Ольга Мяхар - Я и мой летучий мышь
— Лопатой, — добила я его и гомерически расхохоталась.
Пых окончательно перепугался, брякнув что-то вроде «я так и знал, что даже ангел мне достанется ненормальный», и решительно полез на волю, заявив, что дальше он полетит сам!
Я уже рыдала от смеха над парящим невдалеке мышом, решительно поднимающимся ввысь. Пых не обращал на меня никакого внимания, озираясь по сторонам и пытаясь сообразить — где же тут рай. Наконец, ничего не поняв, он привычно обернулся, чтобы спросить… Минуту-другую пушистик ошарашенно разглядывал знакомую хохочущую персону, а потом, возмущенно что-то пискнув, полетел ко мне с намерением как минимум укусить, а как максимум — загрызть. Я несерьезно от него отбивалась, одновременно с этим пытаясь вразумить этого кусаку не обижаться. Пася же как стоял, так и продолжил невозмутимо возвышаться над обрывом, не обращая на наши разборки ровным счетом никакого внимания.
— Так, ладно, давай, что ли, оглядимся для начала.
Пых тяжело вздохнул:
— А чего тут оглядываться?
Я обернулась и увидела, что мы находимся на самом краю зеленого пышного луга, а за ним невдалеке виднелся лес.
— Странно, — хмурясь.
— Ну, чего еще не так? — Мышь уже сидел между прядающими длинными ушами Паси и держался за прядь его довольно длинной гривы, пытаясь то ли обвязаться ею со всех сторон, то ли заплести в косичку.
— Если мы на вершине горы, то почему тут так тепло? А если нет, то мне непонятно, откуда тут обрыв, да и облака прямо у самых ног. Слушай, а может, ты поднимешься вверх и посмотришь, где мы, собственно говоря, находимся.
Мышь, уже успевший обвязаться пучком гривы Паси со всех сторон, возмущенно на меня уставился. Но я состроила такое жалобное выражение лица, что он сдался и, пыхтя, принялся обратно развязываться.
— Только ты там недолго, — заволновалась я, — а то мало ли что.
— Ладно, — буркнул он и, спрыгнув с моих ладоней, воспарил вниз. То есть рухнул вниз, проорав, что сначала посмотрит — что там внизу.
В ожидании Пыха решила все-таки слезть с лошади и провести ревизию мешков, ибо большая часть наших запасов была безвозвратно утеряна вместе с осликом. И теперь надо хоть узнать — что у нас еще есть и на сколько этого хватит. Кстати, наверняка вбежавший в комнату Дрейк увидел мир, в который мы так неожиданно для него сбежали. А летящие повсюду облака и голубое небо со всех сторон — вполне могли навести его на мысль, что мы погибли. Но тут я уставилась на палец и кольцо на нем. Как он там говорил? Пока кольцо на мне, он всегда знает — жива я или нет. Хм…
Избавиться от кольца не удалось. Чем сильнее я пыталась его снять, тем плотнее оно обхватывало палец и сильнее врезалось в кожу, доводя меня чуть ли не до слез. В итоге палец распух и сильно покраснел. Немного подумав, я решила отложить решение этой проблемы и сосредоточиться на ревизии двух небольших сумок.
Когда вернулся запыхавшийся Пых, ревизия была окончена. Итого, мы имеем: небольшая головка сыра, связка чеснока, буханка хлеба, три ножа (два из которых я тут же заткнула за пояс), пакет сушеной вяленой рыбы, две внушительные фляги с водой, сухофрукты (полпакета), шоколадка, котелок, жестяная кружка, ложка, немного соли, ну и мое сменное белье. Да, негусто…
— Я вернулся.
Мышь с трудом вскарабкался на плечо, всем своим видом демонстрируя усталость и полный упадок сил.
— Вот. — И сунула ему под нос кольцо.
Пых удивленно обнюхал палец.
— И чего?
— Сними это с моего пальца, а то у меня не получается. А по нему Дрейк узнает, что мы выжили.
— Дрейк? А-а-а, ты имеешь в виду графа…
Мышь покорно коснулся пальца лапкой. Кольцо вздрогнуло, камень потускнел, и серебряный ободок, тут же став больше на пару размеров, скатился и упал в траву. Брезгливо подняв его двумя пальцами, я кинула «подарочек» вниз с края обрыва, искренне надеясь, что теперь с прошлым покончено раз и навсегда.
— Ну, рассказывай, чего ты там увидел?
Пых рассказывал недолго, но эмоционально, сжимая в лапках кусочек сыра и вещая с набитым ртом.
— А ефе там внифу, мням, конец и снова небо. — Поймав мой удивленный взгляд, пояснил: — Это, наверное, остроф, потому как офень уф больфой! Но парит в небе, по крайней меве, под ним тофе небо.
— Ты сначала прожуй, — предложила я.
Мышь согласно затолкал себе в рот остатки сыра и вдохновенно продолжил, бурно жестикулируя:
— И фифошо, фушая фиф кусафая!!! Фуфаф, мух, а я ее фифаля мушкафяная!
Я старательно кивала, не понимая ничего, кроме того, что ему повстречался кто-то кусачий, и от него Пых смог убежать… то есть улететь. Проглотив сыр, мышь с моими выводами согласился.
— Такты не видел, где кончается этот остров, парящий в небе?
Он отрицательно покачал головой:
— He-а, но один раз в разрыве облаков мне показалось, что я вижу еще один такой же остров, а может, и не остров. Но, по крайней мере, он точно был большим и зеленым.
— Понятно. — Я встала с зеленого ковра луговых трав, подхватила и не думающего подниматься мыша. — Поедем через лес, может, выйдем к деревне какой-нибудь, а если нет — грибов насобираем или живность какую-нибудь подстрелим на ужин. А там посмотрим по обстоятельствам.
Пых не возражал.
Лес встретил нас разнообразием звуков, пением птиц и яркими брызгами света сквозь листву. Я тронула пятками бока лошади и, стараясь разглядеть просвет среди деревьев, решительно поехала туда, где, как мне казалось, был просвет. Пару раз перед мордой Паси выпрыгивали из кустов зайцы, с интересом на нас косились, а потом бежали себе дальше по своим заячьим делам. Мышь чуть голос не сорвал, доказывая мне, что нельзя вот так просто отпускать идущую в руки добычу! Я только пожимала плечами, похлопывая Пасю по шее и размышляя о том, что мы будем делать, если тут нет людей.
— Слушай, Кэт, а куда подевалась твоя безразмерная сума?
И только тут я вспомнила о своем таком полезном имуществе.
— Пых…
— Я Пыхторий!
— Ладно, ладно. Пыхторий… я забыла ее у графа в замке.
Большие глаза и ужас на мордочке.
— Ну, я же не знала, что осел вырвет поводья, а рассказывать о свойствах сумы Дрейку не хотелось, это бы вызвало лишние вопросы.
— Ты что, это серьезно?
— Угу, — расстроенно.
— Все, считайте меня трупом. Кошмар! С кем я связался? А голову свою ты в замке не забыла? Можешь не отвечать!
Я только выдохнула, решив не встревать со своими мудрыми высказываниями насчет того, что мышь мог бы и сам подумать о суме, а то сгрузил на меня все, а теперь еще сидит и возмущается. Но тут мои размышления неожиданно прервали: прямо перед нами в землю воткнулась изящная тонкая стрела с золотым оперением. Пася послушно остановился, прекрасно поняв намек. Мы с Пыхом синхронно задрали головы вверх.
