Александр Больных - Желтый колокол
— А ты просто отравитель! Тебя судить надо!
— Будь твоя воля, ты и летом заставил бы на санях ездить, колесо дьявольским исчадьем называл! Скажешь, не было?!
— Ну и что?
— Ты сам хоть раз кофе пробовал, что ядом называешь? — Хасан ощерился, как разъяренный пес.
— Вовек не осквернюсь! — гордо ответил леший.
— Тогда помалкивай.
— Зато другие твердо знают, что это отрава.
— Кто?!
— Есть такое мнение, — вывернулся леший.
— Врешь ты.
— Нет. Я спасу людей от мерзостной пагубы, а твою, Хасан, душу от греха! — Леший железными когтями располосовал тюк и принялся втаптывать кофе в придорожную грязь. Осатаневший Хасан собрался броситься на него, но тут прозвенели далекие колокольчики, и пыхтящий от злости купец вместе с верблюдом поднялся в воздух. Он рычал и плевался лучше собственного «коня», но джинния была сильнее, и как два диковинных воздушных шара полетели Хасан с верблюдом по небу неведомо куда.
— Вот и все! — леший гордо выпятил грудь. — Как я его? Извел под корень греховный соблазн!
Гремислав неопределенно пожал плечами. Похоже, он не одобрял скоропалительной расправы, но возражать не собирался. Александру она тоже пришлась не по нраву, однако он политично не стал вмешиваться, только спросил иронически:
— Ты действительно никогда не пробовал кофе?
— Даже не нюхал!
— А картошку? Чай?
— Нет, нет и тысячу раз нет.
— Тогда конечно…
Леший с подозрением уставился на Александра, но вдруг кто-то словно тронул тонкий хрустальный бокал — тихий замирающий звук. Или это Александру лишь померещилось? Древолюб встрепенулся и небрежно заявил:
— Пустые споры. Я лучше немного прогуляюсь, засиделся, ноги затекли.
Спорить с ним никто не стал.
— В чем-то он, конечно, и прав, — сказал Гремислав, глядя вслед лешему. — Те же аримаспы… Видишь поля вокруг? — Александр кивнул. — Но обратил ли ты внимание, что именно там растет?
Александр пригляделся повнимательней.
— Неужели конопля?
— Она самая. Аримаспы нашли очень ходовой товар и распродают его направо и налево. Хотя… — Витязь лукаво усмехнулся. — В наши города еще не дошел ни один караван с коноплей или маком.
— Это твоя работа?
— Почему моя? В лесах полно татей… — И Гремислав снова улыбнулся.
— Жаль, что Древолюб не обратил свой пыл на эти плантации, — согласился Александр. — Пользы было бы много больше, чем от войны с кофе.
При въезде в город их встретил надушенный и разряженный чиновник, очень напомнивший Александру павлина. Его сопровождали шестеро стражников. Увидев их, Гремислав презрительно сморщился и прошептал Александру:
— Слишком много золота и украшений. А эти цветные тряпки… Они были бы к лицу женщинам, но видеть их на мужчинах странно, а на воинах — просто смешно. Хотя, какие это, к черту, воины. Я один могу разогнать десятка два, не меньше.
— Ты прав, — кивнул Александр. Однако он не мог не заметить слаженность с действиях отряда.
Чиновник почтительно поклонился и торжественно провозгласил:
— Я представляю канцелярию порядка уважаемого тирана, меня зовут Синдайя. Согласно правилам, установленным уважаемым тираном, все чужестранцы, вступающие наш благословенный Молохом город, обязаны сдать оружие. Порядок и спокойствие города не должны быть нарушены ничем. При выезде из города ваше оружие будет возвращено в полной целости и сохранности.
Гремислав насупился.
— Я не хочу доверять свою саблю кому бы то ни было.
— Такова воля уважаемого тирана.
— Не уверен, что должен подчиняться ей.
— На нашей земле любой путник пользуется полной свободой. — Чиновник снова поклонился. — Никто не будет задерживать вас, вы вольны ехать дальше. Но появиться в городе вы сможете только сдав оружие. Если вы не хотите сражаться со всеми воинами города, вам придется подчиниться, — уже менее любезно добавил Синдайя, сверкая каменным правым глазом. Повинуясь его знаку, воины обнажили мечи.
Гремислав положил ладонь на рукоять сабли.
— Мне случалось драться и с большим количеством врагов.
— Успокойся, — прервал его Александр. — Если у них такие правила, значит надо подчиниться. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.
— Я уверен, что это сработал донос Хасана.
— Или Гайсира.
Кровь бросилась в лицо Гремиславу.
— Я и забыл про эту собаку!
— Успокойся. Не будем спорить, нам совершенно не нужны лишние стычки. Ведь мы прибыли сюда не за этим.
— Он говорит истинную правду, — вмешался чиновник. — Решайте. Согласны ли вы подчиниться законам города?
— Согласен, — сдерживая ухмылку, подтвердил Александр. Он отстегнул ножны и протянул саблю чиновнику. — Берите! Но обращайтесь с нею бережно, ибо на саблю наложено великое заклятье, и она не потерпит никакого коварства.
Синдайя на мгновение замялся, было заметно, что сталкиваться с магией ему не хочется. С другой стороны не отказываться же от собственных слов! Он потянулся за саблей, однако та вдруг выскользнула из рук и со звоном полетела на мостовую.
— Но-но, осторожнее! — прикрикнул Александр. — Я же предупреждал. Страшная кара обрушится на голову непочтительного.
Багровый от смущения чиновник нагнулся, чтобы поднять саблю… и не смог этого сделать. Она словно приросла к камням мостовой.
— Это колдовство! — завопил Синдайя. — Она же весит не меньше десяти пудов. Или все двадцать. Ее не сдвинуть с места!
Александр пожал плечами.
— Я предупреждал.
— И что теперь? — растерялся Синдайя.
— Я ваше требование выполнил. Если моя сабля нужна вам — берите.
Чиновник, поняв, что над ним смеются, насупился.
— Ладно, можете забрать ее обратно.
Александр спрыгнул на землю и легко поднял саблю. Синдайя ошалело покрутил головой и обиженно пробормотал:
— Кто же мог знать… — Потом обратился к Гремиславу: — Отдайте ваше оружие.
Гремислав погладил ус, равнодушно хмыкнул и протянул Синдайе саблю, на всякий случай не выпуская ножен из руки. Чиновник осмотрел ее, не нашел ничего подозрительного и взялся за рукоять. Но тут же с громким воплем отдернул руку. Он прыгал, истошно вопя, и размахивал ладонью.
— Это черное колдовство! — Наконец его крики превратились в связную речь. — Рукоять сабли раскалена в адском пламени! Я обжег руку! Они оба колдуны! Мне придется заплатить много денег за лечение! Я этого не переживу! Они враги уважаемого тирана!
Стражники недоверчиво смотрели на его беспорядочный танец. Гремислав тем временем спокойно вернул ножны на их законное место. Кое-как чиновник успокоился, хотя продолжал иногда дуть на покрасневшую ладонь и шипел от боли.
