Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник
Ларн задержал на ней взгляд и вяло усмехнулся:
— Что ж, тогда все понятно. Правда, не могу придумать, как бы я мог вам помочь. Мы не можем прятать вас здесь долее нескольких часов: это слишком рискованно. Как насчет быстрого косметического сеанса?
— Это было бы очень даже неплохо, — согласился Йорик. — Но на самом деле наша цель состоит в том, чтобы проникнуть в штаб-квартиру правительства ПИСК.
— Что?!
— Понимаю ваше изумление, вполне понимаю, — сказал Йорик и предостерегающе поднял руку. — Но дело в том, что мы угодившие в ловушку путешественники во времени, и мы так думаем, что у ПИСК имеется машина времени, спрятанная где-то в лабиринтах их змеиного гнезда.
С минуту Ларн молча таращил глаза. Наконец он пожал плечами и проговорил:
— Почему бы и нет? Верю же я в возможность массового просвещения… Но у них, ребята, там есть наружная стена и внутренняя стена, и на всех воротах установлены лазерные пушки, которые начинают палить, если вы нажмете не ту кнопочку. Посадочная площадка на крыше тоже окружена лазерными пушками по всему периметру. Кроме того, там круглосуточно дежурит десяток вооруженных бластерами охранников. Я мог бы и дальше продолжать в таком же духе, но думаю, основная мысль вам ясна. Единственный способ попасть внутрь штаб-квартиры ПИСК — это… войти туда в качестве пленников.
Йорик посмотрел на Рода. Род посмотрел на Гвен. Гвен и Род посмотрели на Чорной. Все четверо тяжко вздохнули.
— О’кей, — проговорил Йорик, выражая общее мнение. — Ну и какое же преступление мы совершим, братцы?
— До этого мы могли бы и сами додуматься, между прочим, — проворчала Чорной в то время, когда все четверо шагали по переходу.
— Но не додумались, — напомнил ей Род. — Что доказывает: нам нужна была помощь.
Чорной покачала головой:
— Все равно — не нравится мне это. Добровольно дать себя изловить — это противоречит всем принципам полученной мной подготовки.
— Правильно, но это — принципиальное нововведение, — отметил Йорик. — В данном случае поимка позволит нам взять ситуацию под контроль.
— Говори, говори, — проворчала Чорной. — Может, тебе в конце концов удастся меня убедить.
Йорик покачал головой:
— На убеждение нет времени. Если мы хотим осуществить то, что задумали, это надо делать сейчас. — Он остановился, дал друзьям немного уйти вперед, и прежде, чем те поняли, что он делает, неандерталец прокричал: — Вон они! — и указал на них.
Все люди, шагавшие по переходу в обе стороны, как по команде, остановились и обернулись.
У Рода привычно засосало под ложечкой, а по спине побежали мурашки — такие ощущения он испытывал всегда, когда знал, что в него целятся из бластера.
— Слишком поздно, — прорычал он. — Придется пройти через это! Бегом!
И они с Гвен и Чорной дали стрекача.
А Йорик, отставший от них, продолжал вопить:
— Хватайте их! Это враги общества номер один — эта парочка. А вторая женщина — враг общества номер два! Разве вы не видели их в экстренном выпуске криминальных новостей?
Но прохожие с места не двигались. Они пялились на Йорика, провожали взглядом беглецов, и глаза их были полны страха.
— Ох, до вас, видно, не докричишься! — проскрипел зубами Йорик. — Вот и делай тут добрые дела… — Он припустил следом за Родом, Гвен и Черной, продолжая выкрикивать: — Держите их! Хватайте!
Ему удалось догнать беглецов еще до того, как наконец в переходе появились полисмены из Службы Безопасности. Но никто из прохожих и тогда не подумал вмешаться, а большинство из них зашагали чуть быстрее, втянув головы в плечи.
Копы из Службы Безопасности выбежали из-за угла. Те, что бежали первыми, остановились, присели и прицелились из бластеров.
— Вот это уже ни к чему! — выкрикнул Род, и Гвен успела задержать взгляд на бластерах ровно настолько, чтобы ее спутники успели пойти в атаку.
Полицейские, оторопев от изумления, вызванного тем, что оружие отказалось стрелять, уже были готовы отступить, но натренированные рефлексы заставили их защищаться, когда Йорик въехал одному из них кулаком в солнечное сплетение, а Чорной размахнулась, намереваясь врезать второму ребром ладони по ключице. Полисмены автоматически приняли защитные стойки, а их товарищи вступили в бой.
Гвен догнала остальных, развернулась, прижалась спиной к спине Рода. Тот ожесточенно оборонялся и атаковал, то закрываясь, то нанося удары. Гвен удавалось противостоять всем попыткам полицейских напасть на Рода сзади, и если, что удивительно, хрупкая женская рука оказывалась способна отбросить здоровенную ручищу, сжимавшую бластер, то кто мог это заметить в пылу сражения?
Чорной вовсю орудовала ногами и руками, и трое здоровяков, окруживших ее, держались от нее на почтительном расстоянии, но выжидали момента, когда она раскроется, чтобы сразить ее метким ударом. Порой на долю Чорной выпадали удачи, но ее соперники тоже были профессионалами.
Йорик ухватил одного из полицейских за руку и за ворот и швырнул на одного из его напарников, но третий коп подскочил к нему сзади и, поймав за шею рукой, согнутой в локте, рванул к себе. Йорик опустился на одно колено и резко приподнялся, согнув спину — слишком резко для того, чтобы его соперник смог что-то предпринять в ответ. Он перелетел через голову Йорика, но как только тот распрямился, то получил апперкотом по физиономии от еще одного копа.
Краем глаза Род заметил, как пошатнулась от удара Чорной. От злости у него свело скулы. Он передал жене мысленный приказ:
«Держись, милая. Помни: надо отключать их, если они будут пытаться убить нас и даже если просто начнут наглеть!»
«Хорошо, господин мой», — мысленно отозвалась Гвен и отказалась от обороны: опустила руки и стала опадать на землю еще до того, как ее настиг удар. Род получил кулаком по виску. Страшная боль сменилась темнотой в глазах.
Род очнулся от жуткой головной боли и от страшной жажды. С трудом разлепив веки, он увидел только белые кафельные плитки и почувствовал, что под ним — что-то холодное, очень холодное. Повернув голову набок, он увидел Йорика и Чорной, привязанных ремнями к стальным плитам. Их руки был;, пакованы в наручники, прикрепленные к стене у них за головой. Веки Чорной вдруг дрогнули. Она зажмурилась и с усилием открыла глаза. Йорик лежал с открытыми глазами и смотрел на Рода. Взгляд у него был самый что ни на есть виноватый.
Род подождал секунду, ощущая огромное, ни с чем не сравнимое облегчение. Потом он посмотрел на Чорной и вопросительно выгнул бровь. Кривясь от боли, та кивнула. Йорик пожал плечами.
