Тамара Воронина - Приносящая надежду
— А кто их… лечил? Ты?
— Я.
— И теперь ты знаешь, что было самым страшным в их жизни?
— Теперь знаю. Собственно, и знал. То есть предполагал. И ты ведь знаешь. Порассуждай — и поймешь.
— У Маркуса — гибель подруги и дочери? — Эльф кивнул, и искорки пробежали по его хрестоматийно золотым волосам. Он похож на Мура. Тоже золотой.
Ну ты сказанула… Ладно, слушай, потом поговорим.
- Да. У Гарвина — ну, сама знаешь, хотя вряд ли сможешь это вообразить… Мне не удается. Зато я не удивляюсь теперь его безумию.
— Лиасс!
— Ты и сама это знаешь. Оставь чувства и подумай. Ну, дальше?
— У Милита — Круг?
— Умница. Я, признаться думал, что ты скажешь — «казнь».
— При вашем-то отношении к смерти? Я же не совершенная дура. Только не подтверждай, что не совершенная! Надоели! Если я такая дура, то почему вы от меня не отстаете?
— Потому что умных много, а ты одна, Аиллена. Шут?
— Тот год, да?
Лиасс дотянулся до ее щеки, чтобы поцеловать. От него пахло вином. Словно поняв, он подал ей свою кружку.
— Выпей. Я и из бутылки могу. Аиллена, просто чудо, что вы выбрались оттуда живыми. Включая тебя.
— А зачем это крабберам?
— Они так охотятся.
— Ты хочешь сказать, они хотели нас съесть? — ужаснулась Лена. — Зажарить на костре и съесть?
— Не уверен насчет зажарить. Очень может быть, что они едят людей сырыми. И живыми. Никто ведь не мог сопротивляться. Даже Гарвин… Он подсказал тебе, что надо звать дракона, а не меня?
Он вдруг развернулся резко, выбрасывая вперед руку. Целый и невредимый Кристиан выступил из темноты.
— Не старайся, Владыка, — тихо и грустно сказал он. — Не родился еще эльф, который может со мной справиться. Я Кристиан. Аиллена рассказывала обо мне. Я не враг. Но так получилось, что я вырастил вам врага.
Гару завозился, выскребся из-под кровати, мрачно посмотрел на гостя и успокаивающе лизнул босую ногу Лиасса: не бойся, мол, я тебя защищу в случае чего и кусать больше не буду. Кристиан перевел взгляд на Лену.
— Корин научился управлять твоими Путями. То есть… когда ты делаешь Шаг без определенной цели, он может подтолкнуть тебя туда, куда ему хочется. Вот как в этот раз.
— А не могли они попасть туда случайно? — спросил Лиасс. Синие глаза напоминали зимнее небо. Очень зимнее. В сорокаградусный мороз.
— Вообще-то не могли. Мир крабберов запечатан.
— Вами?
Кристиан усмехнулся.
— Нет, драконами. Это мир драконов, собственно говоря. Именно потому так быстро появился ар-Мур. ЕЙ можно было оттуда и не уходить, сразу его звать. Крабберы едят людей… ну, разумеется, и друг друга. А драконы едят крабберов. Потому порой и людьми не брезгуют.
— Аиллена, — торопливо проговорил Лиасс, видя, как перекосило Лену, — они только похожи на людей! Что отличает людей — разум! У крабберов нет разума.
— Нет, — подтвердил Кристиан. — Может быть, через сотню тысяч лет и будет. Сейчас же это всего лишь животные.
— Умеющие делать ткань для набедренных повязок? — заикаясь, спросила Лена.
— Это не ткань. Это кожа. Кожа крабберов.
— Мне не встречались животные, умеющие свежевать туши и делать из шкур одежду!
— А людоеды тебе попадались? — поинтересовался Кристиан. — Ты их пожалела уже? После того как они вознамерились пообедать твоими спутниками и тобой? Они бы и собакой не побрезговали. Я знаю, как удалось Корину тебя подтолкнуть. И скорее всего, у него это получится еще не раз. Пока ты с ним не справишься. Он учится. Он очень хорошо умеет учиться. Может быть, самое лучшее — все-таки убить его, и я не знаю, почему твои друзья все еще не сделали этого.
— А ты сможешь это пережить?
Кристиан болезненно поморщился.
— Не знаю. Неважно. В конце концов я прожил уже столько, что даже Владыка Лиасс не может себе представить. Но думаю, что смогу. И даже сохраню разум. Ты пока ходи по знакомым мирам. Для надежности. Хорошо?
Он отступил обратно, и никакого прохода не было видно. Шаг. Или что-то в этом роде. Лиасс расслабился.
— Он не понравился тебе.
— Тебе он тоже не нравится. Но не думаю, что он тебе враг. Зачем ему? С возрастом теряешь желание развлекаться, играя другими. Понимаешь, что это можно оправдать только необходимостью, а какая может быть необходимость у него? Ты говорила, что он давно не может вернуться домой… может, и его мир тоже запечатан? Самими жителями? Может, они создали и выпустили в мир что-то такое, чего испугались сами. Или… Гадать можно долго. Ты пей. Вино очень хорошее. Наше. То есть здешнее.
Лена сделала большой глоток. Вино и правда было очень хорошее. От него почему-то прояснилось в голове.
— Кто меня раздевал?
— Ариана, — улыбнулся Лиасс. — На этот раз Ариана. Я был занят. Тебя все еще смущает, если тебя укладывает спать мужчина? Даже если он уже видел тебя голой? Забавно…
— Я все-таки хочу к ним.
— Ну, пойдем.
Он встал и подал ей платье. Лена решительно взялась за подол ночной рубашки. Лиасс засмеялся и отвернулся, давай ей возможность одеться. Лена натягивала платье, застегивала многочисленные пуговицы и объясняла его спине, что она ведь и дома перед родным отцом голышом не разгуливала, ну не принято у них, потому и неприятно, если неизвестно кто…
— Известно, — перебил Лиасс, — обычно это все-таки я или кто-то из твоих спутников. Один раз это был Март. А ты для него, прости, и вовсе не женщина. Ты — больше, чем божество. Но представь себе, я понимаю. Тебе это просто не нравится, и все. Без всякой убедительной причины. Имеешь право. Готова? Мне можно повернуться? Плащ не нужно, ночь очень теплая.
— А ты босиком пойдешь?
Лиасс удивился:
— А нельзя? Могу и обуться ради тебя. Только придется зайти ко мне.
— Хоть голым иди, — проворчала Лена. — Извини, я всякую чепуху говорю.
— Потому что думаешь о другом. Ты думаешь о них, и я это понимаю. Придумываешь, как избавить их от кошмаров? Только не забирай их себе, потому что тебе помочь я вряд ли смогу. А Ариана просто не сумеет. Почему так смотришь? А, ты не знаешь! В таком случае мужчине может помочь только мужчина. Очень уж по-разному мы с вами устроены в душе.
Лиасс обнял ее за талию, потому что голова все-таки кружилась, и так довел до больницы. Все четверо были в одной комнате, довольно просторной, непритязательной, этакая больничная палата советского образца: кровати, тумбочки, один стол. И ночные горшки под кроватями. И судна. Гарвин сидел на подоконнике и смотрел на улицу. Лицо подергивалось.
— Пришла все-таки? Я так и думал… Лена, не заглядывай в мое сознание, пожалуйста, когда я не в себе. Я прав, Владыка?
