Елена Грушковская - Великий Магистр
В кабинете дока не оказалось. Наверно, с самого первого дня своего основания центр не переживал такого переполоха, какой подняла я в поисках Вики.
— Гермиону ко мне!! — зарычала я вне себя, стоя посреди светлого и чистого центрального холла.
От моего рыка дрогнули стёкла в окнах. Все в панике забегали, налетая друг на друга, и со стороны эта муравьиная беготня выглядела бы очень комично, если бы мне в тот момент было до смеха. Дока нашли, она уже шла ко мне с обеспокоенным лицом.
— Аврора, в чём дело?
— Где? — накинулась я на неё. — Где девушка?! Что вы с ней сделали?
Наверно, док была единственной, кто не впадал в ступор при виде моего гнева, да и вообще, при любых обстоятельствах. И она единственная, кто был в состоянии остудить мой пыл.
— Ты имеешь в виду Викторию Безенчук? — сказала она сдержанно, глядя на меня своими спокойными большими глазами. — Она здесь. Юля отдала распоряжение о коррекции памяти, но я не стала спешить с его исполнением.
— Ффу… — вырвалось у меня. Безумное облегчение… А ещё хотелось расцеловать изящные и искусные ручки дока. Какая же она всё-таки умница.
— С ней другая проблема, — тут же добавила док, и я опять встревожилась.
— Что такое?
— Отойдём в сторонку.
Все эти предисловия и приготовления меня только раздражали, но док настояла на том, чтобы продолжить разговор в более укромном месте. Пришлось последовать за ней, пока мы не оказались возле бокса с прозрачными стенами, в котором лежала Вика, окружённая аппаратурой. На ней была казённая больничная рубашка, к рукам были прикреплены какие-то датчики, и она как будто спала.
— Что с ней? — спросила я нетерпеливо.
— Дело в том, что, по-видимому, её доставка оказалась не вполне благополучной… Один маленький порез ножом, совсем незначительный, но на лезвии была кровь хищника.
Я похолодела. Вот же растяпы! Идиоты, раздолбаи!
— И… что?
— Сама понимаешь, что, — невесело резюмировала док. — Этого пореза вполне достаточно для заражения. В соответствии с количеством попавшей в её организм вампирской крови, метаморфоза займёт больше времени. Если бы ей было введено, скажем, граммов пять, то всё завершилось бы за сорок восемь — пятьдесят пять часов, а здесь… Я прикинула, выходит не меньше десяти — двенадцати дней. Возможно, больше.
Значит, её мучения затянутся… Я смотрела на спящую Вику. У неё было во сне такое умиротворённое, усталое и милое лицо, что сердце сжималось от жалости… а потом разгоралось от возмущения и гнева. Ох, Юля, наломала же ты дров… Неужели человеческая жизнь для тебя значит так мало? Тогда чем ты лучше орденцев — тех, с которыми мы воевали за «гуманность» по отношению к людям?
— Заражение уже началось, хотя внешне это пока не заметно, — сказала док. — Остановить его, естественно, невозможно. Можно только немного облегчить её состояние на завершающей стадии обращения.
Вика крепко спала и ещё не знала, как круто изменилась её жизнь.
— Сделайте всё, что в ваших силах, — глухо проронила я.
— Разумеется.
3.4. СверхъестественноеМмм… Опять отвратительное пробуждение. Да что ж такое — голова тут как тут, снова трещит от боли.
Да, помахались ребята нехило. Тех, в серой форме, было больше, и чёрные проиграли. А призом была, естественно, ваша скромная рассказчица. Конечно, она не преминула встрять в махач: как же, это ведь её любимое занятие — находить неприятности на нижние девяносто сантиметров её симпатичной фигуры! Отделалась лёгкой царапиной… Тоже мне, НикитА выискалась. А болела я почему-то за чёрных… Почти родными они мне стали. Потому что — чего ждать от серых? Снова неизвестность.
Гм, и где я опять? Похоже на больницу. Ну, это уже лучше, чем камера. Тепло, койка удобная. Аппараты какие-то.
Прозрачная стенка отъехала, и вошла девушка, чем-то похожая на меня. Волосы особенно. Симпатичная девчонка, вот только в какой она здесь должности? А вдруг окажется, что она и есть главный палач?
— Доброе утро, — приветливо поздоровалась она. — Как мы себя чувствуем?
Ну нет, не могла она быть главным живодёром. Глаза хорошие и улыбка — загляденье. Была бы я парнем — влюбилась бы безоговорочно в это пленительное созданье.
— Да вроде ничего, только голова болит, — ответила я. — А вы, милая барышня… кто будете?
— Меня зовут Карина, — сказала она. — Я ваш врач.
Ну что ж, не так уж плохо. После серьёзных ребят в чёрном и ещё более серьёзных в сером такая врачиха — просто ангел небесный. Кстати, под её белым комбинезоном круглился животик, а на пальце блестело обручальное кольцо. Значит, она у нас семейная. Молодая мамочка. Вряд ли она будет жестокой… Хотя с чего я взяла, что беременные — менее жестокие? Ну, просто мне так кажется. Это же вроде бы естественно, правда?
— Я Виктория, — представилась я.
— Я знаю, — улыбнулась она.
Даже не знаю, чем она так сразу меня к себе расположила. И почему-то мне было спокойно в её присутствии, она распространяла вокруг себя ауру доброжелательности и мягкости и смотрелась очень мило со своим животиком. Я решилась спросить:
— А… в какой больнице я нахожусь, можно узнать?
— Это не больница, — ответила Карина. — Это медицинский центр Общества «Аврора».
«Аврора», конечно же. Кто бы сомневался…
— И что вы будете со мной делать? Ставить на мне опыты? — вроде как даже с иронией поинтересовалась я. При виде этой симпатичной молоденькой врачихи бояться совсем не хотелось. Ну, что мне сделает эта будущая мама?
— Мы постараемся вам помочь, — ответила она.
— Эээ… а зачем? — Кажется, вопрос прозвучал как-то нелепо. — В смысле… Разве я больна?
Карина присела на табурет возле койки.
— В вашем организме сейчас происходят изменения, — сказала она. — Мы будем наблюдать за вашим состоянием и по возможности сделаем так, чтобы изменения протекали легче.
А вот теперь можно кричать «мама».
Значит, всё-таки опыты…
Страх — холодный на ощупь. А ещё влажный и липкий. И застилает глаза.
— И какой же научной идее послужит моё бренное тело? — Надо же, ещё нахожу в себе силы острить. Юмор висельника — так, кажется, это называется?
— Никакой, — серьёзно ответила Карина. — Это не эксперименты, если вы об этом подумали.
— А что тогда? — Туман перед глазами потихоньку рассеивался. Впрочем, кажется, ещё рано радоваться. Может, я сейчас услышу что-нибудь похлеще…
— Меняется сама ваша природа, — ответила Карина. — Процесс может занять несколько дней. Теперь уже нет смысла скрывать от вас правду об «Авроре», потому что вы станете её частью.
