Денис Чекалов - По законам Преисподней
В реальной жизни правила те же самые.
Вступив во взрослую жизнь, мы надеваем новый наряд, словно на маскераде; но стоит из прошлого вынырнуть папе с мамой, или доброму дедушке, – как вся эта мишура отправляется на корм гоблинам, и мы вновь ведем себя, как малые дети.
Поэтому так неловко, когда маменька приходит к нам в офис, трогает лоб, говорит: «Деточка, не заболел ли ты?», – и прежде, чем мы успеваем сбежать сквозь мусоропровод, вставляет анальный градусник.
Франсуаз не хотела, чтобы здесь, на мраморной лестнице, столкнулись маленькая домашняя Френки и ловкая, безжалостная убийца, которая живет лишь затем, чтобы вспарывать людям горла.
Ну и ради секса, конечно.
Я не собирался подставлять ее.
Никогда нельзя предавать своих близких в том, что для них действительно важно; иначе не получится ими вертеть.
Поэтому я сделал вид, будто ее не знаю, и стал с интересом читать объявление для студентов. Оно гласило:
Открыт набор добровольцев для пыток.С собой иметь цепи, клещи и кандалы.Испанские сапоги не брать!Последние слова были подчеркнуты трижды.
– Вот ведь сволочи, – бормотал юный студиозус, в больших очках с астигматикой. – Зачем я их тогда покупал?
Сорвал объявление и засунул в карман.
На его месте сразу выросло новое, – удобное заклинание, экономит много времени и карандашей.
Френки поняла, что родственники сами не рассосутся.
Из-за угла как раз появилось ландо; девушка поднесла было палец ко рту, чтобы разухабисто свистнуть, – когда я услышал это в первый раз, у меня едва уши не отвалились, – но вовремя вспомнила, что домашние девочки суют пальчики только в носик; поэтому лишь помахала ладошкой.
Экипаж остановился, и Франсуаз потарабанила к нему родственников, чтобы скорей утокмачить и спровадить домой.
Объявление было слишком коротким, другого рядом не оказалось.
Я пытался читать его задом наперед, но понимал, что все равно выгляжу глупо.
Надо было сразу уйти; я развернулся, чтобы шмыгнуть в библиотеку и спрятаться там между книгами о морковке.
Однако в этот момент, седовласый демон остановился и обернулся ко мне, сверкнув крупными зубами.
– Френки, – произнес он. – Девочка моя. Познакомь нас со своим спутником.
Я был озадачен, как если бы иллюстрация в книге вдруг ожила, и велела мне не мять страницы.
– Да, да, – чуть ли не прыгал Джоуи. – Почему бы тебе нас не познакомить?
Франсуаз надулась и покраснела.
Такой смущенной я видел ее лишь однажды; когда Френки узнала, что хумидор – это вовсе не помесь помидора и хомячка.
– Это мой дядюшка Николас, – сказала она, и седовласый демон пожал мне руку. – А это мой кузен Джоуи.
3Человек шел по мангровому болоту.
Призрачный плащ, сотканный из дуновений тумана, стелился по холодной земле. Там, где полы его окунались в воду, – медленно расплывалась зеленая, ядовитая взвесь, убивавшая все живое. Никли побеги гномьего желтоцвета, вяли кувшинки, серым песком рассыпалась райская люмницера.
Магический жезл, отлитый из мифрильного сталагмита, сверкал в руке незнакомца.
Непросто найти такой; гномы-скауты проводят долгие годы, спускаясь порой на самую глубину катакомб Ронкадера, – и одна заготовка для волшебного скипетра, даже очень маленькая, стоит дороже, чем летающий замок.
Ледяное сияние, словно проклятая душа, дрожало в наконечнике жезла. То таяло, погружая во тьму мангровое болото, то разгоралось вновь, бросая яркие всполохи на лицо незнакомца. Несколько рун бежали вдоль рукояти, слагаясь во фразу, прочесть которую можно было на шести языках; – и каждый раз волшебные символы слагались в особое заклинание.
– Это здесь…
Незнакомец замер.
Его рука коснулась скорченного, холодного мангра.
С пояса, сделанного из кожи оборотня, странник снял небольшой мешочек. Вынул горсть прозрачного порошка, и бросил перед собой. Неясное облако заклубилось перед его глазами, и незнакомец увидел дверь.
Дубовая створка медленно распахнулась, и в ее скрипе он слышал голоса тех, кого когда-то убил, – и тех, убить кого еще предстояло. Человек шагнул в низкий, темный проем, опуская голову, – и тяжелые двери сомкнулись за ним.
Переступив порог, он оказался в лавке волшебника. На старых, покосившихся полках стояли древние книги. В ящиках из гномьего дуба теснились свитки, скрученные так туго, что магия, заключенная в них, вот-вот грозила взорваться.
Из многих томов, тонкой струйкой, текла горячая кровь; хозяину приходилось подставлять серебряные кувшины, чтобы не пачкать пол. Порой попадались полки, где ничего нельзя было разглядеть, – лишь серый туман, в котором сверкали алые отблески.
– Эй, хозяин! – глухо прорычал незнакомец.
Из полутьмы вышел книжник, – худой, долговязый харблинг, в грязной ермолке.
– С вас десять золотых, милостивый государь, – проскрипел он, глядя на гостя из-под узких очков, в костяной оправе.
Незнакомец оперся на прилавок.
– Я еще не сказал, что хочу купить.
– И не надо; десять золотых лишь за то, чтоб войти сюда.
Харблинг тонко хихикнул.
– А если что не так, – дверь за вашей спиной, милейший. Только вряд ли вам понравится место, куда она приведет…
Незнакомец хмыкнул.
Он не собирался спорить из-за десяти золотых.
Вынув из кармана тугой кошель, положил на прилавок.
– Мне нужна книга.
Харблинг подался вперед, и длинная его когтистая лапа провела перед глазами незнакомца. Грани простраства дрогнули, – словно торговец провел по глади воды.
– Прячешь свое лицо, Мастер Теней.., – прошептал он. – Не поможет. Я слеп уже много лет. Мои глаза мертвы, но я вижу твою душу… И знаю, зачем ты пришел.
Быстрым, едва уловимым движением он выложил на прилавок несколько фолиантов.
– Смерть, ужас, отчаяние, – все это ты найдешь в моих книгах, шэдоу. Ты ведь этого хочешь?
Незнакомец молчал.
Много лет он оттачивал искусство Теней, и думал, что никто не в силах заглянуть под его бесплотную маску. В первое мгновение, странник хотел развернуться и уйти; но слишком долгий путь лежал за плечами, и слишком близка была теперь цель.
– Мне нужно не это, – произнес он. – Дай мне Книгу Раскаяния.
Харблинг съежился.
Острые игры выросли на его лице, злобное шипение вырвалось изо рта.
– Ты понимаешь, о чем просишь меня, шэдоу? В тысяче стран эта Книга запрещена; а те города, где маги пытались ее прочесть, навсегда исчезли с лица Маэль Даэрдора. Ты знаешь, что случилось в Горном монастыре?
– Он разрушен.
– Верно. Шесть ночей там сновали церберы, – пожирали людей, их тени и даже остатки судеб. Ничего не осталось! Сумрачных монахов распяли на раскаленных крестах. И они были живы, пока последний кусок их плоти не растаял, и не стек на скалы… А после смерти, их души низверглись в пучину Джиар’Нага…
