Стать Магом (СИ) - Клеттин Антон
Вся моя вера в добрых людей мигом рассеялась, стоило мне заметить семейное сходство между ушлым кузнецом и не менее ушлым, как в последствии оказалось, шорником. Захотелось разозлиться и немного побуянить, дабы указать некоторым умникам их настоящее место. Но я не стал, так как указанная кузнецом деталь действительно выглядела ветховатой, а за свою работу шорник запросил не так уж и много. Правда сразу предупредил, что до вечера не справится, однако тут же меня успокоил тем, что у них в городе имеется отличный трактир, в котором, о чудо, есть даже свободные комнаты. Поняли, да? Вот и я тогда понял.
Раздражение вновь всколыхнулось во мне, но так же быстро отпустило. День перевалил за вторую половину, а значит мне придется вновь ночевать под каким-нибудь кустом. О, знали бы вы как мне это надоело. Пусть даже сейчас на дворе стоит некоторое подобие лета, однако ночью все равно холодно. С одной стороны. Так как другая повернута к огню костра. Честно говоря, я сам себе во время своих ночевок под открытым небом напоминаю плохо приготовленную сосиску: с одной стороны уже обуглившуюся, а с другой — недожаренную. В общем, думаю вы поняли почему я выбрал вариант переночевать в более-менее нормальной обстановке, даже осознавая, что на мне хотят поиметь некий гешефт.
Как бы описать местный трактир? Представьте себе длиннющий сарай, построенный из средних размеров, плохо ошкуренных, бревен. Маленькие окошки, маленькая даже для меня кособокая дверь. Все это покрыто соломой.
Солома же и является первым, что встречает посетителя внутри. Ею устелен весь пол главного зала. Главный зал — это просто большая комната, размером где-то в половину здания, заставленная длиннющими, крепкими и, судя по всему, приколоченными к полу, столами в компании точно таких же длиннющих лавок. Пара тележных колес под потолком, чья задача, если судить по свечкам, что подобно воробьям облепили оба обода, работать люстрами. Со своей задачей, к слову, они справлялись откровенно хреново и, если бы не мое зрение, то фиг бы что я тут сумел разглядеть. Впрочем, там и рассматривать-то нечего было — остальная обстановка представляла собой некое подобие барной стойки с находящимися рядом с нею двумя дверьми и мужиком, скорее всего, местным трактирщиком.
Как я позже узнал: та дверь, что была напротив входной, вела прямиком в небольшой глухой коридорчик, из которого можно было попасть в одну из четырех сдаваемых посуточно каморок. За второй же дверью, за той, что находилась прямо за спиной трактирщика, располагались кухня и мыльня. Это, естественно, были разные помещения, хоть и смежные. Как по мне — гениальное в своей простоте архитектурное решение, позволяющее пользоваться одной печью и для помывки, и для приготовления пищи.
Зал был почти пуст, если не считать компании, состоящей из четырех выпивох, расположившихся у ближайшего к двери окошка, так что с поиском свободного места проблем не оказалось. Мне полумрак, в который был погружен главный трактирный зал совершенно не мешал, поэтому, договорившись с хозяином о жилье на эту ночь для меня и Ромчика, я направился к дальнему от входа столику, за который и приземлился в ожидании подавальщицы.
Та оказалась девушкой во всех отношениях приятной, но я, помня свой Вохштернский опыт и не желая вновь проснуться в какому-нибудь крайне неприятном месте, на все ее попытки продемонстрировать свои прелести не реагировал совершенно. Поняв, что в качестве спутника на эту ночь она меня не интересует, девчонка, к некоторой моей досаде (А что? Кому не нравится, когда за ним девчонки бегают?), ничуть не расстроилась и, выслушав мой заказ, довольно споро принялась за его выполнение.
Вечерело. Потихоньку зал трактира начал заполняться, меня же, утомленного вином и долгой дорогой начало клонить в сон, поэтому, поблагодарив трактирщика за вкусную (действительно вкусную, без дураков) еду я попросил проводить меня в мою комнату. Провожала уже знакомая подавальщица. Указав мне на мою дверь, девчонка еще раз намекнула, что совершенно не прочь, за умеренную плату, конечно, провести со мной ночь. Хотелось очень, но здравый рассудок возобладал, поэтому я вновь отказался, сославшись на усталость. Подавальщица, пожав плечами удалилась, показательно взвизгнув, когда я, все же не выдержав, шлепнул ее на прощание по упругой попке.
