Покорение вершин (СИ) - "Ludvig Normaien"

Я бы и дальше смотрел, как они там будут промеж собой разбираться, но мне надо было следить и за другими моментами.

Сарвуухи и разведчики обошли холмы и теперь метались позади их строя, убивая одиночек, и окружили нескольких вождей. Битва превращалась в побоище, где лишь часть воинов сохраняла видимость порядка. Впрочем, я считал, что мои ребята и мы можем ещё победить, мои воины всё же в среднем получше — уже относительно неплохо привычные в общем взаимодействии, вооруженные не гнилым хламом, привыкшие к победам, основная масса не готова была вот так просто взять и убежать.

Я обернулся к крысятам, которые дрожа неотрывно наблюдали за происходящим. Для них это было самым большим виденным кровопролитием. Да что говорить — для многих из присутствующих это была первая и могла стать последняя увиденная битва. А мне, пожалуй, пора и в битву, всё равно управлять тут уже никем не получается. Надо вести лично! Наконец-то.

— Стойте тут, и чтобы не смели лезть в свалку! На ваш век ещё хватит врагов! Вы, — ткнул в нескольких гонцов, что ждали приказов. — Следуйте за мной и прикрывайте хвост, пока Чута рядом нет.

Обвил хвостом рукоять кинжала, поправил завязки шлема, щит в левую, а правая уже срослась с нетерпеливой булавой.

— Ножи в хвосты! Смерть уродцам! — и не слушая, и не видя ничего уже по сторонам, побежал не в самый центр творящегося безумия, куда палили стрелки из ружей, где метались безумные фигуры ревущих крысолопов, орков, давящего кишки великана, мелких клановых воинов, где время от времени налетали ветра и молнии, что дикими порывами счищали с поверхности земли всю нанесённую кровавую грязь, и куда время от времени метала камни оставшаяся обугленная катапульта. Нет, я побежал помочь Хойту — я желал победить врагов хотя бы на одном фланге и пойти уже помогать сарвуухам и разведчикам, чтобы у врагов сражающихся в центре не осталось надёжных мест для отступления, чтобы они отовсюду почувствовали опасность.

Явур со «Страшилами» и сам в общем-то справлялся… Но и мне хватило. Наконец-то битва! Нет ничего хуже, чем ожидать её, когда крутит живот, сухо во рту, а мускулы дрожат.

Наступил на труп убитого «летуном» хобгоблина, наступил на спину и шлем пригнувшегося от неожиданности и тяжести воина, перемахнул еще через одного и упал на врагов, в падении огрев первого врага, сминая ему шлем. Столкнулся со вторым и увидел крысу со шрамом на морде, что разбрызгивал слюну, изрыгая хулу на всех стоящих перед ним. У него не оставалось шансов, потому что он был слишком ошарашен моим появлением. Я навалился на его правую лапу своим щитом, давя вниз и освобождая прикрытую ранее шею, и ударил металлическим жалом рукояти, пробивая его шкуру и до середины вдавливая её, рукоять, внутрь. Что уж он там успел испытать перед смертью, я не знаю, однако его глаза враз налились чернотой, а потом белым налётом, будто он враз потерял все свои жизненные силы. Тело рухнуло к моим ногам, а я переключился на остальных. Хвостом с кинжалом ударить в шею соседа убитого, что не смотрел по сторонам, отчего и поплатился, и оглушить щитом второго, которого затем пнул, отталкивая и давая себе место для взмаха булавой, что полностью всем шипастым шаром утонула в груди беззвучно кричавшего от боли крыса.

«Страшилы» взеревели и побежали за дрогнувшим врагом, потеряв пару бойцов от ещё одного прилетевшего «летуна». Драка на правом холме закончилась, и надо было бежать к следующей цели. Куда? В тыл ожесточённо бьющейся массы, откуда уже в обе стороны потянулись группки беглецов, или напасть на несколько сотен свежих врагов, что так и стояли без дела в тылу? Или помочь псам гонять остальных?

— Встать плотнее! За мной!

Интересно, а Кич у катапульты меня заметит? Бегом на выручку нашим в центр!

Я держал булаву двумя руками и бил изо всех своих телесных сил, кроша щиты и кости врагов, почти не обращая внимания на ответные удары. Убить как можно больше — и пусть только успевают подходить! Что, не подходят? Тогда я сам иду!

