Виталий Останин - Остерия «Старый конь»
— Барон да Бронзино! — воскликнул Мерино, меняя курс и направляясь к начальнику городской стражи. — Какая встреча! Осмелюсь предположить, вовсе не случайная?
— Я вас искал, синьор. — Недавнему капитану наемников, а ныне барону, политесы знати были неведомы. Его красное обветренное лицо выражало недовольство, и Мерино понял, что причиной этого недовольства является его персона.
— Вы взялись помогать коронному сыску в расследовании дела об ограблении Беппе Три Пальца, — проговорил он, когда Мерино поравнялся с его каретой. И не дожидаясь ни отрицания, ни подтверждения этого заявления, продолжил: — Прошу вас в мою карету. Я подвезу вас, а в пути мы сможем поговорить без лишних глаз и ушей.
Лик пожал плечами, поднялся в карету и сел на оббитую зеленым бархатом скамейку в карете — Бронзино, видимо, всерьез намеревался сделать темно-зеленый цвет своим родовым. Барон уселся против него, тростью постучал по крыше кареты, давая кучеру знак трогаться, и сразу взял быка за рога:
— Мне совершенно не нравится, синьор Лик, когда за моей спиной моим же делом занимаются дилетанты! — Он поднял руку, видя, что Мерино собрался возразить. — Мне прекрасно известно о вашем прошлом и вашем опыте, но это не одно и то же с тем, что требуется сейчас!
— А что сейчас требуется? — с невинным видом спросил Лик, опуская реплику барона о «не том опыте».
— Деликатность, синьор! Деликатность! Похищены очень важные документы, и неверные выводы в расследовании могут привести к войне. А мой патрон, барон да Гора, навязывает мне владельца трактира…
— Остерии, синьор да Бронзино.
— Пусть так, остерии. Но человека совершенно неподготовленного к такого рода деятельности и не имеющего специальных навыков!
— Так мне нужно было отказать барону да Гора?
Бронзино слегка смутился. Он, как и многие, был совершенно не в курсе истинной природы отношений кансильера коронного сыска герцогства и владельца остерии Мерино Лика, полагая, что молодой шеф безопасности просто умело использует подчиненных своего отца.
— Понимаю вас, синьор Лик. Таким людям не отказывают. Конечно. И я вовсе не требую от вас все бросить, нет! Лишь не лезть на рожон. А если узнаете что-нибудь — сразу сообщать мне. Поверьте, полученными вами сведениями куда с большей пользой смогут распорядиться компетентные люди.
Видимо под одним из таких людей господин барон понимал себя.
Мерино вздохнул, — разумеется, только в мыслях. Он отчетливо понимал, что может осадить начальника городской стражи, но к чему плодить врагов на ровном месте на подходе к пятому десятку лет? Конечно, барон обидится, станет мстить — по-мелкому, поскольку по-крупному ему не позволят. А к чему эти палки в колеса расследования, тем более, когда Мерино уже ухватился за ниточку?
— Конечно, господин барон. Если вы считаете, что это пойдет на пользу дела…
— Вне всякого сомнения!
— …я готов докладывать вам, скажем, раз в три дня, о том, что мне удалось узнать.
— Отлично! Я был уверен, что настоящие профессионалы сумеют найти общий язык. Так, может, вы мне сейчас как раз и расскажете о том, что вам удалось узнать?
Начальник стражи хоть и был военной косточкой, но дураком не был вовсе. Всего год назад он командовал кондотой45 наемников на северной границе герцогства, где сумел отразить вторжение скафильских рейдеров и продержаться до подхода регулярных войск. Подвиг командующего оценил лично маркиз Фрейланг, пожаловав храброму кондотьеру баронство (на том же участке границы, где он сражался), а буквально пару месяцев назад назначил начальником стражи столицы. И если для отражения скафильцев одной личной храбрости могло быть достаточно, то для начальника стражи столицы требовалось хоть немного мозгов. И они у Бронзино были. Но вот опыта ему не хватало, иначе он не стал бы столь топорно разговор с пусть и бывшим, но дознавателем, имевшим огромный опыт докладов августейшим особам.
— Практически ничего, синьор Бронзино, — начал излагать экспромт Мерино. — Есть сведения, что работали Беппе Три Пальца не местные. На это указывает полная неосведомленность пыльников. Они, конечно, не одесную Единого сидят, но и правила игры хорошо понимают. Для них бросить вызов правящему дому во Фрейвелинге совершенно недопустимо. В Оутембри, в этом рассаднике безбожия и смуты, ворье могло нападать на правительственные учреждения, но, хвала пророкам, — не у нас. Я поговорил с людьми и получил полную готовность содействовать поимке мерзавцев.
