Ольга Кай - Саоми
— Ты это серьезно? — удивилась я.
— Нет.
Ярат обернулся. Его взгляд показался мне вполне осмысленным, и я не сдержалась — облегченно перевела дыхание.
— Ты, наверное, права. Я обязан хотя бы попытаться.
— Обязан? А разве ты сам не хочешь отомстить?
Он ответил не сразу.
— Я боюсь возвращаться во дворец.
— Трус! — тут же выпалила я, и только потом сообразила переспросить: — Возвращаться?
Он кивнул.
— Ты был во дворце? Когда?
— Когда схватили Учителя. А потом меня.
— Ты пытался его спасти?
Снова кивок.
— И что?
Развел руками: сама, мол, понимаешь — не вышло.
— Но почему боишься? Если один раз тебе удалось пробраться туда и сбежать, то второй раз, скорее всего, тоже удастся. Ведь Учитель обучал тебя так же, как и императора, шансы есть…
— Мне не удалось сбежать. Я просидел в тюрьме больше полутора лет.
Полтора года? Мне это показалось не много. Но мысли тут же потекли в другом направлении, возвращаясь к нашему разговору, что состоялся три седмицы назад.
— Помнишь, ты говорил, что у нашего Учителя был еще один ученик. Лучший. Который смог бы победить императора? Так вот. Вместо того, чтобы тебе пробираться во дворец, можно было бы найти этого ученика. Всего-то узнать, кто еще был в обучении после…
— Я узнавал, — перебил Ярат. — После императора у него был только один ученик. Я.
— А до?
— Много. Но почти все они либо служат императору, либо были убиты по его приказу. Есть, правда, несколько человек… Да. Надо их найти.
Я покачала головой.
— Ты как-то неуверенно говоришь. Как будто не веришь, что тот ученик, о котором говорил Учитель, вообще существует. Но ведь Учитель не мог тебя обмануть!
Ярат пожал плечами, что меня мгновенно насторожило. Я потребовала объяснить причину выказанного сомнения.
— Понимаешь, Инга, один раз Учитель меня обманул. Я говорю — один раз — потому что не знаю, был ли еще обман. Вполне вероятно, но, надеюсь, я никогда этого не узнаю.
* * *Факел на стене слабо освещает подземелье.
Между ними — узкий коридор и две решетки. Да еще небольшое пространство внутри камер — прикованные цепями к массивным кольцам в стене, они не могут подобраться ближе, к самой решетке, чтобы иметь возможность заглянуть друг другу в глаза. Правда, такое желание возникло лишь у младшего — темноволосого парня в порванной синей мантии. Но цепь оказалась слишком короткой, и от стены удалось отползти лишь на локоть — не более.
— Учитель? — негромкий оклик отразился эхом от стен и низкого потолка.
Фигура в камере напротив пошевелилась, Учитель поднял седую голову, посмотрел на молодого узника, но не предпринял попытки подобраться ближе.
— Учитель, что с вами?
— Это больше не имеет значения, мой мальчик, — Учитель прокашлялся, вздохнул. — Завтра все, так или иначе, закончится. Подумай о себе, Ярат.
Молчание было недолгим.
— Я выживу и отомщу за вас.
— Выживи. Только выживи. И, если сможешь, отомсти за свой народ. За меня тебе мстить не стоит. Император сказал правду. Я слишком виноват перед тобой…
— Я вам не верю!
— Ты всегда верил мне, Ярат. И как раз сегодня я не вру.
И снова тишина, а после тихое:
— Зачем?
— Ты хочешь знать, зачем я это сделал? — голос Учителя, прерывающийся кашлем, долетал из полутьмы. — Я был еще молод и амбициозен. Мне доверили обучение императора. Я восхищался могуществом империи и готов был жизнью пожертвовать ради ее благополучия. Я преклонялся перед величием императорской власти и возмущался дерзостью повстанцев, организовывавших свои отряды на покоренных нашими войсками землях. Я искренне считал, что власть императора — от светлых богов, и что любой народ должен почесть за невероятное счастье подчиняться нашему пресветлому правителю. Жизни людей, а подчас и целых племен… народов стоили меньше, чем фигуры на шахматной доске. Нам необходимо было выиграть битву, и жертвы казались оправданными. Народ, который не желал подчиняться, жить по нашим законам… Такой народ подлежал уничтожению. А зная обычаи саоми, я понимал, что даже если останется хоть один — он будет сеять смуту, мстить. Но о ваших воинах ходили легенды, и я видел, как дерутся ваши мужчины, и даже женщины, вышедшие на бой в подобии диких саомитских кошек. Силы были не равны, но они дрались до последнего. Я не сдержался и, найдя выжившего мальчишку, приютил его у себя, сделал своим учеником. Этим мальчишкой был ты, Ярат. Слышишь меня?
Старику никто не ответил.
— Я тысячу раз пожалел о содеянном, — продолжил Учитель, глядя в темноту камеры напротив. — Я действительно любил тебя как родного сына. Знаю, что мою вину невозможно искупить ни словами, ни делами, но если ты когда-нибудь сможешь простить меня… Ярат!
Но Ярат молчал. Он так и не откликнулся, хотя Учитель еще несколько раз позвал его по имени. Из прокушенной губы по подбородку стекала тонкая струйка крови. Ярат машинально вытер ее о плечо, прикрытое темно-синей тканью с потускневшим серебром богатой вышивки.
* * *— Этого не может быть, — прошептала Инга.
— Он сам так сказал.
Теперь и девушка молча смотрела в воду, наблюдая, как несет поток опавшие листья и хвою.
— Может, он специально это сказал. Ну… чтобы отговорить тебя от мести… Не знаю.
— Не знаю, — словно эхо повторил голос Ярата.
— Нет, наверное, и правда, специально, — девушка уговаривала уже саму себя. — Вот ты тоже специально хотел меня разозлить, глупости всякие наговорил… — Инга запнулась, но закончила: — про сестру.
— Я правду говорил, — Ярат печально улыбнулся. — Она мне действительно нравилась.
Девушка посмотрела на него, как на ненормального, тряхнула волосами.
— Ну отчего же тогда не подошел познакомиться? Она часто приходила.
— Да как-то…
И только сейчас Инга заметила, что уже почти совсем темно. На фоне серого неба черной стеной возвышается лес на том берегу, каменистого дна реки давно уже не видно…
— Скажи, Ярат, а как ты сбежал из тюрьмы?
— Император по какой-то причине вспомнил обо мне и отправил своих слуг за моей головой. Я к тому времени действительно ослаб, но, как оказалось, не настолько, чтобы позволить себя убить. Вот тогда и сбежал.
— Странно, — Инга задумчиво хмыкнула. — Объясни тогда, почему это ты вдруг решил свести счеты с жизнью? Не тогда, в тюрьме, а именно сейчас? Или в твои планы изначально входило добраться сюда и умереть? Но тогда нечестно было тащить меня за собой, а уж тем более… Ну, сам рассуди, что бы подумали Айлан с сестрой, если бы нашли здесь твое бездыханное тело и меня с окровавленным ножом? А ведь у меня трофейное оружие, с императорским знаком. Тоже, согласись, компрометирует.
