Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
это значит, что она вполне подходила мне, но была неудобна Дойлу или
Холоду, хотя они и не собирались присаживаться, то есть это не имело
значения.
Холод сидел на подлокотнике кушетки рядом со мной. Дойл стоял в
проеме перегородки и следил за внешней дверью. Поскольку мои стражи
не садились, то и оба офицера тоже продолжали стоять. Старшему
полицейскому, офицеру Райту, не нравились мои мужчины. Он был шести
футов ростом и в хорошем состоянии, от коротких каштановых волос до
удобных и хорошо подобранных ботинок. Он бросал взгляды на Холода и
Дойла, с них на маленькую фею на столе, но по большей части смотрел на
Холода и Дойла. Держу пари, что Райт узнал многое о физических
возможностях людей за годы его работы. Любой, кто мог судить, что
никогда не любил моих мужчин очень. Никакому полицейскому не
нравится думать, что они, возможно, не самая большая собака в
комнате(месте) на всякий случай, драка вспыхивает.
О‘ Брайан, новенькая, была ростом около пяти футов восьми дюймов, то
есть выше меня, но не дотягивала до своего партнера и моих стражей.
Держу пари, что она привыкла, что ее окружают сильные и опасные
мужчины, но она явно не привыкла к чему-то вроде Фё Дэррига. Он стоял
буквально в нескольких дюймах от нее. Он ничего не делал, ничего, на что
она могла бы пожаловаться, ну разве что на вторжение в ее личное
пространство, но могу поспорить, что она приняла близко к сердцу лекции
об отношениях люди-фейри. Одно из культурных различий между нами и
большинством американцев было то, что у нас не было четких границ
личного пространства. Так что, если офицер О‘ Брайан жаловался, то ее
восприняли бы как бесчувственную к нашему народу и Принцессе
Мередит, присутствующей здесь. Я видела ее попытки успокоиться, когда
Фё Дэрриг приблизился к ней еще ближе. В ее синих глазах была видна
мысль — какие политические последствия можно ждать, если она попросит
Фё Дэррига отступить.
Кто-то вежливо постучал в дверь, значит, это была не Люси и ее люди. У
большинства полицейских не настолько деликатный стук.
— Войдите. — Сказал Роберт.
В дверь протолкнулась Элис с небольшим подносом сладостей в руках.
— Вот кое-что для вас перекусить, пока я приму ваши заказы. — Она широко
всем улыбнулась, сверкая ямочками вокруг пухлого ротика. Красная
помада была единственным отклонением от черно-белой гаммы ее
одежды. Ее улыбка немного задержалась на Фё Дэрриге? Ее глаза
задержались поблизости с О‘ Брайан? Возможно, или я хотела это увидеть.
Она поколебалась, словно не была уверена, кому первому предложить
угощение. Я помогла ей принять решение.
— Сладкая Горечь прохладна на ощупь, Роберт?
Роберт пододвинулся и присел рядом с феей-крошкой, которая все еще
продолжала рыдать на его плече, уткнувшись в его плавной линии шеи.
— Да. Ей нужно что-нибудь сладкое.
Элис улыбнулась мне с благодарностью, затем предложила поднос
сначала своему боссу и маленькой фее. Роберт принял кусочек в сахарной
глазури и протянул его фее. Она, казалось, не заметила этого.
— Она ранена? — Спросил офицер Райт, и он сразу же стал более тревожным,
больше, чем остальные. Я заметила, что и новенькая полицейская и мои
стражи тоже напряглись. Минуту назад они были неподвижны, в
следующую они ” включились“, полицейскими они были или воинами.
Это так, словно внутри у них есть выключатель, который включается при
необходимости.
Офицер О‘ Брайан попыталась скопировать их, но для нее это было в
новинку. Она еще не знала, как включать этот аварийный режим. Но она
научится.
Я почувствовала, как напряглась рядом со мной рука Холода. Я знала,
что если бы Дойл был с другой стороны от меня, то я бы почувствовала бы
то же самое и от него. Они были воинами, и для них было трудно не
реагировать на тревогу другого мужчины.
— Сладкая Горечь израсходовала много энергии, — сказала я, — и она должна
поесть, чтобы восстановить его.
Элис предложила сладкое нам с Холодом. Я взяла второй
глазированный кусочек, который был что-то вроде кекса или чуть
меньше, но глазурь была белый и пышной, и я внезапно поняла, что
проголодалась. Я заметила, что так было с тех пор, как я забеременела. То
все было хорошо, затем внезапно на меня наваливался голод.
Холод покачал головой. Он оставил руки свободными. Был ли он
голоден? Как часто он и Дойл стояли на банкете за Королевой и охраняли
ее, пока остальные ели? Это было трудно для них? Мне никогда не
приходило в голову спросить их об этом, и сейчас я не могла спросить их
