Николаос - Пять ночей. Вампирские рассказки
Она внимательно смотрела на меня с ненавязчивым любопытством, и я на несколько секунд выпал из времени, позабыв о своей миссии. Я уже видел это лицо, но при свете оно выглядело иначе, живее и глубже. Я уже видел эти волосы, но при ближайшем рассмотрении они казались еще гуще и длиннее. Если бы она захотела, то смогла бы ими обернуться. Ее глаза поблескивали, но это не искажало их природного цвета — цвета кофейных зерен; казалось, что длинное, напоминающее чеонгсам платье-халат с переливами оттенка темного вина давало небольшую краснинку и глазам, и волосам.
В тот момент я осознал, что обездвижен. Я рванулся, но это не принесло ощутимых результатов — да в общем, никаких. Он держал меня, не сжимая, однако настолько крепко, что я чувствовал себя вмурованным в бетон. И еще я понял очевидную и ужаснувшую меня вещь, до которой просто не додумался раньше — я ведь могу просто не успеть. Ничего не успеть — ни сказать, ни сделать, просто глупо умереть и не успеть ни грамма посожалеть об этом. Сильнее я боялся разве что умереть во сне.
— Отпустите меня, — сказал я как мог злобно и снова дернулся, но его руки сомкнулись крепче, и стало больно. Отпусти, стой, не двигайся — как глупо! В кино меня всегда это раздражало: можно подумать, кто-то послушается.
— Не трепыхайтесь, юноша, — сказал он где-то рядом с ухом. — Я не хочу ничего вам сломать.
В этот момент она неожиданно поддержала меня.
— Пусти его, Калеб.
— Думаешь?
Я едва перевел дух.
— Скажите ему, чтобы убрал руки.
— Я не могу ему приказывать, — пожала она плечами. — Он делает что хочет.
— Вы должны знать. Если со мной что-нибудь случится, вы покойники.
Я сказал раньше, чем подумал, и это напомнило мне соответствующую сцену из фильма «Достучаться до небес»: когда бандит говорит двум смертельно больным, что подарит им жизнь в обмен на украденные деньги. Не уверен в направлении их мыслей, но реакция была как в фильме — очевидный каламбур вызвал обоюдный приступ смеха. Он даже почти выпустил меня из рук, дав возможность вдохнуть воздуха. Она сделала шаг ко мне, и тени выделили ее великолепные скулы, высокие, подчеркивающие глаза как дорогая рама и превращающие лицо в произведение искусства. В этот момент его руки разжались, и я быстро повернулся, боясь оказаться между ними, как в ночь нашей первой встречи. Но почему-то не вышло — они так быстро двигались, что я все еще не мог видеть их одновременно.
Он стоял спиной к окну, сложив руки и не выказывая никакого беспокойства, что неудивительно. Я поразился сходству — прежде всего те же изящные точеные скулы, разве что шире. Именно в линии подбородка и была основная разница, а глаза я едва видел, на них падали темные шоколадные тени. Он смотрел скорее на нее, чем на меня. Волосы не доставали до плеч, на светлой коже выделялась тонкая цепочка с поблескивающей капелькой золота, форму которой невозможно было разглядеть.
Наконец она стала рядом, и тут стало очевидным их несомненное не-родство: они были похожи, но не как родственники, а просто как люди одного типа. Не знаю, в чем разница, и смог бы я сделать подобный вывод в другой ситуации, но сейчас я был в этом уверен.
Когда за моей спиной оказалась только стена, стало спокойнее.
— Вы не ищейка, — сказала она.
— Много вы знаете, — ответил я со злостью.
— Нет, — Калеб снова подал голос. — Вы — не мародер.
— Какого черта спорить?!
Я не заметил, как вышел из себя, и этот всплеск подстегнула мысль о том, что они, возможно, правы.
— Ладно, пусть так, — согласилась она, не сводя с меня глаз, без страха — чистый профильтрованный интерес. — Что вам нужно?
— Если цените то, что считаете жизнью, выслушайте молча и не перебивайте, — сказал я, все еще довольно резко.
— Хорошо, мы выслушаем вас.
— Только не надо делать мне одолжений! — Это несопротивление пугало и раздражало меня, так как не укладывалось в схему.
— Успокойтесь, — велела она, мягко, но я замолчал. — Ведь не мы вломились в ваш дом, когда вы спали, правда? Однако я уверена, что у вас серьезные проблемы и надежные тылы, раз вы решились на этот шаг.
Ее голос успокаивал, но я боялся, что это может быть уловкой.
— Нет у меня никаких проблем, — отрезал я, но потом решил, что кое-что можно позволить себе признать. — Вернее, есть, но это скорее вопросы. Когда я получу на них ответы, я уйду.
Калеб смотрел на меня без улыбки, и трудно было понять, что у него на уме. Во всяком случае, выглядел он опаснее.
— И почему мы должны вам верить?
— Вы не должны — мне безразлично. У вас нет выбора. Через два квартала отсюда, как вы наверняка знаете, агентство, в котором я работаю. Я оставил письменные указания Одной из Семи — вы слышали о Лучших 7?
— Да, мы слышали, — коротко ответила она.
— Если я прерву контакт с ней, через ничтожно малое время мародеры разнесут этот дом на щепки. Они вас, может, и не убьют, но побеспокоят основательно. Но это еще не все. В сейфе у Джейсона Девенпорта — вам знакомо это имя?…
— Мы знаем Первого, — сказал Калеб тихо.
— …Так вот, в его сейфе лежит мое письмо на случай, если вы не удержитесь от опрометчивых действий. Джейсон считает меня своим лучшим другом, и если он его прочтет, вам не жить. Нигде. Если вы действительно знаете Первого из Семи, то сказанного должно быть достаточно.
Я умолчал о том, что еще лежало в конверте. Им это знать ни к чему.
— Но это обычный шантаж, — Калеб будто был разочарован. — Вы уверены, что ничего не скрываете?
Ирония, да? Я снова начал злиться, пусть это и было лишним. Я смотрел на них и не видел в них людей, хотя раньше боялся именно этого. Боялся, что увижу существ, неотличимых от простых смертных, и не смогу пожелать им смерти, которая в любом случае задумывалась мной в эпилоге. Я ведь собирался уничтожить их, чем бы ни закончился эксперимент.
Мои страхи не оправдались — они отличались от людей как пламя от воды. Так что я, наверное, смогу сделать это.
— Я пробуду здесь сколько потребуется, — сказал я твердо. — И если вы ничего не скроете, то избавитесь от меня довольно скоро.
Впервые Калеб улыбнулся.
— Мы ведь можем избавиться от вас прямо сейчас.
— Я вас предупредил.
— Что из того? — Он подошел поближе, и теперь я с трудом удерживал боковым зрением ее. — Пока приедут мародеры… мы будем далеко.
Я вздохнул и обвел взглядом комнату.
— Оглянитесь — что вы видите?
Они одновременно прочертили линию вслед за мной.