Кривоногая визгливая гоблинша (какого демона она тут делает?) кинулась на меня с копьем, на что я грубо отпихнул ее и ударил в лицо окованным краем щита. Она с криком упала, а встать уже не смогла под ногами сражающихся.

Моя булава пожинала страшный урожай: она с каждым ударом раскалывала и разбивала в клочья черепа, вдребезги сокрушала ключицы, проламывала грудные клетки. Я крутанулся вокруг себя, несколько тел гоблинов и крыс изломанными куклами разлетелись во все стороны! Упоение боем начало охватывать меня. Кровь! Теплая и густая, что струилась во мне, была рада увидеть пролитую кровь многочисленных существ, что пытались сейчас давить моё войско.

— Вырвем им кишки!

— Режь! Убивай!

Уже не было никакого строя. Орки вдвоём били великана, (один из них всего лишь одной целой лапой, потому как вторая по локоть отсутствовала), который их беспрестанно скидывал с себя на землю, но наступить не успевал, как эти здоровяки вновь карабкались по нему, стараясь попасть в рожу подобранными алебардами, и один из них страшно хохотал.

Часть врагов развернулась и бросилась на нас, увидев с тыла опасность.

Я яростно первым влетел в их строй, сбивая булавой и телом штук пять гоблинов, ломая их трухлявые щиты, в то время как хобгоблины и берегущие хвост за мной быстро вспарывали глотки животы лежащим. Кто-то падал, поскользнувшись на чьей-то вскрытой черепной коробке, второй уползал подальше, таща свои вылезшие кишки по лежащим трупам. Мне били в тело жала копий, но во многих ударах не было силы, и кольчуга с другими частями доспеха раз за разом спасала меня, но из многочисленных порезов сочилась кровь. Пару раз сработал амулет (это ни с чем не спутаешь), защищая меня от опасности, за которой не уследил.

В горячке боя меня вынесло к группе людей, среди которых спрятался один из вражеских крысиных колдунов. Приплясывая, проклятый колдун время от времени задействовал разрушительные силы, опустошая ряды моих сил, которые уже и так значительно пострадали. Я пытался к нему пробиться, но выставленные копья ощетинившегося отряда раз за разом отталкивали меня, а булавой никак не удавалось раздробить их наконечники. Упрямые загорелые лица, заросшие щетиной, цепкие взгляды — настоящие «Псы войны», они знали толк в кровопускании, пережив множество схваток. Острое лезвие ткнулось в железо шлема, скользнуло по касательной и проникло сбоку, угодив в лоб, и кровь начала заливать левый глаз, срезанный кончик хвоста с кинжалом упал в грязь.

И зачем мне лезть через них, когда можно сделать немного проще… Напряг тот почти не чувствующийся канал, что соединял то ответвление кишечника, где хранилась кислота, и плюнул длинной протяжной струей кислоты в напряженные лица. И тут же размахивая булавой мимо ослеплённых наёмников, стремясь убить колдуна. Колдун сумел выбить из рук у меня оружие неведомым образом, но я хватаю его и (не этой дрыщеватой крысе биться со мной!) впиваюсь клыками в горло, валю наземь, вырывая кусок его глотки.

— Поколдуй ещё…!

Подхватил выроненное оружие и позволил булаве хаотического воина ещё напиться крови и смерти. Это было ужасное оружие. И позволить ему ещё раз насладиться в дальнейшем подобным я не мог: та сила, что он забирал у ещё живых, шла на поддержку тех, с кем мне было не по пути. Но об этом буду думать потом, а сейчас надо было сражаться.

Внутри строя я, дрожа от ярости и гнева, чувствуя поддержку сзади, кидался на очередного врага, сбивая его на землю, и некоторые начинали молить о пощаде, но не получили ее.

Глава 9

Я готов был петь от радости, которая клокотала во мне, радости битвы и обладания сильным оружием!

Хрипы, стоны, рычание, хруст костей и скрежещущих клыков, последние вздохи и булькающие звуки порванных лёгких.

— Святая задница! — орали где-то люди.

— Примите мою душу… — подвывали в другой стороне.

— Мясо-мясо-мясо! — многократно перекраивало всё яростное шипение других.