Людмила Музыка - Сын герцога
Но время текло, а желание жить оказалось сильнее воспоминаний. И тогда в недрах древнего леса, зародилась новая жизнь. Его возлюбленное дитя: юный, неопытный, наивный, любознательный, как и все дети. Тот, кому одно из древнейших созданий этого мира поклялось никогда не открывать свою память, и оберегать его любой ценой.
"Но почему тогда он рассказал об это мне – человеку?"- подумал Джай (контролировать мысли оказалось намного сложнее, чем выражение лица).
– Потому что в тебе проснулась древняя кровь, и рано или поздно ты сам нашел бы сюда дорогу,- ответил лес, и немного помолчав, добавил,- и потому что ты рассказал мне о моих детях. Я не знал, что кто-то из них остался в живых.
"Эльфы из Хаганата,- догадался молодой лорд.- Ты хочешь забрать их сюда?"
– Не только их, но и остальных. Тех, которые сейчас далеко. Прошу тебя, помоги им вернуться…
"Помочь вернуться? Но как? Откуда?"
– Нить ведет куда-то на запад.
"Ванаан",- обреченно повесил голову Джай. Казалось, что все силы на свете сговорились специально для того, чтобы доставить его в эту проклятую страну. Идти туда все равно, что добровольно сунуть голову в пасть арктум.
Но юноша уже знал, что не сможет отказаться. И вовсе не из-за просьбы древнего леса. Артефакты на его руках, которые наверняка прикончат его стоит ему удалиться от хребта мира больше, чем на сотню шагов. Постоянные нападения убийц, из-за которых гибли его близкие. Угроза надвигающейся войны. Вот теперь еще потерянные эльфы. И где-то на заднем плане предсказание уличной гадалки. Слишком много фактов говоривших о том, что его дорога все равно однажды приведет в Ванаан. Но теперь у него был выбор: сделать это под конвоем или попробовать выиграть немного времени и сил.
– У тебя еще есть время,- отвечая на его мысли, произнес лес,- не нужно никуда спешить. А сейчас отдохни. Дитя, позаботься о нашем госте.
"Хорошо",- прозвучало в голове Джая и юный лес открыл для него тропу обратно к домику на дереве.
Там юноша провел больше декады. Он отдыхал, бродил по округе, лакомился фруктами, тренировался с деревянными мечами, которые лес вырастил специально для него. Но, не смотря на то, что особых занятий у него не было, скучать ему не приходилось. Все его время отнимал юный лес. Научившись разговаривать со своим гостем и немного осмелев, он сутки напролет забрасывал его вопросами. Причем, интересовало его буквально все: страны, в которых успел побывать Джай, люди которые там жили, их обычаи и быт. Иногда его вопросы были совсем детскими. Например, юноше приходилось объяснять ему, что такое семья. А уже через мгновение он начинал расспрашивать нюансы политических взаимоотношений между Империей и Лавиэном. Молодой лорд отвечал на все его расспросы. Единственное, о чем он не рассказывал молодому лесу, это о войне. Отмалчивался или переводил разговор на другую тему. Решив, что некоторые вещи лучше было не рассказывать детям, которые все новое стараются попробовать и испытать на себе. А юное дарование, с которым ему приходилось общаться всю последнюю декаду, пыталось воплотить в жизнь практически все, о чем он говорил.
За это время они уже раз двадцать переделывали дом. А когда юный лес научился создавать иллюзии, Джаю даже показалось, что он перенесся в детство. Когда мастер Риам с помощью таких же уроков рассказывал об устройстве мира своему маленькому ученику. Только теперь в роли учителя выступал он сам.
Так что декада для него не прошла, а пролетела. Он даже немного обрадовался, когда старый лес сообщил о том, что ему пора собираться в дорогу. Правда потом пришлось еще долго утешать малыша и обещать, что он обязательно вернется. Труднее всего в тот момент было самому поверить в собственное обещание (ложь магическое создание определило бы мгновенно). Но он справился.
Еще через день Джай снова оказался у подножия гор, немного западнее от того места, откуда его вытащил юный лес. А сразу после его ухода в чаще леса произошел еще один разговор…
* * *
Существо, внешне похожее на эльфа, сидело на берегу небольшого прудика, не обращая внимания, что мнет свой церемониальный наряд. Кончики пальцев то и дело скользили по поверхности воды, нарушая спокойствие водной глади, и от них расходились небольшие круги.
Древний лес думал о том, правильно ли он поступил, отправляя наследника древней крови к его врагам. Что если они решаться повторить то, что совершили несколько тысяч лет назад, и из-за чего едва не погиб весь мир. Лес думал и не находил ответа. Потому что поступить по-другому он не мог. Пока оставался малейший шанс, что его дети отыщут дорогу домой. Вернее, этот мальчик покажет им нужную дорогу.
Лес не задумывался о том, что будет, когда это произойдет. И как он расскажет своим детям, что их священного леса больше нет. А то, что от него осталось – это крошечный островок – сил которого едва хватает, чтобы хранить воспоминания. И сможет ли его малыш принять на себя его ношу – оберегать народ, который он никогда не знал. Сможет ли он полюбить их достаточно сильно, чтобы заботиться о них, прощать все их недостатки и быть для них домом, даже когда они будут забывать о нем. Веселый смех, прогремевший на весь лес, отвлек его от тягостных размышлений.
А потом невысокая, но уже достаточно сильная фигурка налетела на него, чуть не столкнув в воду.
– У меня получилось! Получилось!- верещал худенький мальчишка лет десяти и смеялся так радостно, что и взрослый "эльф" не удержался от улыбки.
Он с интересом рассматривал свалившегося на него ребенка, отмечая новые детали. Изящные черты лица, очень длинные растрепавшиеся во все стороны волосы, маленькие округлые ушки – мальчишка определенно был человеком. Вернее, выглядел, как человек. Потому что тот, кого сейчас держал на коленях старший лес, на самом деле был воплощением сущности его младшего. Тем воплощением, которое выбирают только один раз в жизни. Поэтому теперь его малыш будет выглядеть именно так. Разве что со временем повзрослеет, но не более того.
А внешность юный лес выбрал себе очень знакомую. То ли неосознанно, то ли специально, но он полностью скопировал внешний вид их недавнего гостя (конечно, с учетом возраста). Только глаза у мальчишки оказались не серыми, а темно-зелеными. Такими же, как у него. И это открытие почему-то очень обрадовало древнего.
Он покрепче прижал к себе мальчишку, размышляя о том, как быстро вырос его малыш. Если уж ребенок додумался создать собственный образ, то теперь его нельзя было оставлять ни на минуту. С его могуществом, наверняка, натворит каких-нибудь дел. А им сейчас нельзя было привлекать к себе внимание: у него не осталось сил, а малыш еще слишком слаб, чтобы противостоять человеческим магам.
