Властелин колец - Толкин Джон Рональд Руэл

С течением лет хоббиты стали замечать, что Фродо тоже как–то уж слишком «хорошо сохраняется». С виду он так и остался крепким, бодрым хоббитом лет этак тридцати. «Парень–то, гляньте, счастье обеими руками загребает», — говорили про него, но по–настоящему странным это стало казаться, только когда ему перевалило за пятьдесят, — возраст, в котором самые буйные головы начинают понемногу трезветь.

Сам же Фродо, оправившись от первого потрясения, нашел, что быть самому себе хозяином и зваться господином Бэггинсом из Котомки — не так уж и плохо. Несколько лет подряд он был вполне доволен судьбой и не слишком беспокоился о будущем. Но втайне от себя он все больше жалел о том, что не ушел вместе с Бильбо. Иногда — особенно осенью — он подолгу бродил среди пустынных холмов, и ему все чаще снились горы, хотя он никогда гор не видел.

Порой он говорил себе: «Как знать, может, в один прекрасный день я тоже переправлюсь за Реку и уйду отсюда». На что сам же себе и возражал неизменно: «Еще не время».

Так все и шло, пока Фродо не разменял наконец четвертый десяток и не приблизился к пятидесятилетию. Число пятьдесят казалось Фродо знаменательным (и зловещим). Именно в этом возрасте на Бильбо свалилось Приключение. Фродо почувствовал, что ему не сидится на месте, но все засельские тропинки были хожены–перехожены вдоль и поперек. Он перелистывал карты, гадая, что может лежать за границами Заселья, — но на засельских картах все, что было за пределами хоббичьих земель, почти сплошь покрывали белые пятна. Мало–помалу Фродо пристрастился к дальним прогулкам и перестал брать с собой спутников. Мерри и остальные наблюдали за ним с немалым беспокойством. Его часто видели беседующим с чужестранцами, которых как раз в то время проходило через Заселье великое множество.

Ходили слухи, что в мире за пределами Заселья творится неладное. Гэндальф не появлялся уже несколько лет, весточек от него не приходило, и Фродо старался разузнать как можно больше своими силами. Эльфов в Заселье раньше было не встретить, а теперь они появлялись то и дело. Правда, в здешних местах эльфы задерживались ненадолго: они спешили на запад и обратно уже не возвращались. Эльфы покидали Средьземелье [73], и его тревоги их больше не занимали. Прибавилось на дорогах и гномов. Через Заселье проходил древний Западно–Восточный Тракт, который вел в Серую Гавань, и гномы часто пользовались им на пути к своим копям, в Синие Горы. Именно гномы приносили хоббитам вести о том, что творится в далеких странах, — если, конечно, хоббиты давали себе труд слушать. Как правило, гномы не отличались разговорчивостью; ну а хоббиты особо к ним и не приставали. Но теперь Фродо частенько встречал необычных гномов, бредших на запад издалека в поисках убежища. Они были явно обеспокоены, и некоторые из них, переходя на шепот, рассказывали о Враге и о стране, которая называется Мордор.

Название это хоббиты знали только из преданий глухой и мрачной старины. Для них оно было всего лишь тенью на задворках памяти, но, произнесенное вслух, звучало угрожающе и заставляло поежиться. Похоже было, что злая сила, долго таившаяся в Чернолесье и недавно изгнанная оттуда Белым Советом [74], только выиграла от своего поражения: она объявилась вновь, на этот раз в крепостях Мордора, несравненно укрепившись и умножившись. Ходили даже слухи, что отстроена заново Черная Башня. Зло расползалось оттуда на все четыре стороны. На дальнем юге и востоке уже гремели войны, и в сердцах рос страх. В горах вновь расплодились орки. Вышли на охоту тролли — не дубинноголовые, как прежде, но хитрые и коварные, со смертоносным оружием в руках. А еще из уст в уста вполголоса передавались слухи о тварях куда более страшных, имени которым не было.

До ушей простых хоббитов из этого всего, конечно, мало что доходило. Но даже глухие ко всему упрямцы и замшелые домоседы, как ни затыкай они уши, не могли время от времени не слышать странных новостей, а тем, кого дела заставляли бывать невдалеке от границ Заселья, случалось иной раз видеть весьма необычные вещи. Разговор, происшедший однажды весенним вечером в «Зеленом Драконе», что в Приречье (Фродо шел тогда пятидесятый год), доказал, что даже в укрытом от всех бурь и непогод сердце Заселья пустили корни неспокойные слухи, — правда, большинство хоббитов пока над ними посмеивалось. Сэм Гэмги сидел в уголке у камина, напротив устроился Тэд Сэндиман, сын мельника; вокруг расположились другие хоббиты из окрестных деревень и вполуха слушали их беседу.

– Странных вещей нынче наслушаешься, что верно, то верно, — заявил Сэм.

– А, чепуха! — возразил Тэд. — Не слушай — вот и все дела. Мне за этими сказками да всякими там страшилками дальше своего порога ходить не надо.

– Кто ж спорит? — оскорбился Сэм. — Только в этих сказках иногда больше правды, чем ты думаешь. Ведь они откуда берутся, сказки–то? Возьми хотя бы драконов.

– Спасибочки! Заплати — не возьму, — хмыкнул Тэд. — Когда я был желторотым юнцом, мне о них, положим, рассказывали, но теперь–то я дурак буду, если поверю. В Приречье у нас только один дракон, да и тот «Зеленый».

Грохнул общий хохот.

– Это точно, — подтвердил Сэм, когда отсмеялся вместе с остальными. — Ладно, драконов нет. А как быть с Древолюдьми, то есть с великанами, словом, называй как нравится? Говорят, недавно за Северными Болотами видали одного, так он повыше любого дерева будет!

– Ну и кто это говорит, интересно?

– Да хотя бы братан мой двоюродный, Хэл. Он работает на господина Боффина, в Захолмье, и ходит в Северный Предел охотиться. Так вот, он сам видел.

– Это он заливает, что видел. Твой Хэл вечно плетет небылицы. А может, ему просто примерещилось.

– Да великан–то был что твой вяз, и не простой, а ходячий! Раз шагнет — семь локтей долой! Шагнет — еще семь!

– Спорим, не шагал он никуда! Это был просто вяз. И вся недолга!

– Говорю тебе, этот вяз шагал! Да в Северных Болотах вязы и вообще не растут!

– А коли не растут — значит, Хэл и не видел ничего, — припечатал Тэд.

Многие засмеялись. Послышались хлопки. Слушатели, по всей видимости, решили, что Тэд здорово уел молодого Гэмги.

– Подумаешь! — не сдавался Сэм. — Да у нас в округе кого ни ткни, все знают, что через Заселье ходят разные чужаки. Это я только о тех говорю, которые шастают прямиком через Заселье, а скольким от ворот поворот дают, и не сосчитаешь. Обходчики такого нашествия не упомнят. И потом, я слыхал, эльфы на запад подались. Говорят, они в гавань идут, за Белые Башни.

Сэм неопределенно помахал рукой в ту сторону. Ни он и никто из завсегдатаев трактира не знал в точности, далеко ли до Моря, — известно было только, что оно где–то там, за старыми башнями, маячащими на западной границе Заселья. Предания повествовали, что где–то там, вдали, должна быть Серая Гавань, откуда по временам уходят в плаванье эльфийские корабли, уходят и никогда не возвращаются.

– Они плывут, плывут, плывут под парусами за Море, уплывают на Запад и покидают нас навсегда, — нараспев закончил Сэм, печально и торжественно покачивая головой.

Тэд только рассмеялся:

– Ну, брат, удивил! Что ж тут нового? Если верить старым сказкам, так всегда было. А нам–то с тобой что? Пусть себе плывут! Только я на что хочешь поспорю — не видал ты этих кораблей! Да и никто в Заселье не видал. Россказни одни!

– Ну, не знаю, — задумчиво протянул Сэм. Он был уверен, что однажды встретил в лесу эльфа, и надеялся когда–нибудь повстречать еще. Из всех легенд, слышанных им на заре юности, больше всего его волновали те наполовину забытые сказки, где говорилось про эльфов. — А только даже и в наших краях некоторые часто видят Благородное Племя, и эльфы им сообщают разные новости, — перешел он снова в нападение. — Взять хоть господина Бэггинса, у которого я работаю. Он мне не раз говорил — уплывают, мол. Уж он–то в эльфах разбирается. А старый господин Бильбо и того лучше разбирался. Когда я пацаном был, он мне столько всяких историй нарассказывал!..