Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник
Родом овладело недовольство и возмущение, но он все же повиновался. В конце концов помощь нужна была ему, а не наоборот.
— О’кей? — заключил Ларн. — Благодарю вас. — Он повернулся к Гвен. — Если не возражаете, мэм, — обратился он к ней.
С губ Рода уже были готовы сорваться гневные возражения, но Гвен бросила на него решительный взгляд, и возражения так и остались невысказанными.
Ларн с помощью пластинки осмотрел Гвен спереди и сзади, затем осуществил ту же процедуру с Йориком и Чорной. Наконец он кивнул и убрал пластинку в карман.
— Отлично, — сказал он. — Жучков нет.
Гвен непонимающе наморщила лоб.
— Подслушивающие устройства, — объяснила Чорной. — Надзор.
Губы Гвен сложились в безмолвное «О».
— Ну, теперь-то вы должны понять, что это за декорация, майор, — в упор глядя на Рода, проговорил Йорик.
Род встретился с ним взглядом и сосредоточенно сдвинул брови. Но вдруг он широко раскрыл глаза и резко развернулся к менеджеру.
— Господь всемогущий! Вы — ученик Чолли Бармэна!
Менеджер кивнул:
— А великие и могучие правители Пролетарской Изолированной Социалистической Коммуны на Терре издали декрет о том, что никому нельзя получать образование выше уровня ликбеза — только чтение, письмо и арифметика, вот и вся наука. Нет, конечно, крайне ограниченному числу наиболее одаренных учащихся позволяется получить законченное среднее образование и, пожалуй даже, окончить колледж. В любом обществе всегда нужны люди, которые могли бы управляться с техникой и грамотно собирать налоги, но при этом подавляющее большинство населения никогда не прочитает ничего более содержательного, нежели инструкции по приготовлению на пакете с продуктами.
Йорик кивнул в подтверждение слов Ларна.
— И, что интересно, детки высших чинов ПИСК уже почти поголовно включены в этот самый ограниченный перечень «особо одаренных».
— Невзирая на то, что некоторые родители этих детишек — законченные идиоты, — процедила сквозь стиснутые зубы Чорной.
Род не сводил глаз с менеджера:
— Но ведь вы подвергаете себя очень большому риску.
Ларн улыбнулся:
— Думаю, грамотный адвокат смог бы меня выручить. В конце концов тут стоят игровые автоматы — машины. Может быть, посетители нашего зала и обучаются, но ведь никто же их не обучает, верно? И пока знания, которые они получают, весьма и весьма скромны.
— Понимаю, но ведь они проводят здесь по многу часов, и за это время чему-то научиться можно!
Ларн кивнул:
— И они будут продолжать учиться до конца своих дней — я очень на это надеюсь. А это все-таки намного лучше, нежели на всю жизнь остаться на уровне азов, дозволенных законом.
Род нахмурился:
— И многие ли допускаются из игрового зала сюда?
— Всего около двадцати процентов. Большинство вполне устраивают игры, и поэтому нам приходится придумывать все более и более интересные и сложные. Но на фоне игр, исторических фильмов и записей музыки нам, пожалуй, все же удается обеспечить хорошим, качественным элементарным образованием примерно треть населения.
— Это превосходно, конечно, — отметила Гвен. — А больше ничему вы своих посетителей обучить не можете?
Ларн покачал головой:
— Пока, с помощью той методики, что мы разработали, ничему, хотя мне известно, что некий поэт-пьянчужка, знакомец Чолли, выдвинул какой-то новый подход к съемке исторических фильмов, и за счет этого подхода вроде бы можно вводить абстрактные понятия. Но главным в образовании является обучение думать — а для этого нужен живой учитель, который бы вами руководил.
— А для того чтобы руководить учениками, их нужно приводить сюда.
Ларн снова кивнул:
— Тех немногих, кто проявляет неподдельную интеллектуальную любознательность, мы тихо и незаметно препровождаем в этот зал с книгами, где преподаватели определяют для них круг чтения и в процессе дискуссий постепенно наращивают способность учащихся к самостоятельному мышлению. В конце концов курс образования всегда приводит к общению учащегося с живым учителем. Ничто не заменит человеческого разума.
— И как только ваши посетители начинают мыслить, — заключил Род, — у них не возникает жгучего желания заложить вас с потрохами?
Менеджер усмехнулся:
— Особо жгучего — нет, не возникает. Но если и случается такое, у нас есть классный адвокат, как я уже говорил.
— Но если дело вообще не дойдет до суда, вам никакой адвокат не поможет, — негромко заметила Чорной.
Ларн вздохнул:
— Есть такое дело. Власти ПИСК стремятся осуждать людей даже тогда, когда они не уверены в их виновности. И если на трех по-настоящему виновных за решеткой оказывается один невиновный, кому какое дело?
— Во всяком случае, не тому, что ведет этот счет, — проворчал Род.
— А это значит — властям ПИСК, — мрачно проговорила Чорной.
— Позвольте внести еще одно маленькое уточнение, — вставил Йорик. — Насчет решетки. Никто никого за решетку не сажает. Тюрьмы — это слишком дорого. Гораздо дешевле казнить.
— Верно, — с печальной улыбкой подтвердил Ларн. — И старый термин «исполненение наказаний» в этом смысле приобретает новое значение. И все же надежда есть — если, конечно, можно так сказать. По-прежнему сохраняются работы, которые дешевле делать вручную, нежели с помощью техники — да еще при том, что рабочему не надо платить.
— Каторжный труд, — кивнул Йорик, поджав губы. — Что ж, в каком-то смысле он похуже казни.
— Не стоит так думать. Лично мне не хотелось бы это выяснять на собственном опыте. Давайте-ка лучше поразмыслим над вашим положением. Судя по содержанию экстренных выпусков новостей, за вами гонятся вооруженные вояки, а мне вовсе не хотелось бы принять их здесь в качестве посетителей.
— Гонятся, это верно, — подтвердил Йорик. — А по пятам за ними идут шпионы ПИСК. Они хотят нас уничтожить.
— Добро пожаловать в наш клуб, — фыркнул Ларн.
— Я в этом клубе состояла, — с каменным лицом вымолвила Чорной. — Но когда начала понимать, что лозунги типа «более эффективная система власти» в конце концов приведут к полному угнетению людей, я ушла из этой системы.
Ларн покачал головой:
— Из Службы Безопасности можно уйти одним-единственным путем.
Чорной кивнула:
— Они и пытаются предоставить мне этот путь.
Ларн задержал на ней взгляд и вяло усмехнулся:
— Что ж, тогда все понятно. Правда, не могу придумать, как бы я мог вам помочь. Мы не можем прятать вас здесь долее нескольких часов: это слишком рискованно. Как насчет быстрого косметического сеанса?
