Владимир Ильин - Напряжение
— Вот — вот, лучше добить. Клюкой его, клюкой!
Но Семен почему‑то откашлялся и теперь злобно смотрел на меня.
— Я пошутил, — уточнил и передвинул подушку так, чтобы защититься от обоих.
— Где деньги и часы?
— Не брал я их, сложил в шкафчик на кухне. Ну, большой такой, с вещами.
— Ладно. Может быть, обойдется, — дядька провел рукой по лицу и вздохнул, успокаиваясь.
— Обязательно обойдется, — убежденно согласился я, с опаской глядя, как восьмиклассник убирает очки в карман, продолжая неотрывно смотреть в мою сторону.
Что‑то это никакая не Лайка!
— Семен, давай дружить! У меня бинокль есть!
— Да? — с недоверием рыкнул старый тигр, замерев перед прыжком и подслеповато прищуриваясь.
— Нет у тебя никакого бинокля, — фыркнул сторож.
— Р — ра! — Метнулось навстречу мне тело.
В подушку влетело нечто огромное, переворачивая меня на спину и прижимая к постели. По бокам подушки часто — часто захлопали несильные удары, не добираясь до меня, а сверху зло пыхтел Семен.
— Замерли, резко! — Гаркнул в ухо голос сторожа. — Максим, кто это?
— Это мой новый учитель физики, — пропыхтел я, пытаясь освободиться.
— А, ну тогда продолжайте, — протянул удаляющийся голос.
— То есть все нормально, да?!
— Хм, да не очень. Парень, бей чуть ниже.
— А я?!
— А ты месяц без сахара! Работорговец хренов. Как будто мне больше делать нечего, там еще какой‑то придурок ботинки в канализацию смыл… — хлопнула входная дверь.
Следующие удары попали точь в точь по ребрам. Я зашарил руками, пытаясь вцепиться и опрокинуть противника на пол, но он был слишком тяжел, а я вдобавок вжат в самый центр матраса, вогнувшегося под нашим весом. Но тут мне улыбнулась удача!
— Не делай резких движений, я настроен очень серьезно! — Я схватил руками нечто очень дорогое Семену и чуть дернул на себя.
— Ай! Отпусти! — Запаниковал парень.
— Еще одно резкое движение, и я сожму руку! Я не шучу! — добавил я строгости в голос.
— Ты не посмеешь! — а уверенности то маловато!
— Проверим? У меня силы хватит — никто не починит!
— Спокойно, не делай глупостей, — с тревогой произнес Семен.
— Медленно поднимись! Медленно, я сказал!
— Я делаю, делаю, видишь? — подняв руки вверх, парень сел на кровать, все еще находясь над моими ногами.
Я скинул подушку на пол, продолжая крепко держать его за самое ценное.
— Ногу на пол! Встаешь очень осторожно!
— Максим, только не нервничай, мы все решим, — сглотнул он, глядя вниз.
— На счет три, я отпускаю, — пододвинувшись к столу, я ухватил банку с водой другой рукой. — Только дернешься — замочу!
— Я все понял! — Закивал восьмиклассник.
— Раз, два, три!
Семен осторожно опустил руку и выудил из кармана очки.
— Уф, целые, — с великим облегчением произнес он, протирая линзы и цепляя пластик на переносицу. — Если б ты их разбил, я не знаю, что с тобой сделал.
— Еще не поздно проверить, — угрожающе придвинулся я.
— Спокойно! Претензий нет, расходимся миром! — Попятился он к двери, держа руки на виду.
— Стой. Один вопрос. — Кое‑что в случившемся не давало покоя.
— Слушаю?
— Почему у тебя тройка по физкультуре?
— Я на уроках дерусь, — вздохнув, честно признался Семен. — А ты правда император? Или… того… — Как‑то странно покрутил он рукой у виска.
— Нет, — шмыгнул я, потирая ребра. — Но обязательно стану! Только физику выучу. И без тебя справлюсь!
— Чем тебе физика‑то поможет? — Не понимая, пожал он плечами.
— Тайна, — насупился в ответ.
Семен недоверчиво покачал головой, но приставать не стал.
— Слушай, а что там с биноклем? — Со сдержанным любопытством произнес он, уже хватаясь за дверную ручку.
— Вон в том ранце лежит, но трогать дядька запрещает, — скривился я, ткнув пальцем под кровать. — Зато есть вещь поинтереснее! Книга! Волшебная, кстати.
Я выудил из тайника под тумбой ту самую книгу, что не дал мне посмотреть сторож, и с загадочным видом раскрыл перед Семеном.
— Ухты! — Раскрыл он рот, глядя на красочные картинки. — Вот это да — а!
— Ага, такого ты нигде не увидишь! — С важным видом кивнул я, листнул еще две страницы и захлопнул книгу перед его носом.
— А может, в библиотеке есть, — усомнился Семен, с надеждой глядя на закрытый том.
— Такого точно нет! — Припечатал я ладонью по обложке.
— Посмотреть все равно стоит.
— Ну — ну, надейся, — упрятал я книгу обратно, подальше от светящихся глаз Семена.
— Я название запомнил, проверю, — прогудел он.
— Удачи! — Отвернулся я, прощаясь с последней надеждой чем‑то заинтересовать несостоявшегося учителя.
— Слушай, Максим…
— М?
— Ну, если не найду, покажешь книгу еще раз? — Робко поинтересовался Семен с порога.
— Только в обмен на уроки! — Ухмыльнулся я, стоя к нему спиной.
— Заметано! — Обрадовался парень и осторожно прикрыл дверь.
Попался! Я вновь выудил ту книгу и с благодарностью провел по гладкой поверхности.
— А ты действительно волшебная, — признался ей и с нежностью назвал по имени. — 'Ка — ма — з. Ин — струк — ци — я по эк — сплу — а-та — ции и ре — мон — ту'.
Прибрался, сходил на ужин, вновь восхищенно поразглядывал красивые, яркие изображение огромного красного автомобиля, а потом пришел мокрый и очень злой дядька. Книга лежала уже на своем месте, а я с умным видом уставился в физику, разглядывая непонятные загогулины. Сторож вобрал было воздух в легкие — явно не для того, чтобы похвалить, но тут я легонько пододвинул одеяло, показывая ботинки под кроватью, рядом с кедами.
— Ладно, — выдохнул он. — Помоги переодеться.
— Я потом погуляю?
— Иди, — устало завалился он на кровать, разминая ногу рукой.
Чуть позже, подхватив ботинки, я осторожно прокрался в дверь, рыскнул глазами по коридору, пока не заметил призывное движение рукой под лестницей.
— Спасибо, друг, — ссыпал я в ладошку Сашке два куска сахара и вернул ботинки.
— Обращайся, — счастливо шмыгнул парень, уносясь к себе в комнату.
Надеюсь, к утру дядька про ботинки забудет. Так и получилось — наверное еще и потому, что ночью к нему заявилась нянечка, и меня выставили на полчаса в коридор. Походив под дверью и окном и прислушиваясь к длинным стонам, поначалу подумал — пытает дядька вражину. А как встретил потом раскрасневшуюся и довольную нянечку в коридоре, сразу все понял. Сахар мой ели.
Глава 6. Одиночество и кошки
— Это Маша, она будет жить с нами! — Уверенно заявил я с порога комнаты в спину распивающему чай дядьке:
