Штильскин (ЛП) - Бакли Эндрю

Поэт, который всегда извлекал выгоду для себя из любой ситуации, поднялся на ноги, прочистил горло и зачитал хокку, которое сочинил пару месяцев назад. Этим он добился одобрительных аплодисментов. Продолжил он лимериком, который всех рассмешил, а закончил разрывающей сердце аллегорией, которая вызвала у зрителей несколько печальных слёз. Когда в ночи прозвучали последние строфы, толпа одобрительно зашумела и потребовала выступить на бис. Южноамериканский поэт стал известен как «голый поэт» и всю жизнь прожил, путешествуя по Австралии и повсюду собирая толпы людей.

Таинственное существо смирилось с тем, что у него имелось два варианта. Он мог остаться бестелесным и бесполезным, не заниматься ничем, кроме как парить вокруг и наблюдать за всем, что происходит в наблюдаемой вселенной. Либо он мог отбросить всяческую осторожность, создать себе телесный сосуд и постепенно в него влиться. Это будет медленно, и хотя, сосудом, по сути, будет он сам, он понимал, что какое-то время не будет осознавать себя, но, по крайней мере, будет находиться в гуще событий. Со временем он станет собой — это лишь вопрос времени. А когда ты — мистическое, слегка всемогущее существо, выходящее за пределы пространства и реальности, время значения не имеет.

Не раздумывая более ни секунды, он принялся вновь представлять себя миру.

— Послушайте, я не имел в виду ничего такого, — с непреодолимой убеждённостью произнёс Роберт.

— Умолкни, Роберт, — бросила Лили.

Гномы хихикали.

На Роберта смотрели двое злых зверолюдей, их руки скрещены на груди, а Лили пыталась разрешить ситуацию. Роберт сидел за столом у двери и чувствовал себя идиотом. Гномы сидели у бара и широко ухмылялись.

Морин и Мелвин Козлоголовы были за два метра ростом. У них были козлиные ноги, человеческое туловище, а на вытянутой козлиной шее сидели козлиные головы. У Морин в обоих ушах были кольца, она обладала большой грудью и строгим взглядом, способным успокоить любого мужчину. У Мелвина был простецкий вид и любой, имеющий глаза, убеждался в том, что начальником здесь была Морин. Морин носила платье, перетянутое посередине плетёной веревкой, а Мелвин был одет в «варёные» джинсы, белую рубашку с воротником-стоечкой и зелёный блейзер. На конце длинного козлиного носа болтались очки.

Роберт, Лили и гномы вошли в гостиницу, которая, на взгляд Роберта, выглядела точь-в-точь, как должна выглядеть средневековая таверна. До него дошло, что всё здесь имело одинаковый вид старины. Роберту это должно было показаться странным, но почему-то всё выглядело совершенно естественным.

Лили проинформировала Роберта, что хозяев гостиницы звали Мелвин и Морин Козлоголовы, но забыла упомянуть тот факт, что их звериная часть была в буквальном смысле, козлиной. Это открытие застало его врасплох. Едва они вошли в гостиницу и хозяева встретили их, как Роберт испугался при виде их роста и того, что разговаривали они, как люди. С учётом всех прочих неожиданностей этого дня, единственной глупостью, вылетевшей изо рта Роберта, было:

— Вы — козлы!

Нет ничего более оскорбительного для зверолюдей, чем упоминание их животной составляющей. Пара потребовала от Роберта удалиться.

Лили пришла на помощь, объяснив, что перед ними — тосторонец, который до недавнего времени ничего не знал об этом мире, и весь прошедший день вызвал у него стресс. Гномы добавили, что он — дебил, и с этим ничего не поделать.

Наконец, Козлоголовы согласились проигнорировать грубую реплику, позволили всем им остаться на ночь, приняли заказы на еду и исчезли через заднюю дверь, которая предположительно вела на кухню.

— Неплохое первое впечатление, — с улыбкой произнесла Лили.

— Отлично, дебил, — добавил Гник.

Гномы спрыгнули с бара и все четверо проследовали к большому столу у камина в дальнем конце комнаты.

Роберт и не осознавал, насколько проголодался, пока Морин не поставила перед ним тарелку с чем-то коричневым и жареным в компании свежих овощей и варёной картошки, а также большого бокала пива. Если посудить, он не ел с тех пор, как утром его уволили с работы. Как будто целую жизнь назад.

После ужина Лили ушла к себе в номер, чтобы привести себя в порядок, оставив Роберта в компании слегка захмелевших гномов и Мелвина, который присоединился к ним пропустить стаканчик перед сном. Морин, судя по звукам, работала на кухне. Благодаря ошеломительному первому впечатлению, общаться всем было настолько же удобно, насколько носить нижнее бельё из колючей проволоки. По мере того, как ночь полностью вступала в свои права, а алкоголь проникал в кровеносную систему, Мелвин начал теплее относиться к Роберту. Вскоре гномы начали рассказывать анекдоты про волшебников, которые безумно смешили Мелвина. Роберт изо всех сил смеялся там, где, по его мнению, должно быть смешно, поскольку совершенно не понял нескольких шуток, и решил, что ему следует побольше разузнать о колдовстве, чтобы оценить юмор в полной мере.

Спустя какое-то время разговор перешёл на Роберта. Мелвин поинтересовался, не желает ли он что-нибудь разузнать, будучи новичком в этом мире.

— Что ж, у меня всего-то миллион вопросов, — ответил Роберт.

— Как и должно быть, — заметил Мелвин.

— Дебил, — заявил Гник. Даже гномы перестали раздражать Роберта; он уже привык отсутствию у них манер и постоянным оскорблениям.

— Деньги? — спросил Роберт. — Какая валюта в ходу в Этосторонье?

Мелвин полез в карман и достал небольшой кожаный мешочек на шнуровке. Он развязал верёвки, вынул несколько золотых монет различного размера и положил их на стол.

— Это настоящее золото?

— Здесь существует несколько видов валют, — сказал Мелвин. — Например, информация.

— Кровь, — добавил генерал Гнарли.

— И золото, — закончил Мелвин. — Кровью распоряжается Белый Кролик. Информация принадлежит знающим, а золото добывается и куётся в одном месте по ту сторону Мрачных гор.

— «Горнодобывающей корпорацией семи дворфов», — добавил Гник.

— Семи дворфов? Тех самых семи дворфов? — На него тупо таращились две пары крошечных гномьих глаз и одна пара глаз за стеклами очков. — Ну, маленькая избушка в лесу, хей-хо-хей-хо, Белоснежка? Дворфы взяли её к себе, когда злая королева задумала её убить?

— Всё произошло не совсем так, — сказал генерал Гнарли. — Как Лили и сказала, известные тебе истории — не всегда реальность.

— Ну, семь дворфов, определенно, существуют, — сказал Роберт.

— А ещё есть мисс Снежка, — с нескрываемым презрением произнёс Мелвин.

— Сучка вороватая, — вставил Гник.

— Что? — переспросил Роберт, отпрянув.

— Эта женщина — грязная воровка, — прорычал генерал Гнарли.

— Она была падчерицей злой королевы, которая пыталась убить её за то, что она слишком красивая, — пояснил Роберт.

— Дебил, — заявил Гник.

— Видите ли, — начал Мелвин, — Белла Снежка была в Этосторонье известной воровкой-домушницей. Воровала у всех. Она оказалась единственной, кто проник в Хранилище Совета волшебников в Озе, и украла одну из семи священных магических книг.

— Это была… Злая Королева. Белла Снежка залезла в её замок и попыталась украсть её котёл, — сказал генерал Гнарли.

— Убегая от королевской стражи, она нашла убежище в летнем домике дворфов, — добавил Гник, принимаясь за вторую тарелку еды. У коротышки был внушительный аппетит. По подсчётам Роберта, Гник уже проглотил количество еды, равное его собственному весу, но он и за всю жизнь не выяснил бы, куда всё это провалилось.

— И дворфы её приняли? Заботились о ней? — спросил Роберт, стараясь удержать последние обрывки сказки, известной ему с детства. — Пока за ней не пришёл Прекрасный Принц?

— Не было никакого Прекрасного Принца.

— Никакого Прекрасного Принца не было?

— Есть очень милый Принц-Лягушка, который живёт к югу от Жевунландии, — проговорил Мелвин.

— Вообще-то, он уже король, — сказал генерал Гнарли.