сразу после спаривания. По всей видимости, с женщинами, вступившими с ним в связь, происходит что-то подобное. Я имею в виду - с простыми смертными женщинами. Но Древняя Кровь выше жалкой друидической магии Сагаразат-Каддаха. Исходя из того, что тут только что нес наш разрисованный друг, я делаю вывод: он трахнул, - это слово Фер произнес с нескрываемым удовольствием. - Клариссу, а она взяла и не оторвала ему голову...
- Скорее Кларисса трахнула его, - вставил Корт.
- ... что произвело на неокрепший ум нашего варвара самое сокрушительное воздействие. Так сказать, поразило его до глубины души, - закончил Фер.
Ага. Заложенной-перезаложенной души.
- И...?
Теперь Ришье набычен - совсем как Корт.
- И он чувствует себя, как влюбившийся мальчишка, - негромко сказала Лота. - Представь, что твой варвар впервые в жизни...
- В той ее части, что он помнит. Я слышал, Мастера Тотемов забирают память и личность у своих рабов, - заметил Фер.
В этом семейства просто мания какая-то перебивать друг друга.
Лота бросила на дядю раздраженный взгляд и повторила:
- Представь, что впервые в жизни твой варвар смог прижать к себе женщину, с которой ему было хорошо. Смог погладить ее волосы и положить ее голову себе на грудь. Смог просто закрыть глаза, лежа рядом с ней. Наверное это... много...
- Ты не знаешь, насколько, Лота Малиган. - с трудом проговорил я. - В течение последних двенадцати лет, отлюбив женщину, я бью ее кулаком по голове. Чтобы вырубить напрочь. Потом связываю по рукам и ногам и бегу прочь - как можно дальше. Иначе она может освободиться и найти меня. Тогда ее придется убить. Двенадцать лет, баронесса. Ни одна женщина не могла дать мне тишину и покой после того, как они нужны больше всего. Всегда все заканчивалось насилием... У меня никогда не будет жены, семьи, любовницы или хотя бы любимой шлюхи в борделе. Зато есть шрамы на шее. Меня дважды хватали зубами за горло, когда я позволял себе забыться на одну лишнюю секунду дольше, чем следовало... Ты можешь представить себе, что это такое?
