Александра Черчень - Курсовая и дипломная работа по обитателям болота. Дилогия
Потом… потом был концерт. Была музыка. Наверное, многим местным она действительно не особо пришлась по вкусу, но я с готическим, инструментальным роком была знакома, более того, весьма любила эту тему в свое время, поэтому даже получала удовольствие, тем более играли ребята просто замечательно, с самоотдачей. Про голос Лельера, наверное, можно скромно промолчать.
И пока не было ни малейшей тревоги… безумие словно вернулось обратно, в те глубины души, откуда выползло.
Я даже успела расслабиться. Как оказалось, рано.
Очень рано.
Неприятности начались с того момента, когда музыкант после очередной блистательной партии на виолончели вдруг оттолкнул инструмент с такой силой, что он с грохотом упал. Я вздрогнула, остальные тоже.
Лель резко повернулся и скомандовал:
— То, о чем я вас просил.
— Но Лель, — почти простонал Шан. — Пожалуйста…
— Я сказал! — отрубил блондин и закончил: — Не заставляй повторить… по-другому.
Шан четко, почти по-военному склонил голову и требовательно взглянул на барабанщика.
А дальше… дальше было безумие звука и света. Невероятно мощная по своей темной энергетике композиция, которая пронизывала насквозь, заставляла дрожать в унисон с мелодией, поднимающей из глубины сердца все, что там было. От света, до тьмы и жажды. И мне было страшно смотреть на Лельера, потому что это наверняка стало тем самым спусковым крючком. Смех… тихий, искренний, но такой страшный смех, я как зачарованная подняла голову, чтобы увидеть улыбку на лице сумасшедшего шута, чтобы понять, что ОНО началось.
Феликс быстро и четко достал что-то из-за пазухи, собрал в единый механизм и вышел из нашей ложи, чтобы застыть на тактически выгодном месте недалеко от сцены.
Словно издалека видела, как под потолком что-то вспыхнуло и Мастер Смерти завис под сводами зала, окутанный своей силой. Готовый.
Но пока Лель просто пел. Пел и играл, снова сжимая струны своего проклятого инструмента до побелевших пальцев. Играл, как на нервах. Одна песня сменяла другую, и музыкант постепенно успокаивался, хотя несколько строк из исполняемого наводило на меня ужас и морозом проходилось по коже:
Ночь. Твой мир — это ночь, где лица без глаз,
Где птицы поют, как ржавеет металл,
Ты просишь огня, ты хочешь забыть,
Ты молча зовешь: «Убейте меня!»
Не веришь луне, и слезы, как воск,
Застынут на стрелках часов и тогда:
Твой мир,
Твой сон,
Твой бред,
Твой стон,
Рождают меня,
Я кукла твоя. [5]
Я вздрогнула, передернулась, понимая, о КОМ он поет, и, чтобы хоть как-то отвлечь себя, стала разглядывать зал, который сейчас был слегка освещен. И тут как споткнулась взглядом! Об очень светлые волосы, серебристыми кудрями рассыпавшиеся по плечам хрупкой девушки. Мигом вспомнила все и поняла: если Лельер ее увидит, то будет очень плохо. Но тут белый свет сменился на фиолетовый, и девушка словно пропала, как я ее ни высматривала.
Пихнула Настю, обрисовала ситуацию, и, судя по тому, как она побледнела, в дополнительных объяснениях нужды не было.
Но наша будущая жертва словно сквозь землю провалилась! Я уже почти перегибалась через перила в попытке разглядеть эту чертову лунную блондинку, которая невесть как сюда попала. Так… я увидела ее в белом свете. У нее просто оттенок волос такой! Сама она, возможно, и мышиного цвета, но вот в таком освещении…
И правда! Как только вспыхнули нужные софиты, я ее увидела.
И не только я.
Лельер споткнулся на середине куплета и жадно впился взглядом в толпу, которую в следующий же миг осветили зеленые лампы, что дало маленькую отсрочку.
— Настя! — рявкнула я. — Найди Кика, скажи, что ее видно только в белом свете! Я попытаюсь найти дурочку и вывести отсюда. А вы остановите его! Остановите!
— Я убиваю тебя, моя королева… — мурлыкнул фразу из песни блондин и встал со своего стула.
Я почти скатилась по ступеням и, ругаясь и извиняясь попеременно, начала проталкиваться в ту сторону, где в последний раз видела девушку.
И новая песня. И новое осознание.
Он сорвался! Он уже сорвался…
Дай, дай мне твое тело,
Чтоб ты не захотела
Убежать!
Чтоб земля быт адом,
Чтоб луны было мало… [6]
М-м-мать! Что же делать! Если он ее видит, то в любом случае быстрее дойдет!
Ему фаны дорогу уступят, да еще и сами «счастливицу», которая привлекла внимание, вытолкнут! Да и эта идиотка наверняка поскачет радостная!
Белый! Загорайся уже!
Где же ты, пока еще несостоявшаяся жертва маньяка?!
Глаза почти ослепило, но я сразу увидела ее. Рядом, совсем рядом, восхищенно глазевшую на сцену. Схватила девчонку за руку и потянула на выход. А эта дура заартачилась!
Понимая, что объяснять времени нет, да и это будет очень абсурдно звучать, я рывком притянула ее к себе и нажала на несколько точек в нижней части черепа.
И да, за эти чудные знания тоже спасибо одному ненормальному… который уже идет! И улыбается так, что меня холод продирает!
Мне улыбается…
— Юлечка, я же говорил, что нельзя забирать у меня игрушки.
Окончание фразы «если не хочешь занять их место» повисло в воздухе, становясь для меня почти осязаемым.
Но я решительно развернулась и, таща за собой покорную блондинку, бросилась к выходу, мельком заметив, как между нами приземляется Айлар.
Уже слыша треск и крики за спиной, обернулась и поняла… что преследует нас уже не знакомый шут, а вообще нечто непонятное.
Светящийся мужчина с острым, даже немного птичьим лицом.
Пытка.
Айлара он снес волной силы к стене. Даже, скорее, к потолку… притом Смерть остался там висеть, как пришпиленный. Остальных Лель не тронул… Не стояли на пути?
Он улыбнулся, я впечатлилась оскалом и драпанула с удвоенным энтузиазмом.
Белый феникс.
Красота! Смертельная.
Мы вылетели в холл, я подскочила к невозмутимому Николасу и рявкнула:
— Где черный ход?! — Он без слов ткнул в сторону той же злополучной гардеробной. — Задержи Лельера!
На что ожидаемо получила ответ:
— Приказ, несовместимый с посмертием.
— Я потом из тебя колобок костяной сделаю! — пообещала трусливому скелетону и рванула к выходу с девицей на буксире.
Дверь открыла пинком, в ушах все еще звучала зловеще-красивая музыка, хотя музыканты давно перестали играть. Гардеробная мне представлялась небольшой, но это оказался огромный зал, зеркала на стенах, высокие своды. Это помещение вполне могло быть еще одним концертным залом, но почему-то использовалось так. Я лихорадочно оглядывалась, не видя выхода, понимая, что он может быть или замаскирован под зеркало, или находиться за стойками с одеждой. Но у меня не было времени! И не было права на ошибку. Хоть дверь за собой я и заперла, но это его не остановит. Разве что на две секунды от того момента, когда он нажмет на ручку и поймет, что заперто, улыбнется и… откроет.
