Максим Волосатый - Воины Клевера
– Есть немного, – почесал нос Шаман. – За этим к тебе и пришел.
– Да? – приглашающе поднял тонкую бровь дон Антонио.
– В чем основная проблема латентных магов, за которыми нелюди пришли? – Шаман вопросительно посмотрел на Сибейру.
Тот не повелся на интерактивную беседу, лишь наклонил голову: продолжай.
– Им деваться уже некуда. От боевой пятерки не уйдешь. – Он замолчал, ожидая реакции. Не дождался. – Все знают, что мы принимаем человеческих магов, но для этого надо идти в Директорию. А еще лучше – сразу в Улитарт. Так?
– К чему ты клонишь? – нарушил молчание Сибейра.
– Надо дать им возможность добраться до нас. Вовремя. Помочь им, – Шаман попытался развернуть мысль в ответ на озадаченный взгляд дона Антонио. – Короче, мои умельцы разработали амулет, который настроен будет на конкретную точку выхода в Директории. Я предлагаю разбросать их по баронствам и оповестить всех, что и как работает. В этом случае очередному бедолаге не придется делать марш-бросок до границ Директории, а всего лишь добраться до амулета. Их можно много наделать.
– И как быстро нелюди научатся их блокировать? – поинтересовался Сибейра.
– Месяца через четыре, я думаю.
– И всё? Ты предлагаешь устроить массовую акцию ради четырех месяцев работы? Кто этим будет заниматься? Ты часом не за Господа Бога меня принимаешь: пальцами щелкнул – и все? У меня и половины необходимого количества людей нет. Текущие проблемы не решаются, а ты хочешь втянуть нас в какую-то бредовую затею, которая кончится через четыре месяца, когда Старшие Расы расшифруют твой узор и заблокируют его?
– Да я от тебя ничего и не хочу, – Шаман развел руками. – Мы с этим в состоянии сами справиться. Тем более что Мастер не против.
Сибейра споткнулся об это заявление. Мастер Ацекато был не из тех, кого легко было подбить на откровенные авантюры. Раз он согласился, значит, что-то в этом есть.
– Как это – не против?
– Он, в принципе, одобрил идею. Из тех, кого сможем вытащить, много можно хороших ребят набрать. Осталось с тобой договориться.
– Договориться о чем? – прищурился Сибейра.
– О точке выхода. Я предлагаю её здесь сделать.
– Здесь?!
– Ну да, – Шаман жестом остановил испанца, поднимающегося из кресла разъяренным быком. – Ты не кипятись только сразу. Точку выхода надо делать здесь, потому что больше негде.
– Да что ты? – язвительно начал Сибейра и осекся.
– Вот, – назидательно поднял палец Шаман. – Ты тоже понял. Представь, что будет, если мы выход сделаем в Улитарте, например. Мои-то, конечно, не против будут. Еще бы, братья по разуму…
– Ага, – мрачно согласился дон Антонио. – А мои повесятся вылавливать разных там Стрелков посередь Улитарта. Сколько их набежит, представляешь?
– Вот и я о том же, – закивал большой лохматой головой Шаман. – А так любой, кто захочет попользоваться халявой от Братства, тут же к тебе тепленьким попадет. Надо только место огородить, чтобы они там до времени сидели и выйти не могли.
– Поучи еще, – ворчливо ответил Сибейра.
– Не буду, – покладистости Шамана сейчас мог позавидовать хорошо вышколенный мажордом. – Как скажете, Ваше Магичество.
– И это всё ради каких-то трех-четырех месяцев, – горестно вздохнул Сибейра, закатывая глаза. – Ладно, я поговорю с Мастером.
– Да тебе и делать-то всего ничего придется. – Шаман умильно улыбнулся, опять превращаясь в несуразного милого сенбернара. – Только разбросать по баронствам.
– Уйди с глаз моих, – замотал головой Сибейра. – Мне к моим проблемам только тебя не хватало.
– Всё-всё, – улыбнулся Шаман. – А чтобы легче работалось, я тебе тут цветник устрою.
Он еще раз звучно хлопнул в ладоши – и в комнате опять установился свежий запах цветов.
– Это мои на основе гомеопатии придумали, – пояснил он. – Теперь, пока в кабинете будешь сидеть, насморка не будет. Больше пока не могу ничего, извини.
– Я же сказал, что поговорю с Ацекато, – нахмурился дон Антонио.
– Ты часом не решил, что я тебя покупаю? – ухмыльнулся Шаман. – Могу я просто так хорошему человеку приятное сделать?
– Иди уже, – рассмеялся Сибейра. – Айонки тебя проводит. А то я уже боюсь представить, что еще ты выдумаешь, если тебя без надзора хотя бы на полчаса здесь оставить.
Шаман сделал «уголок», опершись на ручки кресла, и дурашливо подпрыгнул:
– Я тебя тоже очень люблю.
Глава 7
Маленькая звезда, не дающая света, всё так же висела высоко-высоко, показывая, где небо. Ирил не знал, сколько он здесь пробыл, вроде не очень много, но вставать по-прежнему не хотелось. Свинцовая усталость не усиливалась, но и не отпускала. Всё оставалось как было. Только девичий голос иногда прорезал ватную темень. Ланья улыбался ему, как старому знакомому, но с места не двигался. С этим голосом было связано что-то очень хорошее, но нет, не вспомнить. Да и незачем. Тут хорошо, спокойно.
– Ты кто?
В нормальной бы жизни Ирил подпрыгнул как ужаленный, но сейчас просто чуть скосил глаза. В тяжелой черноте вышло в ту же цену.
Один кусок черноты был как будто бы чернее остального.
– Ты кто? – настаивал голос.
– И-и-р-и-и-л, – а говорить-то, оказывается, еще труднее, чем двигаться.
– Чего орешь? – Черный кусок темноты придвинулся ближе. – В голове не можешь, что ли, разговаривать?
– Мо-о-гу, – думать получалось быстрее, чем говорить, но тоже не шибко. – А ты кто?
– Я-то мох, а ты что за «ирил»?
– Ка-кой мо-ох?
– Обыкновенный, а ты-то кто?
Ирил задумался. Задача оказалась непосильной. Мысли ворочались в голове, как огромные валуны, чернота начала двигаться из стороны в сторону. Мох? Разговаривает? Это что ж такое?
Непонятное пятно услышало его мысли.
– Сам ты мох. Не мох, а мох, понятно?
– Не-е-а, – Реальность, если это можно так назвать, с трудом поддавалась осмыслению.
– Живу я тут.
Понятнее не стало.
– Ирии-и-ил! – Далекий девичий голос опять прорезал черную вату.
– Скажи ей, чтобы замолчала, – потребовал кусок черноты.
– Са-а-м ска-а-ажи-и.
– Я не могу, я раньше.
– Что-о ра-аньше?
– Раньше, чем она, – пояснил голос.
Ланья почувствовал, что удушающая чернота – это еще не предел. Оказывается, отсутствие осмысления черноты, это еще хуже. Разговаривающий мох, который не может говорить с девичьим голосом, потому что он раньше. Бррр. Если бы Ирил мог, он бы замотал головой. Но сейчас получилось только тихо застонать.
– Э-эй, не уплывай. – Ланья вдруг почувствовал тычок в бок. Пятно приобрело смутные очертания небольшого зверька. – Ой, ты жжешься. А-а, вот почему ты тут. И как это ты смог такое натворить?
Всё, голова остановилась. Черная вата вокруг стала вдруг спасительной. Уставившись в темноту, Ирил отключил всё, что мог, и замер, умиротворенный и довольный. Больше ему ничего не надо. И даже далекий девичий голос стал отдаляться и стихать. Но отдохнуть ему не дали.
– Эге-гей, ты только не засыпай, – настырный голос выдернул его из блаженного состояния. – Тебе нельзя здесь спать. Давай, расшевеливайся. Смотри, там к тебе еще кто-то рвется.
Ланья с трудом открыл слипающиеся глаза. Далекая звездочка стала как будто бы ярче. Вокруг нее появился слабо мерцающий ореол. Еще одна точка начала моргать рядом, но погасла. Ирил отстраненно наблюдал все это.
– Не дотянутся, – прокомментировал голос. – Они ж не знают, что мы тут.
– Зна-ают, – сонно отозвался Ланья.
– Не-а, – не согласился разговаривающий мох. – Они знают где, но не знают когда.
– Иди ты, – вот послать получилось четко и членораздельно. Почему-то послать всегда лучше получается. – Где-е, ко-огда-а… Бе-ез тебя-а то-ошно.
– Вот без меня тебе бы точно тошно было, – продолжал зудеть голос. – А со мной, глядишь, и ничего получится.
– О-отва-а-ли, – выдохнул Ирил и постарался все-таки заснуть.
Никак. Голос перестал выдавать комментарии, зато начал что-то бубнить. Но не монотонным успокаивающим звуком, а раздраженным зудом потерявшейся мухи.
– Ну-у, че-его-о, те-ебе-е, еще-е? – Ланью начало доставать это соседство. Мало того что ни руки ни ноги не поднять, так еще и забыться не дают.
– …попомнишь меня, когда узнаешь, так поздно будет, – голос стал отчетливей, но бубнящие интонации остались. – Ни «спасибо» тебе, ни «пожалуйста». Держи его тут, спасай. Одно извинение, что ничего ты не соображаешь и серёдкой придавленный.
– Что-о ты-ы хо-оче-ешь? – сдался Ирил.
– Сиди, жди, пока твои там придумают, как тебя вытащить, – отчеканил мох. – А до этого спать не моги. А то не проснешься. И голос твой слушай, он тебя тоже вытаскивает. – Он помолчал немного (о, блаженство) и абсолютно алогично добавил: – Только скажи ей, чтоб не орала.
– Ка-ак? – поинтересовался Ланья. Он очень сильно надеялся, что сарказма в его голосе достаточно. Оказалось, нет. По крайней мере для моха.