— Что-то я не увидел горячего желания содействовать правосудию у того отребья, которое мне приказали выпустить из подвалов Дома Порядка, — в сомнении протянул начальник городской стражи.
Мерино усмехнулся и пояснил.
— Так ведь не по «понятиям» это — гончим своих сдавать. Всегда так было, на том весь преступный мир и держится.
— А вам, стало быть, можно?
— А я не гончая. Я, с вашего позволения, медиаторэ, посредник. Именно поэтому меня барон да Гора и привлек, а вовсе не за выдающиеся таланты в деле сыска, — слукавил Мерино.
Бронзино сморщился, словно укусил лимон. Связи Мерино с преступным миром были столь обширны, что начальнику городской стражи было совершенно непонятно, как трактирщик до сих пор гуляет на свободе, а не кормит крыс в замковом подвале.
— Так и в чем же выражается содействия этих ваших людей? — с нескрываемым сарказмом спросил барон.
Мерино ответил очень серьезно, игнорируя издевку в голосе собеседника.
— Они сообщат, если заметят чужих. Это большое подспорье, синьор Бронзино! Вы ведь не можете силами городской стражи прочесать все злачные места этого города?
Выражение лица барона без слов ответило: да, мол, не могу, но очень хочу именно это сделать.
— Есть еще что-то, в чем вы продвинулись?
— Пока нет.
— А что вы делали на Виноградной улице?
— А здесь я был мимоходом. Шел в порт проверить одну зацепку.
— Что-то существенное?
— Пока не представляю, ваша светлость.
Было видно, что барон не очень поверил. И попробовал надавить:
— И все же расскажите, что вам удалось узнать.
Мерино удалось ответить практически без задержки, хотя в голове он успел составить штук пять возможных ответов, четыре из которых он забраковал по причине недостаточной достоверности и убедительности для барона. «Нет ничего лучше смеси из правды и правдоподобного вымысла», — говаривал когда-то его начальник, барон Сантьяго да Гора, и Мерино решил последовать его совету.
— Конечно, хотя я и не думаю, что это может вам помочь. По крайней мере, в таком непроверенном, виде. Как я уже говорил, «работали» корабела не местные. Так вот, один из пыльников, не буду называть его имени, уж простите, вывел меня на некоего посредника, который мог организовать встречу и размещение приезжим бандитам, а также снабдить их необходимой информацией о городе и привычках Беппе. Я собирался навестить этого посредника и поспрашивать его: не он ли помогал ворью обнесшим корабела Три пальца устроится в городе?
— Я еду с вами! — тоном, не терпящим возражений, проговорил Бронзино.
Мерино решил, что сотрудничества с него на сегодня хватит:
— Об этом и речи быть не может! Со мной никто не будет разговаривать, если увидит в вашей компании!
— Заберем мерзавца в подвал, и там он запоет!
— А если это не он? Все, кто зарабатывает услугами посредников, залягут на дно, откуда мы их не выколупаем со всей вашей городской стражей! Я сам с ним переговорю и расскажу вам о результатах!
Было видно, что начальнику стражи не понравилась отповедь Мерино, но спорить он не стал, хватило ума.
— Полагаю, предлагать подвезти вас до портового района, смысла не имеет?
Мерино, выходя из остановившейся кареты, только смущенно улыбнулся, как бы говоря: «Ну вы же все понимаете!»
Retrospectare
2 марта 772 год
Мерино Лик, воспитатель
Поместье Капо.
— …в глаза или за глаза — не имеет значения! — закончил свою гневную тираду Мерино. — Ясно? Для тебя я Мерино Лик, а не Праведник!
— Да, наставник! — Стоявшему навытяжку перед отставным дознавателем мальчишке было лет двенадцать. Он был худым и загорелым, как бывают худыми и загорелыми все дети мужского пола, большую часть времени проводящие в поисках приключений на то место, которые воспитатели потчуют розгами. Его темные волосы были полны соломы и веток, под одним из живых черных глаз красовался внушительный синяк, а под другим, видимо, для симметрии, — свежая царапина. Ростом мальчишка едва доставал до локтя рослому Мерино. И вид этот отрок имел до невозможности смиренный.
