Карина Демина - Леди и война. Пепел моего сердца
Неприятно, но… только так он уйдет от зова. И от мага, который непременно позовет Юго, как только закончит с делом. Нет, теперь при всем желании он не сумеет отыскать Юго.
А вот люди — вполне, додумайся кто-нибудь заглянуть под сиденье.
Но на счастье Юго, люди были слишком заняты.
Дозы хватило на полчаса. И выброс силы, скомкавший пространство — в этом не было ни красоты, ни мастерства, видимо, мир вымотал эмиссара, — вымыл остатки из крови. Юго мутило. Крутило.
И почти выворачивало наизнанку.
В самый последний миг, когда воронка уже отпустила карету, маг заподозрил неладное, швырнул петлю, но поздно. Эхо силы ударило по нервам. Как струна оборвалась. Неприятно, но Юго убрался из Замка. Это главное.
— Это ты стрелял в моего мужа? — Изольда не собиралась плакать, но говорила спокойно. Спутник ее и вовсе закрыл глаза, притворяясь спящим.
Ложь. Дыхание учащенное. Поверхностное. И сердце бьется быстрее обычного. Стандартная реакция на адреналин. Пожалуй, Юго мог бы поделиться знанием о том, что стресс требует активного выхода, в противном случае грозит разрушением организма. Но сейчас он был занят беседой.
Потенциальный наниматель имеет право знать правду. В том объеме, который не нарушает права предыдущего нанимателя.
— Я.
Кивок и новый вопрос.
— Зачем?
— Контракт. Леди, я — исполнитель. Я беру на себя обязательства и их исполняю. Качественно. С гарантией.
…про то, что он едва не промахнулся, ей знать не следует. Никому не следует. У специалистов такого класса, как Юго, резюме должно быть идеально.
— Мне следует тебя убить, — она кутается в шубу, но не от холода. Эта дрожь той же природы, что и учащенное сердцебиение Сержанта. Физиология стресса.
Страха.
И подавляемого гнева. У людей сложные отношения с эмоциями, особенно некоторыми.
Расширенные зрачки выдают волнение. Бледность — результат спазма капилляров. И леди стоит успокоиться. Юго очень нужен наниматель.
— У вас не выйдет, — он старался говорить спокойно, и взгляд не отводил. У людей странное заблуждение, что человек, смотрящий в глаза, солгать не способен. — У него — возможно. Но сами подумайте, борьба привлечет внимание охраны. Они решат, что вы собираетесь бежать… предпримут меры… меня не будет. Его не будет. А ваша жизнь затруднится многократно.
Изольда вздохнула: не будет звать на помощь. И согласится на сделку. Поторгуется — все торгуются — но потом все-таки наступит совести на горло. Совесть — это роскошь.
— Он прав, — Сержант забросил ноги на сиденье кареты.
По расчетам Юго, ехать им недолго. Пару часов от силы, а там — побережье и корабль. По воде ни одна ищейка след не возьмет.
Дальше что?
Островок. Небольшой. Неприметный. Но давным-давно обжитой. Крепость, врезавшаяся в скалу. С хорошим обзором на случай внезапного штурма. И гарнизоном с полсотни… полсотни — это много на двоих.
— Думайте леди, — Юго снял с уха клок паутины. Все-таки карету могли бы и убрать перед этаким путешествием. — Хорошенько думайте.
Думает. Перебирает аргументы, затыкая совесть доводами разума.
— Твои условия?
— Обычно я заключаю договор на одно дело. Вы называете имя клиента и срок исполнения заказа. Я работаю. Но сейчас я готов принести вам вассальную клятву.
Не понимает.
— Он будет служить тебе до смерти, — Сержант был на редкость удобным собеседником. Рот открывал исключительно тогда, когда имел что сказать.
— Чьей? — это было разумное уточнение.
— Твоей. Или его. Не важно.
— Я не смогу навредить вам, леди. Ни прямо, ни косвенно. Ни действием, ни бездействием.
Кивок. И пальцы касаются подбородка. Дрожь утихла. Она успокоилась, но все еще не верит Юго, потому что уже верила Майло, а тот обманул, оказавшись совсем не тем, кем она думала.
Все вокруг ей врут.
Какая жалость.
— И что взамен?
— Защита от Хаота, полагаю, — Сержант ерзал, пытаясь улечься на лавке, слишком короткой для него. И поза, выбранная им, была не слишком удачна для отдыха. Ноги затекут. И рука, сунутая под голову, тоже. — Ты же из беглых.
Из мертвых. Считавшихся таковыми. Но сейчас магистр пришел за Юго. Не странник, не боевой маг, но именно некромант, который если и покидает пределы Хаота, то по веской причине.
Веской причиной чувствовать себя было неуютно.
— Как ваш вассал я принадлежу этому миру. И меня нельзя судить по законам Хаота.
…и исполнить уже вынесенный приговор.
— Видите ли, леди, мне совершенно не хочется превращаться в умертвие.
Опять не понимает. Но это допустимо: никто из тех, кому не случалось жить в Хаоте, не понимают. А те, кто понимают, благоразумно молчат. Но для Юго в данном конкретном случае молчание вредно.
— Хаот не любит разбрасываться… материалом. В том числе человеческим. Я действительно хороший специалист. Полезный. А безвольным умертвием и того полезней. Служить стану неограниченно долго… преданно…
…бесплатно.
Интересно, когда-нибудь я научусь видеть людей такими, как они есть, а не такими, как рисует мое несчастное воображение? И даже сейчас, глядя на Майло — его зовут Юго, Изольда, Юго, запомни — я видела смешного мальчишку в алой курточке. Как представить, что это дитя стреляло в Кайя.
Пыталось убить меня.
И если не убило, то значит, не ставило себе такой цели.
Хороший специалист. Полезный.
Впору рассмеяться, вот только, подозреваю, смех этот будет до слез, а Нашей Светлости слезы ни к чему. Что ему ответить?
Зла ли я?
Зла. Именно он выпустил пулю, которая ранила Кайя, и следовательно, так или иначе виновен в неприглядном моем нынешнем положении. Но… Юго действовал не по собственному почину. Ему, вероятно, глубоко все равно, в кого стрелять.
Цель выбрала Ингрид.
Мага пригласил Кормак.
А Нашей Светлости следует использовать те ресурсы, которые имеются под рукой.
— Что конкретно я должна сделать? — у Юго белые глаза, не синие, яркие, как у Майло. И лицо лишено детской мягкости черт. Та маска, которая была прежде, тоже создана магией? Или всего-навсего моим собственным воображением?
Оно у меня, оказывается, яркое.
Юго опустился на колени и, сложив руки, протянул мне. Его ладони оказались почти одного размера с моими. А голос звучал глухо, торжественно.
— Я, Юго, не имеющий иного имени, кроме этого, рожденный в Полярном мире, клянусь в моей верности быть преданным с этого мгновения Изольде Дохерти и хранить ей перед всеми и полностью свое почтение по совести и без обмана. Клянусь сражаться против всех мужчин и женщин, буде таковы ее воля и приказ. Клянусь не причинять вреда своей сеньоре, не покушаться ни на ее жизнь, ни на ее честь, ни на ее семейство, ни на ее имущество.
