У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ III
– Эх, ты еще очень молод, мой маленький монах! – рассмеявшись, сказал старец, – не знаешь, где добро, где зло! Если бы ты знал, каким чародейством владеют здешние оборотни, то не посмел бы сказать, что разгонишь их и проложишь путь твоему наставнику!
– Судя по твоим словам, – улыбаясь, сказал Сунь У-кун, – ты собираешься встать на защиту дьяволов, о которых говоришь, а, стало быть, находишься в родстве с ними или, во всяком случае, в тесной дружбе, иначе чем объяснить, что ты превозносишь их могущество и силу, высоко расцениваешь их личные качества и не хочешь откровенно рассказать все, что тебе о них известно!
– Ты, я вижу, хоть и молод, да зубаст! – кивнув головой, вновь рассмеялся старец. – Видно, странствуя со своим наставником по разным местам, набрался кое-каких знаний по магии. Вполне возможно, что ты научился изгонять бесов и приводить в покорность оборотней, очищать человеческое жилье от нечистой силы, но тебе еще не доводилось сталкиваться с настоящими дьяволами-чудищами!
– С какими же чудищами? – спросил Сунь У-кун. – Чем они страшны?
– Стоит только этим чудищам-дьяволам послать письмо на чудотворную гору Линшань, как ровно пятьсот архатов явятся сюда встретить врага, а если они отправят послание в небесные чертоги, то духи одиннадцати светил окажут им всяческое уважение. Драконы четырех морей издавна ведут дружбу с этими дьяволами, а праведные отшельники, обитающие в восьми пещерах, часто пируют с ними. Они вступили в побратимство с правителем десяти подземных царств, самим Янь-ваном; наконец духи-хранители земли и городов знаются с ними, как с дорогими гостями.
Великий Мудрец, слушая все это, не удержался от неприлично громкого хохота и, тронув старца рукой, перебил его:
– Не говори! Не говори! Твои дьяволы-оборотни недостой – ны даже быть друзьями или побратимами моей челяди. Если они узнают о моем приходе, то в эту же ночь снимутся с места и уйдут отсюда.
– Не говори глупостей! – сердито остановил его старец. – Ты чересчур высокомерен! Скажи мне хотя бы, кто из твоей челяди славится мудростью и прозорливостью?
– Не стану скрывать от тебя и скажу всю правду, – ух – мыляясь, ответил Сунь У-кун. – Я издавна обитал в пещере Водного занавеса на горе Цветов и плодов в государстве Аолайго. Фамилия моя Сунь, а зовут меня У-кун. В свое время я тоже был дьяволом-оборотнем и вершил великие дела. Произошел как-то раз такой случай: на пирушке со многими дьяволами-марами я выпил лишнего и заснул. Мне приснилось, что двое каких-то молодцов подцепили меня крючками и сволокли в чистилище преисподней. Меня сразу же охватил великий гнев, я схватил свой посох с золотыми обручами и разогнал всех демонов-судей, напугал до смерти самого владыку преисподней Янь-вана, чуть не перевернул вверх дном дворец Сэньло. С перепугу судейские чинуши и письмоводители составили бумагу, которую подписал и скрепил печатью сам владыка ада Янь-ван. В ней говорилось, что он молит пощадить его от побоев и готов добровольно служить мне холуем.
– Амитофо! – воскликнул не на шутку изумленный ста – рец. – Вряд ли тебе придется долго жить за такие слова.
– А с меня хватит и моих лет, почтенный! – дерзко возразил Сунь У-кун.
– Сколько же тебе от роду? – насмешливо спросил старец.
– Попробуй, угадай!
– Лет семь или восемь, конечно, будет.
– Десять тысяч раз по семь или по восемь, – расхохотался Сунь У-кун. – Хочешь, я покажусь тебе в моем настоящем облике, только, чур, не пеняй потом на меня!
– Как же так? Разве у тебя есть еще и другое лицо? – удивился старец.
– У меня, маленького монаха, есть семьдесят два разных облика, – с гордостью отвечал Сунь У-кун.
Старец оказался не очень смышленым и продолжал расспрашивать. Тогда Сунь У-кун провел рукой по своему лицу и сразу же принял свой настоящий облик: выпяченная вперед мордочка с оскаленными зубами, совершенно красный зад, юбочка из тигровой шкуры на пояске, а в руках посох с золотыми обручами. Стоя под крутой скалой, он напоминал своим видом бога Грома Лэй-гуна. Увидев преобразившегося Сунь У-куна, старец побледнел от страха и даже почувствовал слабость в ногах. Он не мог удержаться и повалился, как сноп, наземь. Пытаясь подняться, он снова зашатался и упал. Великий Мудрец подошел к нему и стал успокаивать:
– Почтенный! Не нужно так пугаться! Я вовсе не такой злой, каким выгляжу. Не бойся! Не бойся! Только что я узнал от тебя, что здесь водятся дьяволы-оборотни. Так скажи мне, сколько их. Извини, что утруждаю тебя расспросами, за это постараюсь щедро отблагодарить!
Но старец дрожал от страха и не мог выговорить ни одного слова. Он, видимо, даже оглох, так как совсем не откликался.
Сунь У-кун, видя, что от старца ничего больше не добьешься, сразу же повернул обратно и прибыл к наставнику.
– Ну что? – спросил Танский монах. – Удалось тебе что-нибудь узнать?
– Пустяки! – смеясь, отвечал Сунь У-кун. – Здесь, на Западе, действительно обитают какие-то дьяволы-оборотни, но жители, видимо, чересчур пугливы и поэтому так боятся их. Не волнуйтесь, ничего не случится. Ведь я с вами!
– Узнал ли ты хотя бы, какие здесь горы, какие в них пещеры, сколько злых оборотней и какой дорогой можно пройти к храму Раскатов грома? – допытывался Танский монах.
– Отец-наставник! – вмешался Чжу Ба-цзе. – Извини, что перебил тебя! Позволь мне сказать. Если говорить о превращениях, о ловкости в похищениях и в одурачивании людей, то пятнадцать таких, как я, не могут сравниться с нашим старшим братом. Что же касается кротости и честности, то даже целый полк таких, как он, не сравнится со мною.
– Да, это верно! – подтвердил Танский монах. – Ты и в самом деле кроткий и честный малый!
– Не пойму только, зачем брат Сунь У-кун лезет на рожон, сует голову вперед, не думая о хвосте, толком ничего не расспросил и вернулся ни с чем. Дозволь же мне, старому Чжу Ба-цзе, пойти расспросить обо всем, чтобы я мог все рассказать тебе.
– Ладно, Чжу У-нэн! – согласился Танский монах. – Только будь осторожен!
Ну и Дурень! Он засунул грабли за пояс, поправил на себе одежду и вразвалку направился к склону горы, издали окликнув старца:
– Почтенный дедушка! Позволь мне приветствовать тебя!
Между тем старец, все еще дрожа от страха, с трудом поднялся на ноги, опираясь на посох, и, убедившись в том, что Сунь У-кун ушел, собрался было удалиться. Однако, увидев Чжу Ба-цзе, он еще больше перепугался и забормотал:
– О небо! Что за кошмары мне мерещатся нынче! Злые чудища одно за другим появляются передо мной! Только что здесь был ужасный монах, урод уродом, но в облике его все же было что-то человеческое, хотя бы три доли, а этот… вот уж не думал, что у монаха может быть рыло, как у свиньи, уши, словно опахала, лицо чернее чугуна и вдобавок ко всему длинная щетина на загривке. В нем и одной доли человеческого не найдешь!
