Виктор Телегин - Гарри Поттер и Лик Змеи
– Война идет с нашими историческими врагами. Ты что, радио не слушаешь? Каждый поезд, везущий танки на фронт, приближает нашу победу. Наш Вождь…
– Путин – хуй, – вдруг отчетливо проговорила девушка.
Гвардеец словно бы получил пощечину.
– Что ты сказала?
– Путин хуй, – крикнула Аня и, закрыв глаза, заверещала, – Хуй, хуй, хуй, хуй!
– Да заткни ты ей пасть!
– Хуй-хуй-хуй-хуй, – зажмурившись, кричала девушка.
Выстрел.
«Я умерла», – подумала Аня, и тут же поняла, что мертвые не могут думать. Осторожно она разлепила веки.
Андрюха со снесенной напрочь макушкой, лежал рядом с мертвым Яшиным, над ними стоял Толян и удивленно смотрел на пистолет в своей руке.
– Что я наделал? – пробомотал он.
Посмотрел на Аню, повторил свой вопрос. Ведута испуганно затрясла головой.
– Н-не знаю.
Гвардеец сжал виски.
– О, черт, что же я наделал.
Мало-помалу самообладание вернулось к нему.
– Послушай, берлогерша, – он присел на корточки рядом с Анютой. Та невольно отстранилась.
– Да не бойся… Понимаешь, на меня что-то нашло… Я не хотел… Не мог тебя убить… Ты это… Ты красивая… Да, красивая. Я не смог.
Аня во все глаза следила за гвардейцем, и до нее постепенно дошла вся прелесть ситуации: этот здоровенный детина пожалел ее, просто так, как красивую девушку. Из-за нее он только что убил своего напарника.
Она разлепила пересохшие губы, сказала хрипло:
– Спасибо. Спасибо, что не убил меня.
– Что же мне делать-то теперь? – вслух размышлял гвардеец. – Я не могу вернуться… О, черт!
Он схватился руками за голову.
Аня осторожно отстегнула застежку на кобуре. Рука ее легла на рукоять пистолета.
– Что же делать? О, черт, – выл гвардеец.
– Слушай ты, урод.
Толян поднял голову.
На него пялился черный зрак пистолета.
– Что ты… Ах ты сука.
Анна смотрела на сраного путинца, разжигая в себе ненависть. В этой лопоухой стриженной башке одни лишь имперские лозунги и здравницы Великому Вождю. Его не переделать. Легче просто отключить эту башку от любой мыслительной деятельности. При помощи пули.
Гвардеец хлопал глазами, как теленок, ведомый на убой.
Ведута опустила пистолет.
– Поднимайся, путинская тварь.
Толян послушался, с ненавистью глядя на Аню.
– Умеешь управляться с детонаторами?
– Нет, – быстро сказал гвардеец.
– Тогда ты мне ни к чему.
Пистолет вновь уперся в лоб Толяна.
– У-умею, – заикаясь, заорал он. – Не стреляй, я умею.
Пункт 2
25 августа 2016 года
Военный грузовик полз по разбитой проселочной дороге где-то на окраине Империи. Солдат-шофер курил самокрутку. Из приемника лился голос (не понятно, мужской или женский), сообщающий об успехах Государства под Мудрым Руководством во Всех Отраслях.
– В Магаданской области собрано более миллиона центнеров зерна с гектара, – сообщил голос. – А теперь, как всегда по истечению часа, прозвучит Государственный Гимн.
Громыхнули фанфары. Солдат заерзал на сиденье. Он привык вставать, когда Кремлевский Хор пел (не пел, вещал) о Мудром и Сильном Вожде, о Стабильности и Процветании.
– Славься, Владимир, славься, Страна.
Солдат оторвал зад от сиденья, буквально повис на руле, пыхтя и отдуваясь. Машина заерзала, из кузова раздались недовольные выкрики. Но шофер терпеливо ждал, когда закончится Гимн. Краска залила его лицо и шею. На лбу выступил пот.
– Мы горди-имся тобо-ой.
Охнув, солдат упал на сиденье, выровнял ход грузовика. Вытер лоб.
– Ухххх!
Началась передача «Лейся, песня», шофер усилил громкость. Он был счастлив.
До Суркова (бывшего Новосибирска) оставалось не меньше часа езды. В крытом кузове грузовика находились два солдата – срочника и девушка-китаянка. Китаезу подобрали в тайге, и было непонятно, как она там очутилась. Но китайцы – Наши Добрые Друзья, и солдаты подобрали девушку. Тем более, что китаянка была красивая: стройная, поджарая. Верхняя пуговка гимнастерки расстегнута и из выреза выглядывают плотные белые сиськи.
– Как тебя зовут-то? – спросил солдат по фамилии Егоров.
Девушка взглянула на него: черные, раскосые глаза. Лицо неподвижное.
– Си Унь.
– Как ты в тайге оказалась? – «официальным» голосом осведомился второй солдат, Севко.
Китаеза вдруг усмехнулась.
– За шишками ходила. Кедровыми.
Солдаты недоуменно уставились на нее, потом расхохотались.
– За шишками ходила, – смеясь, выдавил Егоров. – Далеко ж тебя занесло, блин. От самого Пекина, небось, шуровала?
– От Харбина.
Китаеза скрестила руки на груди, вытянула ноги. Стройные, длинные ноги в обтягивающих штанах цвета хаки.
– Ребят, а вы куда едете?
– В Сурков.
Мрачное облачко набежало на лицо Си Унь.
– А тебе куда надо? – спросил Севко.
Китаеза не ответила, склонилась к ботинку проверить шнуровку.
– Так куда тебе надо? Черт!
В руке Си Унь блеснул маленький пистолет. Маленький, но выстрел из него оказался на удивление громким. Егоров завалился на бок. Во лбу – аккуратная дырочка.
Севко дернул с плеча автомат, но пуля, угодившая прямо в сердце, угомонила его.
Си Унь шмыгнула носом, спрятала пистолет.
Подобрала автомат, упавший с плеча солдата.
Перешагнув через труп Севко (глаза выпучены, на губах – пена), девушка добралась до тента, отгораживающего кузов от кабины. Отодвинула тент. Стекло. Затылок шофера. Глаза шофера, с ужасом глядящие на Си Унь в зеркало.
Его испуг позабавил Си Унь. Какие они птенчики, эти русские. Жалкие.
Коротко размахнувшись, она въехала прикладом автомата в стекло. Ни хрена. Только трещина. Еще раз. Стекло прогнулось и ввалилось в кабину, прямо на спину шофера.
– Что тебе надо? – заорал тот, крутя баранку.
Отверстие, образовавшееся после выноса стекла, было маленьким. Но не для Си Унь. Когда-то в детстве, в деревеньке неподалеку от Харбина, она лазала за яйцами в сарай соседа через дверцу для птицы.
Шоферу, наблюдающему за ней через зеркало, показалось, что эта китаеза резиновая.
Си Унь проникла в кабину и, сев на сиденье рядом с шофером, направила дуло автомата ему в бок.
– Привет.
Она улыбнулась.
Шофер кинул на нее дикий взгляд.
– Деревня Клюки, Сурковская область, наш новый маршрут, – сообщила Си Унь.
Пункт 3
26 августа 2016 года
С пригорка виднелись крыши деревни Клюки.
– Останови, – приказала Си Унь.
Шофер вдавил педаль тормоза, испуганно посмотрел на девушку.
– Вылезай.
Солдат не шелохнулся.
– Вылезай, говорю.
