Ральф Шеппард - Зло Валузии
Таргитай крепко спал, утомленный дальней дорогой и схваткой с Кокбузом. Он не мог видеть, как мерцают нефритовые глаза статуэтки волшебным зеленоватым светом, создавая магический треугольник между ней, каменным изваянием и юным принцем. А Таргитаю в это время снился удивительный сон.
Глава 3. Вещий сон
Снился Таргнтаю сон — удивительный, волшебный. Когда-то давно — еще до того, как к западу от Великой Степи стали плескаться волны моря Вилайет,— пожар страшной войны полыхал в этих землях. Древние государства бились между собой не на живот, а на смерть. На западе легионы ахеронцев пытались поработить племена северных варваров — хайборийцев. На юге — на месте песков Иранистана и Шема — точили зубы на соседей воинственные правители Ашура. А на просторах Гиркании племена гордых степняков-ашинов, первыми заселившие степи после падения Кхарийской империи, отстаивали свою свободу от последних из нелюдей.
Давно уж сгинули во мраке тысячелетий державы наагов и вампиров Куша, легендами стали даже первые человеческие империи — Валузия, Грондар, Верулия, Туле и другие, стаи рыб резвились в подводных руинах Атлантиды и Лемурии. Но здесь, на севере, нелюди выжили и укрепились на долгие века. И вновь, ощутив в себе древнюю мощь, козлоногие сатуры принялись покорять окрестные народы.
Страшна была смерть от их рук, но еще ужасней была участь захваченных в плен. Невероятные пытки, издевательства, демонические жертвоприношения, непосильный труд в рудниках и шахтах ждали невольников в Стране Древних — Фавнии. Мало того, именно в здешних уделах — Пане, Эоле, Эврисфее, Сарпедоне и Газуле — обрели пристанище змеелюди, древние враги человеческого рода.
Изгнанные из Валузии еще королем Куллом, нашли они приют в отдаленных уголках земли — на юге, на крайнем западе и здесь, на севере, среди одичавших и выродившихся потомков другой прачеловеческой расы.
Нааги возродили мощь древнего племени сатиров — уродливых рогатых существ, с покрытыми шерстью телами, искривленными ногами с раздвоенными копытцами и по-обезьяньи цепкими руками. Некогда сатуры обитали почти по всему Турийскому материку, но затем почти полностью вымерли. Небольшие осколки их расы сохранились в древних валузийских лесах и на окруженной со всех сторон горами равнине, названной Фавнией.
Отличительной чертой сатуров было их невероятное сладострастие. Похоть козлоногих уродцев не знала предела, доходя до самых невероятных извращений. В чудовищных мистериях, посвященных богу Сету, сатуры предавались плотским утехам с самыми разнообразными существами и принуждали к тому же своих невольников.
Особенно падки были сатуры на женщин человеческого рода. Но свободолюбивые степняки-ашины не могли допустить, чтобы их жены, возлюбленные, сестры и дочери пали жертвой похотливых выродков. Однако руководимые мудрыми и коварными наагами, сатуры были непобедимы — и множество народов уже страдали в оковах унизительного рабства.
Та же участь ожидала и ашинов. Но во главе их воинства встали могучие богатыри — потомки древнего племени титанов, имя которых было Алпы. Некогда, еще до Великой Катастрофы, те правили всей Гирканской степью. Затем гиганты исчезли,— как гласили степные легенды, ушли далеко в северные горы. Но они оставили могучее потомство...
... Предводитель ашинского племени хаяров — могучий богатырь Алп-Манаш попал в засаду, устроенную коварными сатурами в излучине Джаиха. Все произошло слишком внезапно: из прибрежных камышей высыпали козлоногие, вооруженные ятаганами. Сатуры со злорадным квакающим смехом рассыпались цепью, окружая Алп-Манаша и его оруженосца Абруя, отрезая им путь к отступлению.
Ашинский хан мысленно проклял свою беспечность. Нет, смерти он не боялся, было только жаль Абруя: всего семнадцать степных весен довелось увидеть тому. Но в глазах юноши он прочел решимость бороться до конца.
— Мой хан, я с радостью погибну за тебя! Мне не страшен никакой враг! — воскликнул пылкий юноша, выхватывая из-за наборного пояса с золотыми бляхами тяжелый чукмар — боевую палицу, увенчанную свинцовым шипастым шаром.
Алп-Манаш коротко кивнул ему и, привстав на стременах, исторг из своей мощной груди ужасающий рев — полузабытый боевой клич древних Алпов. Злобные уродцы отпрянули назад, недовольно вереща.
— Эй, гнусные выродки!— обратился к ним Алп-Манаш.— Мои предки — Алпы душили вас голыми руками, как вонючих крыс. У вас на ногах копыта, а на башке рога, но любой баран из моих отар опрокинет вас в честном поединке. От вас воняет козлом, подлые ублюдки, ибо козел — ваш предок! Ну же, кто первым желает отправиться портить воздух к трону Эрлика?
Нелюди взвыли от негодования — видно, они хорошо понимали человеческую речь — и, выхватив кривые, острые, как бритва, ятаганы и зловеще сверкающие трезубцы, угрожающими скачками стали подбираться к степным воинам. Когда наиболее дерзкие вплотную приблизились к богатырям, в багровых лучах закатного солнца сверкнул меч хана, и тускло блеснул чукмар Абруя. Раздался свист — сталь запела свою кровавую песню.
В яростном вихре завязавшейся схватки слышен был визг рассекаемых на части тварей, победные выкрики Абруя и тяжелое дыхание Алп-Манаша, предпочитавшего биться молча, Его могучая, закованная в бронзовые латы рука орудовала мечом-акинаком с невероятной быстротой — во все стороны летели из-под нее кровавые клочья. Абруя охватил азарт битвы, хотя он и был уже в плечах, ниже ростом и тоньше станом своего дюжего повелителя, но тяжелый чукмар летал в его руках свинцовой птицей, круша рогатые черепа.
Сраженные сатуры один за другим падали на землю. Наконец, охваченные ужасом, уродцы отпрянули назад. Ни один из них не желал больше рисковать своей шкурой. И казалось, нет в мире такой силы, которая принудила бы их к этому.
Абруй облегченно вздохнул и даже расслабил руки, сжимавшие чукмар. Однако более опытный Алп-Манаш по-прежнему настороженно буравил монстров глазами, направив на них острие окровавленного акинака. Он был готов ко всякой неожиданности.
Раздавшийся в наступившей, было, тишине скрипучий шелестящий смех заставил монстров вздрогнуть и вновь вскинуть ятаганы, Похоже, сила, которая могла заставить сатуров вновь ринуться в бой, все же нашлась.
Ряды уродцев почтительно расступились, пропуская вперед страшную процессию. Во главе ее, верхом на неведомом чудище, ехал нааг. Зелено-коричневую чешую заботливо кутал густой серебристый мех гигантской рыси, а змеиную голову венчала золотая корона, усыпанная алмазами, рубинами и сапфирами. Сухая четырехпалая рука крепко сжимала поводья, оканчивающиеся удилами, которые были намертво впаяны в широкие ноздри чудовищного скакуна. Это был кротер — прямоходящая рептилия, прыть которой намного превосходила лошадиную,— один из тех, что тысячи лет назад ходил под седлом еще у древних Царей-Драконов ныне сгинувшей Лемурии...
