Терри Гудкайнд - Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров
Темное небо за окнами, казалось, кипело, в воздухе стояла липкая духота, но гроза почему-то не начиналась. Кэлен вытянулась на соломе и закрыла глаза.
Ночь тянулась бесконечно. Где Храм Ветров? Дрефан не делал попыток снова коснуться ее, и она была ему благодарна за это. Он лежал на спине и ждал вместе с нею.
Кэлен начала засыпать, но ее разбудил отдаленный смех Надины.
Кэлен захотелось ударить Ричарда. Чем он занимался все это время? Он мог взять Надину уже трижды. А возможно, брал. Возможно, когда Храм Ветров не пришел, он решил попробовать снова. Надина была бы только рада. Кэлен чувствовала, как у нее горят щеки. Она знала, что Надина смеялась, чтобы унизить Кэлен. Она не могла кричать слов восторга, но и смех ее был достаточно красноречив.
Дрефан тихо лежал рядом. Кэлен вздохнула. Рано или поздно ветры придут. Они сделали все как надо.
Как надо?
Как это говорила Кара?
Вы все должны сыграть свою роль — получить удовольствие.
Дрефан получил удовольствие. Во всяком случае, был удовлетворен. Надина, без сомнения, тоже. Ричард — наверное.
А Кэлен — нет. Она удовольствия не получила.
Она отбросила эту мысль. Нет, наверное, дело не в этом. Ветры просто ждали Надину и Ричарда. Скоро они придут.
Ночь тянулась; Кэлен вспоминала слова Кары и снова и снова думала о том, как была с Ричардом в обители между мирами. Она испытала тогда наслаждение, которое обычная женщина может получать когда захочет — и совсем не обязательно по любви, — а просто чтобы утолить страсть.
Внезапно Кэлен подумала, что сейчас она тоже обычная женщина. Ветры отняли у нее ее магию, и она тоже свободна наслаждаться тем, чем наслаждаются все женщины в мире. Кэлен увидела себя со стороны — вот она лежит рядом с мужем, совсем не уродом, и терзается, как терзалась все это время, желая Ричарда.
Неужели она должна прожить всю оставшуюся жизнь, отказывая себе в простом удовольствии, которое она теперь вольна получать когда угодно?
Но она не любит Дрефана. Без любви страсть пуста.
Однако страсть есть страсть, и пусть это будет не пик наслаждения, но все-таки удовольствие. Духи отняли у нее все. Они отняли у нее магию; они отняли у нее Ричарда, который мог заменить ей весь мир. Неужели она позволит им лишить ее и обычных удовольствий, на которые имеет право любой?
Что у нее осталось еще?
Дрефан ее муж. Она обречена прожить с ним всю жизнь.
Вы все должны сыграть свою роль.
Неужели все-таки ветры не пришли именно из-за этого? Из-за того, что она еще не сыграла свою роль?
Дрефан перевернулся на живот и вздохнул. Кэлен вспомнила его тесные штаны и как она старательно отводила от них взгляд. Дрефан — красивый мужчина; он сложен, как Ричард. И он ее муж.
Дрефан вздрогнул, когда ее рука коснулась его спины. Кэлен погладила его по спине и позволила себе с таким же восторгом чувствовать его сильные мускулы, с каким всегда чувствовала мускулы Ричарда. Она глубоко вдохнула и дала волю своей страсти.
Это было единственное удовольствие, которое ей еще было дозволено. Больше духи ей ничего не оставили. И она имеет право его получить.
Кэлен заставила Дрефана перевернуться на спину, закинула на него ногу и положила его руку себе на грудь. Дрефан никак не откликнулся. Возможно, он был удивлен переменой в ее поведении. Возможно, он был смущен. Ее рука скользнула по его животу и ниже.
Кэлен нашла, что в таком состоянии от Дрефана толку мало. Если она хочет получить удовольствие, ей придется изменить ситуацию.
Она начала целовать ему грудь, потом медленно опустилась ниже. Дыхание его оставалось спокойным, и Кэлен начала злиться. Ее бесило, что она уже распалена, а он еще нет.
Что ж, если она хочет получить удовольствие, то никто за нее не станет его распалять. Кэлен пробежалась языком по упругому животу Дрефана и опустилась совсем вниз.
Взяв его в рот, она почувствовала вкус собственной крови. Она заставила себя не замечать этого и продолжала его уговаривать.
Она уже начала бояться, что ничего не выйдет, но наконец он вернулся — такой же крепкий, как прежде.
Кэлен уже задыхалась от сжигающей ее страсти. Решив получить удовольствие, она стала очень настойчивой. Дрефан ее муж. Это его обязанность, он должен утолять и ее желания, а не только свои.
Кэлен откинула голову. Она изнемогала. То, что это был Дрефан, больше не имело значения. Для нее это был Ричард. Представляя его себе, она поднялась и со стоном опустилась на Дрефана сверху.
На сей раз она была готова принять его. На сей раз она хотела его. Она помнила то, что делала с Ричардом, и сейчас делала то же самое. В своем воображении она вновь переживала те сладостные минуты. Она задыхалась, пот струился по ее обнаженному телу.
Дрефан тоже начал постанывать и задыхаться. Она наклонилась вперед, чтобы поцеловать его. Дрефан отвернулся, и тогда она взяла его голову и прижала к своей груди. Его лицо было горячим, и от этого она распалилась еще сильнее.
Она хотела крикнуть ему, что он должен сделать, но вовремя вспомнила, что им запрещено говорить. Она молча взяла его руки и положила их туда, куда ей хотелось, где их прикосновение стократ увеличивало наслаждение. Это был Ричард, который снова ее обнимал, который снова ее хотел.
На пике экстаза она выгнулась и задрожала всем телом, а через мгновение пришла вторая волна наслаждения, а потом еще и еще. Они накатывались друг на друга, и казалось, это продолжается вечность, пока наконец с последним, самым невыносимым всплеском этот огненный шторм не утих и Кэлен, обессиленная, не повалилась на солому, покрытую одеялом.
Какое-то одно мгновение она была полностью свободна. Не было ни чумы, ни умирающих людей, ни ответственности, ни долга, ни брака с Дрефаном, ни Надины. На одно мгновение она освободилась от всего этого. На одно мгновение ее сердце и ее страсть снова принадлежали Ричарду.
Кэлен отодвинулась от Дрефана и смахнула с лица мокрые волосы. Ей показалось, что и на этот раз он был не слишком доволен. Впрочем, ей не было до этого дела. Она была довольна. Все остальное — не важно. Внезапно она почувствовала, что плачет. Плачет от радости.
Наконец она успокоилась и вытерла слезы. Теперь, когда страсть была удовлетворена, Кэлен почувствовала стыд.
Добрые духи, что же она только что сделала? Она наслаждалась, как обычная женщина. Ей нужно было утолить страсть. Но почему же тогда она внезапно почувствовала себя грязной?
В отдалении загрохотал гром. Сверкнула молния. Кэлен посмотрела на окна. Еще одна молния, ближе, разорвала облака и озарила вершину горы.
