Холли Блэк - Красная перчатка
— Вместе? — интересуется Даника. — Как в том идиотическом комедийном сериале? Сидят сейчас вшестером где-нибудь на вилле на юге Франции?
— Ладно-ладно, не прав — признаю, — огорченно качает головой Сэм.
Девушка берет следующее досье.
— Второй номер. Джеймс Греко, Джимми. Азартные игры. Держал подпольную контору. Прямо как ты, Кассель!
Показываю ей неприличный жест, но выходит как-то вяло. Уверен, федералы бы не обрадовались, что я обсуждаю дело с гражданскими. Тем более, этих гражданских им нечем запугать в случае чего. Хотя, если вдуматься — неплохо. Я все еще злюсь на друзей, но как же приятно насолить копам.
— Греко был мастером удачи, — улыбается Даника, — поэтому выбор профессии легко объяснить. Непонятно, почему Захаров решил его убрать — он ведь приносил клану хорошую прибыль. И вдруг — раз. Исчез. Последний раз его видели в одном баре в Филадельфии.
Легко представить: шатающегося Греко кто-то выводит на улицу. Парень, который назвался его другом… А может, и правда друг. Бармену оставили щедрые чаевые. Само убийство произошло в машине.
Или его убила женщина, притворилась женой или подружкой. Так даже проще. Подмешала какое-нибудь снотворное в стакан с выпивкой. Вот она заносит руку в красной перчатке.
Наверняка федералы уже прорабатывали подобные версии.
— Следующий номер — Антанас Кальвис. Вместе с женой содержал в Ньюарке довольно дорогую службу девушек по вызову.
Данике нравится изображать детектива. Для них это всего-навсего игра: загадочное преступление, впечатляющая бутафория. В конце догадываешься, что во всем виноват дворецкий, и переворачиваешь нужную карту, чтобы удостовериться в своей правоте.
— Вместе с женой? — переспрашивает Сэм.
— Сутенера обычно представляешь себе эдаким типом без точного адреса, наряженным в меховую шубу и пиджак с отворотами, — поддакиваю я.
— Да, конечно, преступники же должны быть точь-в-точь как в кино, — огрызается девушка; может, я не прав, и она относится к происходящему вполне серьезно. — Кальвис был мастером эмоций. Жуть какая. В любом случае…
— Говоришь, он был женат? — перебиваю я. — А почему жена ничего не знает об исчезновении?
Она листает досье.
— Очень странно. Пропал прямо из постели. Спал в кровати с женой. Либо она все врет и тоже замешана в убийстве.
Женщина — мне нравится эта идея. Женщина-убийца притворилась одной из проституток, сказала, что попала в неприятности, и потребовала срочной встречи. Кальвис выскользнул из спальни, тихонько, чтобы не разбудить жену.
Или он ходил во сне. Вышел прямо к Филипу и Антону. А мастер вроде меня избавился от тела.
Или это и был я. Возможно, это я — убийца.
— Похоже, жена что-то скрывает, — рассуждает Даника. — С нее и начнем. Может, ты знаешь кого-нибудь, кто может спросить?..
— Кассель! В чем дело? — Сэм рывком подвигается к краю кровати.
— Да нет. Ни в чем. Давай дальше.
— Ладно. Генри Янссен, известный как Курок. Мастер физической силы. Наемник на службе у Захаровых. Работал, по всей видимости, с Антоном Абрамовым. Антоном? Тем самым Антоном, что погиб?..
— Да, девичья фамилия его матери Захарова, — киваю я.
— Может, Антон и есть убийца? — спрашивает сосед. — Ну, то есть, конечно, твоего брата он не убивал.
— Два разных человека? Да, я тоже об этом думал. Федералы решили…
Замолкаю. Рассказать им, что агенты ищут женщину в красных перчатках? Уж точно не надо трепать, что разыскивать на самом деле нужно, вероятно, меня.
— Решили, убийца осмелел и потерял осторожность. Не знаю. Те люди же просто взяли и исчезли.
— Возможно, федералы о каких-то уликах умолчали? — размышляет Даника.
— Или им нужна твоя помощь, — пожимает плечами Сэм, — и они соврали про связь с убийством Филипа, чтобы ты им помог.
— Мыслишь, как настоящий параноик, — восхищаюсь я. — Эта версия мне по душе.
— Ты же не думаешь, что федеральные агенты будут врать, ставя под угрозу твою жизнь? — Даника на нас злится.
Глупость какая.
— Да, федералы же только и делают, что без устали пекутся о правах мастеров.
— Следующий, — она пропускает мое саркастическое замечание мимо ушей, потому что иначе пришлось бы признать свою неправоту. — Шон Говин.
— Погоди-ка, а как исчез Янссен?
— Любовница заявила, что Генри ушел от нее прямо посреди ночи — отправился домой к жене. Так она подумала, во всяком случае, и страшно разозлилась. Только потом узнала, что он мертв. Ну, или пропал. Тело не нашли.
Я невольно содрогаюсь, по коже бегут мурашки.
Опять посреди ночи. Тело не нашли.
Лила рассказывала, как Баррон с Филипом посылали ее в виде кошки в чей-нибудь дом. Она могла дотронуться до кого угодно и заставить жертву ходить во сне. Выйти прямо к ним. А потом я их превращал, хоть и не помню ничего. Эдакая суперкоманда.
И никаких трупов.
— Так вот — Шон Говин, — продолжает Даника. — Ростовщик и мастер удачи. Странно. Пропал утром. А все остальные…
— Он работал по ночам, — перебиваю я.
— Ты что? Его знал? — удивляется Сэм.
Качаю головой. Вот бы я ошибался.
— Нет, просто догадка. Правильно?
Мы роемся в разбросанных по полу бумагах. Наконец сосед вытаскивает нужную.
— Да, видимо. По крайней мере, домой он обычно возвращался часа в четыре утра. Так что ты прав.
Говин тоже спал. Они все спали перед исчезновением.
— У тебя есть версия? — интересуется Даника.
— Пока нет.
Приходится беззастенчиво врать. Я и так рассказал им про себя столько, сколько не рассказывал никому и никогда. Но такое… Думаю, я и есть загадочный убийца. Изо всех сил вцепляюсь в колени, чтобы не видно было, как дрожат руки.
Предложение Захарова уже не кажется таким нелепым. Ведь все эти люди исчезли, просто взяли и исчезли.
Даника упрямо листает досье:
— Ладно, последний. А потом ты расскажешь о своей версии, которой «пока нет». Артур Ли. Еще один мастер удачи и еще один информатор ФБР. Выполнял какое-то поручение Захарова и погиб.
По вискам стекает холодный пот. Все сходится, каждая мелочь. Эти чертовы бумажки говорят об одном и том же.
Антон за рулем, Баррон впереди, а мы с Филипом и Ли сзади. И даже никакой магии сна не надо. Я мог просто коснуться его голой рукой.
— Не понимаю я… — недоумевает Даника.
На пороге прокашливается Пасколи, наш новый комендант. Данику застукали. Хорошо хоть учебный год только начался — так что это будет первый выговор. Открываю было рот, собираясь что-нибудь ему наплести, любую чушь — объяснить, как она оказалась в общежитии. Но Пасколи меня опережает:
