Энгус Уэллс - Дикая магия
— Видишь? — с улыбкой сказал Каландрилл. — Разве это трудно?
— Так, — ответила она. — Джо кеамрисен. — И она с улыбкой повернулась к нему.
Очен с мгновение смотрел на нее, затем кивнул и вернулся на свое место.
— Теперь мы можем поговорить, — объявил он. — Давайте представимся, как цивилизованные люди.
Не поднимаясь, он кивнул, приглашая четверых гостей или узников — они и сами еще не знали, кто они, — говорить первыми.
Один за другим они назвали свои полные имена. Очен торжественно заявил:
— А я, как вы знаете, Очен. А если полностью, я — Очен Таджен Макузен из Памур-тенга, из рода макузенов. И ношу я титул вазиря, колдуна и жреца Хоруля.
Он вновь кивнул, и, позвякивая доспехами, поднялся Чазали. Он ритуально поклонился и приложил руку к груди.
— Меня зовут Чазали Накоти Макузен. Я из рода макузенов, киривашен Памур-тенга.
Он еще раз поклонился и сел. Следом поднялся Тэмчен. Он тоже поклонился и прижал руку к груди.
— Меня зовут Тэмчен Накоти Макузен. Я из рода макузенов, кутушен Памур-тенга.
Титулы эти, несмотря на данные Оченом знания языка, остались для них загадкой. Ясно было только то, что речь идет о военных званиях. Позже им объяснили, что киривашен — это старший командир тысячи, а кутушен — сотни. Каландрилл дипломатично спросил:
— Как следует к вам обращаться? — Он не понимал, что привело столь высокопоставленных военных в эту крепость, чей гарнизон вряд ли исчислялся более чем сотней человек.
— К почетным гостям мы обращаемся по первому имени, — сказал Очен. — Не будете ли вы возражать?
Каландрилл согласно кивнул. Напряжение спало, но не окончательно. Говорить о доверительных отношениях было еще рано. Брахт сидел молча с каменным лицом. Ценнайра выглядела задумчивой. Катя же явно успокоилась.
— Может, ты расскажешь нам все, как обещал? — попросил Каландрилл.
— Постараюсь, — сказал Очен и указал рукой на символы, покрывавшие стены. — Это, как вы уже догадались, магические знаки, кои должны оградить нас от нескромного взгляда подобных мне. Пока мы здесь, никто не узнает, о чем мы говорим или что делаем.
— А что такого? — поинтересовался Брахт.
Очен вздохнул, сплел пальцы и склонил посеребренную голову, собираясь с мыслями. Наконец он сказал:
— Вас ждет долгий рассказ. Может, сопроводить его вином?
Не дожидаясь ответа, он кивнул Тэмчену. Воин встал, подошел к двери и приказал, чтобы принесли вино и чаши. Через некоторое время появился человек с деревянным лакированным подносом. Поставив его на стол, он низко поклонился и вышел. Тэмчен взял золотой кувшин и разлил темно-желтую жидкость по семи фарфоровым чашам. Каландрилл обратил внимание на то, что Брахт дождался, пока джессериты сделают несколько глотков, и только после этого пригубил свою чашу. От Очена это тоже не ускользнуло. Каландрилл же выпил с удовольствием, не ожидая предательства. Вино ему понравилось. Оно было густым и сладким.
— Вам моя страна известна как запретная. — Очен поставил чашу и кивнул в знак благодарности Тэмчену, вновь наполнившему ее. — Мало кто отваживается сюда заходить. Мы не рады праздным зевакам и бродягам. Те же немногие купцы, что приезжают к нам из Лиссе и Вану, обычно не ходят дальше Нивана. У нас есть причины не величать незваных гостей. И причины эти сокрыты в нашей истории. Временами мне кажется, что это — наше проклятие.
Говорят, будто земля наша создана Первыми богами и будто они сами и поселили нас здесь. Возможно, так оно и есть. Я не ведаю. Знаю лишь то, что с юга и запада мы почти недосягаемы из-за Кесс-Имбруна, представляющего собой преграду, кою лишь немногие решаются преодолеть; восточное побережье наше уныло и сурово, посему мало кто высаживается там, а с севера нас ограждает Боррхун-Мадж.
Он помолчал, отхлебнул вина и осторожно вытер длинные усы.
— Говорят, будто за горами сими кончается мир. По другим же утверждениям, там обитают Первые боги… Наверняка этого не знает никто, ибо никто там не был. Никому не дано пересечь Боррхун-Мадж.
— Ты в этом уверен? — спросила Катя.
— Да, уверен, — твердо произнес он, — хотя и знаю: вы такую попытку предпримете.
— Ты хочешь нам это запретить? — резко спросил Брахт.
Очен поднял руку, приказывая кернийцу замолчать.
— Я утверждаю лишь то, что в Боррхун-Мадже обитает магия несказанной силы, — пояснил он. — Боррхун-Мадж представляет собой нагромождение множества преград и препятствий. Разве вы, народ Куан-на'Фора, известный своим мужеством, не избегаете Геффского перевала, каковой называете пастью ада? Разве не обитают там существа, порожденные ночным кошмаром? А я утверждаю, что Геффский перевал — ничто в сравнении с Боррхун-Маджем. А стражи его — ничто в сравнении со стражами Боррхун-Маджа.
— Стражей можно обойти, — сказал Брахт, — а чудищ убить.
— Знаю, как знаю и то, что вы уже в этом не раз преуспели.
Очен коротко улыбнулся, и керниец нахмурился.
— Мы, вазири, видели многие из ваших свершений. И все же я утверждаю, что существа, коих встретили вы в Тезин-Даре, ничто в сравнении с тем, что ждет вас в Боррхун-Мадже.
Теперь нахмурился Каландрилл. Откуда этот старец столько знает об их путешествии? Какой силы должна быть магия вазирей Джессеринской равнины, если даже о Тезин-Даре они что-то слышали?
— А вы думали, что о ваших приключениях не ведает никто? — (Каландрилл вздрогнул, словно Очен прочитал его мысли.) — То, что свершили вы, и то, к чему стремитесь, не могло не сказаться на оккультном мире. Эфир не существует сам по себе. Он сосуществует с миром смертных, и о вас здесь знают.
— Новые загадки. — Брахт потянулся через стол за кувшином. — И почему колдуны говорят одними загадками?
— Временами мы просто вынуждены это делать, — пояснил Очен. Слова кернийца не столько обидели, сколько развеселили его. Он улыбнулся, хотя голос прозвучал очень серьезно: — Эфир трудно объяснить. Даже мы, обладающие даром провидения и талантом колдовства, не всегда понимаем происходящие в нем процессы. Ты прав: временами мы можем говорить только загадками. Простые слова не могут этого объяснить.
— А я человек простой, — сказал Брахт.
— Знаю, — согласился Очен. — И обещаю объяснить тебе все как можно проще. Но я молю о терпении. Выслушайте меня, оставьте вопросы на потом. Даю вам слово отвечать честно, хотя, боюсь, это не всегда просто.
Последние слова несколько успокоили Брахта, и он кивнул, жестом приглашая мага продолжать.
— Пока я лишь хочу, чтобы вы знали: ваше испытание не тайна, — сказал Очен. — Магия поведала нам о сильном волнении в оккультном мире. О чем-то мы догадались, что-то мы увидели. Я полагаю, то же самое видели и волхвы Вану, — произнес он, быстро глянув на Катю. Девушка кивнула. — И многие другие. Хотя, возможно, их видение было более туманным, или они просто предпочли ничего не предпринимать либо чем-то сильно заняты.
