Дмитрий Казаков - Логово тьмы
Гоблин рисовал, стремительно и уверенно нанося линии на листы пергамента, что-то бормотал себе под нос. Бенеш выглядел задумчивым, но не показывал ни боязни, ни обычного для себя смущения.
Любопытство оказалось сильнее прочих чувств.
– Так, – проговорил Арон-Тис, покрыв рисунками очередной лист пергамента. – Вроде бы все…
– Позвольте, а голова? – вскинулся Бенеш, и оба уставились на лишенный плетей-волос череп, какой-то угловатый и несимметричный.
– Ее нечем вскрыть, – алхимик помрачнел. – Если только попросить меч.
– Свой не дам, – поспешно сказал Олен.
– Ладно. Тогда хотя бы выковыряем глаза и попробуем изучить их, – и гоблин потянулся к ножам, теперь не блестящим, а покрытым кровью и слизью. – Так, держи его, а я… а, вот, отлично…
Олен отвернулся.
– Мозг выглядит почти по-человечески, – заметил Бенеш и поправился, – э… по-родански, да.
– Верно. Такое впечатление, что кто-то всунул его в совершенно чуждое нашему миру тело.
– Это почему чуждое? – Олен решил вступить в разговор.
– Понимаешь, у этого существа нет ни одного обычного для живого создания органа, – пояснил Арон-Тис. – Ну, части внутренностей. Ни сердца, ни жабр, даже кишок. Лишь нечто, отдаленно похожее на кровеносную систему.
– На что? – переспросил Рендалл.
– Не важно, – вздохнул алхимик. – Главное – непонятно, как эта тварь вообще живет, как, так сказать, работает…
– Может быть, попробуем магию? – предложил Бенеш. – Я знаю набор заклинаний, что позволит… ну, увидеть внутреннюю сущность… э, существа…
– Сущность существа? – в этот момент Олен почувствовал себя безнадежно тупым и со злостью подумал, что никогда в жизни не будет знать так много, как этот веснушчатый юнец…
– По-другому не скажешь, да. Любой родан – искра осознания, завернутая в кокон из магической силы, что-то вроде мира в миниатюре, – тут Бенеш понес нечто совсем непонятное. – У магов искорок две. Если хоть одна из них затухает, он гибнет. И этот кокон, его форму можно увидеть, ну… да, приложив заклинание…
– Пробуй, – просто сказал алхимик.
– Луис – обострение восприятия, Нуин – связь внешнего и внутреннего, Колл – раскрытие тайного, – забормотал маг, и магические знаки замерцали, засветились колдовским светом прямо в воздухе над телом гиппара. – Захлест силы… подсекаем… – лоб Бенеша покрыли капельки пота. – И вот оно, да…
Олен сморгнул, когда перед глазами все поплыло. Но это не помогло, серебристый, колеблющийся туман поднялся над трупом громадного рака и оформился во что-то вроде толстого веретена. В его сердцевине замелькали фиолетовые и багровые светящиеся нити, закружились черные хлопья.
Два человека и гоблин смотрели на происходившее во все глаза.
– Хм, и что отсюда следует, во имя темных богов? – первым нарушил тишину Арон-Тис.
– Это… ну, кокон, – не очень уверенно ответил Бенеш. – Только я такого никогда не видел. Никаких искр, а значит, это существо не может осознавать… По крайней мере так, как мы. А что представляют эти штуковины, я не знаю…
И он грустно вздохнул.
В серебристом вихре чувствовалась какая-то чужеродность. При взгляде на него возникало отвращение, какое испытываешь при виде попавшей в суп пиявки. Ощущение, что этого не должно тут быть, что это неправильно. Более четко описать свои чувства Олен не мог.
– Убирай, – сказал он. – Пока никто не заметил.
– Хорошо. – Бенеш повел рукой, и свечение исчезло, всосалось в тело гиппара. – Нам очень повезло, что он умер недавно. К вечеру оболочка из магической силы рассеется, кокон исчезнет, как всегда бывает у трупов. У роданов так, по крайней мере…
Послышались шаги, из-за шатра появился капитан. Лицо его при виде груды распотрошенной плоти осталось бесстрастным, только дернулось веко правого глаза.
– Долго? – спросил он. – А то жалобы, кровь, грязь…
– Мы закончили, – сообщил Арон-Тис. – Я зарисовал все, что мог. Телесные жидкости собрал, – он указал в сторону ряда склянок, заполненных разноцветным содержимым. – Разберемся с ними потом, на суше.
– Отлично, – уши капитана чуть дрогнули, показывая, что он взволнован. – Тогда это… убирать. Прямо сейчас.
– Как скажешь, – кивнул гоблин. – Эх, парни, взяли и потащили…
Мертвого гиппара завернули в тряпку, на которой он лежал. Олен и Бенеш взяли его, поднатужились и выкинули за борт. Волны, уже самые обычные, не разноцветные, с плеском приняли свое порождение. Осталось только кровавое пятно на палубе да какие-то черные ляпушки.
– Идите, мои уберут, – сказал капитан, и Олен за алхимиком и магом потащился ко входу в шатер.
На душе, непонятно почему, было погано, будто совершил нечто мерзкое.
Корабли появились на горизонте в тот момент, когда солнце едва вынырнуло из глади Жаркого океана. Часовой, стоявший на сторожевой башне эльфийского города Ла-Хордана, в первый момент просто не поверил собственным глазам. А присмотревшись, схватился за веревку, приделанную к небольшому колоколу, и принялся трясти изо всех сил.
Лихорадочный звон поплыл над спящими улицами, шум донесся от казарм.
Ла-Хордана была одним из городов, построенных, вопреки заветам предков, из камня. Нет, старшие эльфы выращивали и традиционные арроба, умели создавать даже крепости из громадных деревьев. Но мода на постройки из камня расползалась шире и шире. Почти все пограничные крепости и многие порты возводили именно таким образом.
Вскоре рядом с часовым оказался десятник караула. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что именно происходит. От сторожевой башни, стоявшей в самом центре городской цитадели, помчались гонцы – в порт, к воротам, к герцогскому наместнику, в ратушу – ко всем, кто должен узнать, что идут нагхи.
Самые старые и беспощадные враги эльфов в этом мире.
В Ла-Хордане царила суета, а черные и блестящие суда с закругленными бортами и выдающимся тараном плыли к берегу. Паруса на мачтах каждого украшал герб Солнечного острова – желтый диск, разрезанный на две части вертикально стоящим мечом.
– Проклятье, – только и сказал герцогский наместник, благородный Силуэн тар-Ватиллон, когда ему доложили о появлении нагхов. – Давно они нас не тревожили, почти тысячу лет. Я надеялся не дожить до того дня, когда произойдет очередное вторжение. И все же дожил.
В порту началась суматоха, несколько быстроходных кораблей, чьи капитаны были не очень умны, попытались ускользнуть из бухты. Но все они были перехвачены. Ни одно из судов черной армады не увеличило хода, просто с башенок на их носах принялись бить невероятно дальнобойные луки.
От длинных стрел, обмотанных паклей, пропитанной горючим составом, не было спасения. Они впивались в борта, пробивали паруса, и везде, где падала искра, занималось черно-оранжевое злое пламя. Его не удавалось потушить ничем, оно горело даже под водой, и дикие крики сгоравших заживо моряков неслись над тихим утренним морем.
