Светлана Гамаюнова - Сказки птицы Гамаюн
Утром принцы пошли рубить и пилить дрова. Я выглянула во двор, и в голове мелькнула в который раз мысль — до чего красивы. Как ладно работают. Под тонкими рубашками перекатывались мышцы. Движения выверенные, точные, приятно посмотреть, как будто с топором с детства знакомы, а не в королевских палатах выросли.
Хи и Ха посмеивались и ловко складывали дрова в поленницы, а я накинула плащ, взяла силки и пошла искать хорошие места, тропки, где их поставить. По первому снегу и охотиться легче, видно, кто и где пробежал.
День прошел в заботах, да и коротким он стал, не заметила, как вечер наступил. Хотелось получше присмотреться к нашим соседям, уж очень необычными и загадочными они были.
В гостиную к вечеру опять собрались все постояльцы. Что, интересно, они вообще днём делают? Гуляют? Книжки читают?
Клевенс сидела и вышивала. И напевала интересную песню.
Пока Земля еще вертится,
Пока еще ярок свет,
Господи, дай же ты каждому
Чего у него нет.
Мудрому дай голову,
Трусливому дай коня,
Дай счастливому денег
И не забудь про меня.
Пока Земля еще вертится,
Господи, твоя власть,
Дай рвущемуся к власти
Навластвоваться всласть.
Дай передышку щедрому
Хоть до исхода дня,
Каину дай раскаянье
И не забудь про меня.
Я знаю, ты все умеешь,
Я верую в мудрость твою,
Как верит солдат убитый,
Что он проживает в раю,
Как верит каждое ухо
Тихим речам твоим,
Как веруем и мы сами,
Не ведая, что творим.
Господи мой, Боже,
Зеленоглазый мой,
Пока Земля еще вертится
И это ей странно самой,
Пока ей ещё хватает
Времени и огня,
Дай же ты всем понемногу,
И не забудь про меня.
Булат Окуджава
— Что ты напеваешь, Клевенс, откуда такая красивая песня?
— Это песня другого мира, у нас тут перепутье недалеко, песни и даже люди в особую ночь залетают. Я прошу этого незнакомого мне бога не забыть про меня. А песня помогает раскрыть тайну и понять, что нужно и что ждет человека в будущем. Не для каждого человека боги дают мне откровения. Но кому они хотят его дать, приводят ко мне в приют. Я вижу это, а вышивка моя для них иногда становится ключом для дальнейшей жизни. Могу открыть секрет, у меня есть дар «наузника», волхва, который, совершая обряд плетения или вышивания нитями, может повлиять на течение жизни человека или открыть его будущее.
— Так ты и для нас что-нибудь вышьешь?
— Обязательно.
— А себе ты тоже можешь вышить?
— Вот себе я не могу вышить ничего. Я не могу даже носить одежду, которую сшила сама, мне её надо покупать, я могу только дарить и через подарки передавать предвидение. Я только проводник знака судьбы, пророчества, ожидаемого события. Если начну вышивать себе, то нарушу это условие, и мой дар пропадет. В чем тогда моё предназначение? Но ведь и самой тоже хочется счастья, поэтому и прошу не забыть про меня. Ночами бывает так одиноко и холодно, — и она посмотрела в сторону призрака.
«Странный взгляд», — промелькнуло в голове.
— Уж он-то как может согреть? — спросила я тихо. — Он вообще разговаривать умеет?
-Умеет, но слышу его только я, и он очень-очень милый, только тело своё найти не может. Его Фантом зовут.
— А оно у него осталось?
— В том-то и вопрос, тело где-то есть, но неизвестно где, а душа в призраке. Вот он и не может найти тело — оно-то без души. Если бы оно было мертво, то душа ушла бы в Навь, и он бы долго не просуществовал, а так живёт у меня с весны. Поэтому есть надежда, что тело обнаружится.
— А как он тело-то искать будет? И почему здесь сидит? Полетал бы, поискал.
— Так просто не найдешь, оно ж бездушное, неизвестно где шатается и что делает. Скорее всего, оно в другом мире, в этом мире без души недолго живут, а в том бездушных множество, и живут они прекрасно. А он мечтает с богами пообщаться, вдруг они помогут.
— Да как он с богом собирается знакомиться? Они, я думала, появляются, только когда сами захотят, а так — где их искать?
— Да будет скоро случай. Тут все его ждут.
И она загадочно посмотрела на меня.
Какой-то приют тайн, люди странные, судьбы странные. Непонятно, что ждут. И чего мы тут среди этих странных оказались?
Хи и Ха в это время о чем-то оживленно беседовали со Сказителем и жевали пирожки. Вот только мне сладких не надо, а то сегодня золотуха замучила.
Чтобы не соблазняться, пошла и присела за столик к молодой женщине, которую вчера заметила сидящей с мужчиной. Сейчас она сидела одна и печально смотрела в окно.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я, — можно к Вам присесть? Я недавно приехала и чувствую себе немного потерянной, ни с кем ещё не знакома. Я Лотта, но Клевенс почему-то называет меня Ловелией, а это страшно раздражает. Это просто издевательство какое-то, хотя я вижу, что хозяйка добрая.
— Меня зовут Фрости, вроде бы это означает замороженная. Тоже довольно смешно, как и в твоём случае. Ты, конечно, хорошая, но явно не красавица.
Странные здесь иногда появляются имена. Девушка улыбнулась.
— Да, новеньким тут не просто. Здесь своеобразный приют, и почти у каждого имя соответствует его настоящей или будущей роли в жизни. Моё имя сейчас вот такое, и пока моё будущее не ясно, как и твое. У каждого свой путь, может, ты ещё будешь красивой. Сюда не попадают просто так, и сидящие тут люди не просто путники, все ждут дня, вернее, ночи…
Она остановилась.
— Может, тебе и не надо это знать, — и замолчала.
— Нет, мы с парнями не ждём ничего особенного, мы остановились просто перезимовать. Зима, а мы в пути, вот и решили где-то в тепле пересидеть морозы.
— Нет, Ловелия, сюда просто так не приходят. Путь сюда отыскать трудно, но для того, кому очень надо, он сам сюда заворачивает.
— Да ничего нам не надо особенного, честное слово. Мы вот ехали-ехали, вокруг ни одного поселения, не то что постоялого двора, я дорогу каждый день видела, просто холодно стало, вот и решили остановиться. А как решили, так к этому дому и попали.
Фрости улыбнулась краешком губ.
— Я рада, что Вы здесь. Не знаю, для чего, но ты нам нужна.
— Да что мне, принцев мало, я им тоже нужна — дорогу показывать. А вообще-то мне не жалко помочь, особенно если это так важно. Расскажи свою историю, если это, конечно, не секрет и не сильно тебя напряжет, вдруг чем помогу, хоть словом добрым.
А сама подумала — может, пойму, что я должна сделать-то, раз без предназначения сюда никто не попадает.