Если бы мы находились на Земле, то в доставшейся мне комнатке вполне мог бы отрешаться от благ цивилизации какой-нибудь монах-отшельник. Столь маленькой и убогой она была. Но я был уже калачом тертым, поэтому меня данное обстоятельство совершенно не смутило. Ночевать на хоть какой-то кровати гораздо лучше, чем под кустом.
Заснул я сразу же, едва улегшись на жесткую кровать. Какие сны мне снились не скажу, да и снились ли вообще. Не скажу и как долго я спал, так как часы в этом мире если и изобрели, то я один хрен их не имел. Тем не менее проснулся я хоть и не сам, но вполне бодрым и неплохо выспавшимся. Разбудили же меня стоны, доносившиеся из смежной с моей комнаты. Спросонья я подумал, что девушке, что так сильно кричит очень плохо, но быстро понял, что наоборот — ей очень хорошо. По крайней мере, стонала она так, будто пялил ее самый крутой любовник в мире. Выглянув в тамбур, в котором единственном было небольшое окошко, я понял, что еще достаточно рано для того, чтобы вставать и идти завтракать. Да и подавальщица, судя по всему, в данный момент недоступна. Так что пришлось дожидаться утра в своей комнатке под аккомпанемент женских стонов, доносящихся из соседней комнаты. Честно говоря, мне девчонку даже немного жалко стало. Судя по звукам, за сегодняшнюю ночь ей пришлось обслужить минимум трех мужиков. С другой стороны, вряд ли они ее насиловали, так что в накладе она точно не останется.
Знаете, я давно заметил, что человек такая скотинка, что ко всему привыкает. Так и я, вслушиваясь в то, что происходило за стенкой, как-то незаметно для себя умудрился уснуть. Впрочем, проспал все же не так уж и много, а проснулся от особо громкого вскрика трудяги-подавальщицы.
Осознав, что дальше спать смысла никакого уже нет, я набросил на себя не очень богато выглядящий, зато очень уютный плащ, служивший мне подстилкой во время лесных ночевок. Лето там или нет, но центрального отопления в данном заведении не имелось, а утро было довольно свежим. Закончив утепляться, я запер дверь в свою комнату и направился в общий зал.
За стойкой никого не оказалось, зато на кухне кто-то так громко гремел посудой, что аж сюда было слышно. Решив, что неплохо бы позавтракать, я подошел к стойке и постучал о нее, надеясь привлечь внимание хоть кого-то из обслуживающего персонала. Не привлек. Тогда я постучал еще громче. Ноль эмоций. Тогда я заорал во весь голос:
— Эй, трактирщик! Тащи сюда свою задницу, пока я не разозлился!
О, чудо! Наконец-то меня услышали и передо мной материализовался глава местного общепита. Он рассыпался в извинениях и поинтересовался чем моя милость желает позавтракать.
Я справедливо рассудил, что завтрак — самый важный прием пищи и экономить на нем не нужно, поэтому заказал нечто сродни классическому британскому завтраку. Ну знаете, тот самый набор продуктов, при виде которого диетологи прячутся под стол, плачут и зовут мамочку, а типичный американский любитель бургеров жмет руку и уважительно хлопает по плечу? Трактирщик оказался битым жизнью и к моему заказу отнесся стоически, уточнив лишь что я предпочту из напитков: вино или пиво. Я не хотел ни того ни другого, а внезапно проснувшийся во мне британский денди затребовал чая. Но о таком напитке трактирщик не знал. Когда же я ему объяснил, что это высушенные листья одного куста, он предложил мне как альтернативу травяной сбор, которые местные употребляют в качестве тонизирующего и согревающего напитка. Немного подумав, я согласился, справедливо решив, что незачем крутить носом почем зря.
Завтрак оказался выше всяческих похвал. Не знаю уж кто там готовил, уж точно не трактирщик, так как он вряд ли бы успел и приготовить, и прислуживать мне за столом вместо отсутствующей сейчас подавальщицы, но был он действительно мастером своего дела. И сейчас я, развалившись на лавке, с наслаждением потягивал травяной сбор. Классная штука оказалась, особенно в сочетании с цветочным медом (сахара тут тоже не знали).
