Ансельм Одли - Еретики Аквасильвы
— Там вход на внутреннюю территорию, — сказал он. — Давай обойдем этих ярых почитателей Рантаса.
Люди толпились вокруг алтарей, толкались и злобно проклинали друг друга.
— Да, напрямик нам не пройти, — согласился я. — Уж лучше вдоль стены. Там меньше народа.
Мы обошли двор с левой стороны. Здания почти не отбрасывали тени. Солнце беспощадно било вниз на головы прихожан. Процессия жрецов спустилась с вершины зиккурата и исчезла за стеной, которая отделяла внутреннюю территорию от внешнего двора.
— Ого! А эти что тут делают? — прошептал Сархаддон, когда мы подошли к арочному проходу.
Я сначала не понял, о ком он говорил, но, осмотревшись, заметил в тени двух сакри — воинов-жрецов, которых никогда не видел до этого момента. Судя по всему, они охраняли вход во внутренний двор. Обычная одежда, состоявшая из белой мантии, широких брюк и рубашки, дополнялась алыми блестящими доспехами. Каждый из них сжимал в правой руке копье, а левой придерживал щит, стоящий на земле. Шлемы, такие же блестящие и алые, имели плюмажи из перьев. Лица были закрыты красными матерчатыми масками с прорезями для глаз. От этих воинов исходила почти осязаемая угроза. Хорошо, что таких не было в Лепидоре.
— Цель визита? — спросил один из них бесстрастным голосом.
Меня удивило, что он проявлял к нам явное и абсолютно необоснованное презрение.
— Я послушник Сархаддон, — ответил мой сопровождающий. — А это эсграф Катан. Мы хотели бы остановиться в храме на ночь.
— Нас не информировали о вашем прибытии. У вас есть документы, удостоверяющие личность?
Его холодный тон заставил меня содрогнуться. Сархаддон повернулся ко мне, и я снова вытащил свиток с печатью Лепидора. Сакри осмотрел сургучный оттиск, вернул документ и позволил нам пройти под тень арки.
— Пусть Рантас одарит вас своей милостью, эсграф Катан. Пусть его свет озарит ваше пребывание в зиккурате Фарассы.
Офицер поманил к себе проходившего мимо послушника, отдал ему приказ, и напуганный служка немедленно побежал выполнять поручение.
— Сейчас за вами придут, — пояснил сакри.
Я вопросительно поднял брови, но Сархаддон, сделав неприметный жест, призвал меня к молчанию. Странно, что он так нервничал. Мы молча ждали под арочным сводом. Я осматривал внутренний двор, окруженный колоннадой. Справа находилась лестница, ведущая на вершину зиккурата. Служебные строения в этой части храма были выше и имели по три этажа. Через некоторое время я заметил среди колонн двух жрецов, за которыми следовали пятеро послушников. Они направились к нам.
— Приветствуем тебя, эсграф Катан, — гнусаво сказал один из жрецов.
Он обладал тучной фигурой с огромным выступающим вперед животом. Его красная мантия выделялась высоким качеством материи, а пояс был украшен золотистой нитью.
— Я Дашаар — настоятель храма. Это мой помощник — администратор Борет. Нам передали, что вы ищете ночлег.
— Где бы вы посоветовали нам остановиться? — неуверенно спросил я.
— Конечно, у нас. Тем более что вы уже вошли в святилище истинной веры. — Скорее всего он произнес эту фразу по привычке — слишком быстро и бездушно. — Прислужник Сархаддон сопровождает вас?
— Да, он в моей свите.
— Тогда мы примем его с должным уважением, — нахмурившись, сказал Дашаар. — Те двое — ваша охрана?
Он имел в виду Суола и Карака.
— Я путешествую налегке.
— Что же мы держим вас на солнце? — запричитал Дашаар. — Входите в храм. Мы приготовим помещения, достойные вашего ранга. Возможно, вас даже примет Этла. К сожалению, экзарх в настоящий момент отсутствует. Он в Священном городе.
Кто такая Этла?
Дашаар и его помощник повели нас в храм. Послушники приняли у Суола и Карака наш багаж. Я удивился такому необычному гостеприимству. Дашаар показался мне беспринципным сладкоречивым «говоруном». Неужели он так лебезил перед каждым знатным человеком? Его радушие явно выходило за рамки обязанностей. Подобной заботы я не встретил бы даже во Дворце. Но почему он обхаживал какого-то эсграфа из маленького провинциального городка? Любой фарассец считал Лепидор забытой богами дырой. Почувствовав подвох, я решил держаться настороже.
Когда мы прошли под тенью колоннады и оказались в огромном зале зиккурата, меня изумило величие этого храма. Такому богатству мог бы позавидовать фарасский король. Я не встречал ничего подобного ни в Куле, ни в Лепидоре. Мозаичные плиты на полу, прекрасные фрески на стенах, колонны из полированного белого мрамора и двери из золотистого кедра потрясли мое воображение. Купол над нашими головами сиял росписью светящихся красок. Вдоль стен через равные промежутки стояли треножники с курильницами, и дым ладана пропитывал воздух чудесным сладким ароматом. Кто мог смирить гордыню в этой роскоши?
Дашаар пригласил нас в большой кабинет и усадил в резные кресла. Слуги наполнили вином золотые кубки, украшенные драгоценными камнями.
— Я вижу, вы любуетесь нашей обстановкой, — заметил Борет. — Он был сухопарым и не таким елейным, как Дашаар. — Храм построен для прославления Рантаса. Украшая обитель бога, мы тем самым чествуем его имя.
— Кто эти люди, Дашаар? — спросил властный голос.
Все испуганно вздрогнули. Сархаддон вскочил с кресла и опустился на одно колено. Я повернулся к двери, ведущей в другую комнату. В ее проеме стояла высокая костлявая женщина в бело-золотистой мантии экзарха. Вуаль, частично скрывавшая ее лицо, оставляла на виду прядь пепельно-серых волос, тонкую полоску рта и заостренный подбородок.
Когда жрец объяснил суть нашего визита, она слегка смягчилась.
— Можешь встать, послушник. Почетному гостю мое приветствие. Я Этла — третья помощница Премьера, верховная жрица Севера и хранительница Элемента.
Мои глаза расширились от удивления. Я почтительно поклонился, выражая свое уважение такой высокой персоне. Помощница Премьера и, тем более, хранительница Огня была в нашем мире сопоставима с богом. Но что она делала в Фарассе?
— Катан, — представился я. — Эсграф Лепидора.
— Почему ты избрал для ночлега храм, а не дворец?
— Мне хотелось избежать компании тех шумных повес, которые в отсутствие короля управляют фарасским дворцом.
— Ты знаком с ними?
В ее голосе прозвучала насмешка.
— Нет, я провинциал и не привык к разгульным пиршествам.
— Все ясно, — скептически осмотрев меня, сказала жрица. — Как долго мы будем наслаждаться твоим обществом?
Она говорила со мной, как строгая наставница, распекавшая нашкодившего воспитанника. Я почувствовал раздражение. Возможно, мы сделали ошибку, решив переночевать в этом храме.
