Джо Аберкромби - Последний довод королей
— Помогите! — раздавался надрывный голос. — Помогите! Помогите…
Горст резко захлопнул дверь здоровой рукой, один из его товарищей закрепил толстую балку на скобах. Они снимали древние копья со стен — на одном болталось старинное боевое знамя — и с их помощью укрепляли запор.
Джезаль чувствовал, как под кольчугой по телу стекает холодный пот, и сжимал рукоятку меча, больше для уверенности, чем для защиты. Его ужасающе сократившаяся свита ковыляла за ним — Горст, Маровия и пятеро рыцарей. Их прерывистое дыхание отдавалось эхом под сводами мрачного коридора. Все смотрели на дверь.
— Последние ворота не удержали их, — прошептал Джезаль. — К чему тогда это?
Никто ему не ответил.
— Будьте начеку, господа, — сказал Глокта. — Вот эта дверь, пожалуйста.
Толстый наемник ударил секирой по входным воротам Университета. Полетели щепки. Ворота вздрогнули от первого удара, задрожали после второго и резко распахнулись на третьем. Одноглазый карлик проскользнул внутрь, держа по ножу в каждой руке. За ним последовал Коска с обнаженным мечом.
— Чисто, — послышался его стирийский медленный говорок изнутри. — Хотя и заплесневело.
— Отлично. — Глокта взглянул на Арди. — Вам лучше держаться сзади.
Она устало кивнула.
— Я тоже так думаю.
Хромая и изнывая от боли, он переступил порог. Наемники в черных одеждах шли за ним, последние тянули Гойла за связанные запястья.
«Той же дорожкой, что и в первый раз, когда я посетил эту пыльную нору. Давно это было. До выборов короля. До Дагоски. Как приятно возвращаться…»
Они шли по темному коридору, мимо грязных портретов забытых адептов. Половицы страдальчески скрипели под ногами наемников. Глокта проковылял в столовую.
В мрачной комнате их встретил тот же цирк уродов, что и в прошлый раз, когда Глокта заходил сюда. Два одинаковых практика из Сулджука, оба с кривыми мечами. Темнокожие парни с секирами, один большой, другой маленький. Огромный северянин с изуродованным лицом.
Полный набор.
«Интересно, они так и сидели здесь, пугая друг дружку?»
Витари уже поднялась со стула.
— Кажется, я просила вас держаться подальше от этого места, калека.
— Я старался, я очень старался, но не смог стереть из памяти вашу улыбку.
— Ого, Шайло! — Коска вышел из коридора, подкручивая навощенные кончики усов одной рукой, держа меч в другой.
— Коска! Ты все еще жив? — Витари выпустила из рук крестовидный нож на длинной цепи, и он со стуком упал, ударившись о доски. — Похоже, сегодня день тех, кого я надеялась больше никогда не встретить.
Практики обступили ее, вытащили мечи из ножен, разобрали секиры, булавы и копья со стола. Наемники заходили в комнату с собственным оружием наготове. Глокта кашлянул.
— Думаю, будет лучше для всех заинтересованных лиц, если мы обсудим все, как цивилизованные…
— Вы видите здесь хоть одного цивилизованного человека? — усмехнулась Витари.
«Справедливое замечание».
Один практик вскочил на стол, сделав виртуозный прыжок. Однорукий наемник взмахнул крюком в воздухе. Две группы вооруженных до зубов головорезов начали сближаться. Судя по всему, Коска и его отряд собирались отработать свои денежки.
«Хорошенькая резня здесь будет, и предсказать ее исход крайне трудно. Шансы равны. Я бы не поставил ни на кого».
— Жаль ваших детишек. Жаль, что ни одного цивилизованного человека не нашлось!
Рыжие брови Витари гневно сдвинулись.
— Они далеко!
— О, боюсь, что нет. Две девочки и мальчик? Прекрасные огненно-рыжие волосы, как у матери?
«В какие ворота они могли пройти? Гурки идут с запада, так что…»
— Их остановили у восточных ворот, взяли под опеку. — Глокта выставил нижнюю губу. — Под заботливую опеку. Сейчас слишком опасные времена, чтобы позволить детишкам разгуливать по улицам.
Даже сквозь маску на лице Витари Глокта разглядел ее ужас.
— Когда? — прошептала она.
«А когда любящая мамаша отсылает детишек в безопасное место?»
— Когда? В тот самый день, когда пришли гурки. Вы же сами знаете.
Ее глаза широко раскрылись, и он понял, что не ошибся.
«Теперь надо повернуть клинок».
— Однако не волнуйтесь, они спокойно спят. Практик Секутор нянчит их. Но если я не вернусь…
— Вы не причините им вреда…
— А что нас сегодня удержит? Какие границы я не могу перейти? Кого из людей не могу тронуть? — Глокта посмотрел на нее самым гнусным взглядом, на какой был способен. — Дети? Надежда, перспективы, целая счастливая жизнь впереди? Я презираю этих мелких паршивцев! — Он пожал горбатыми плечами. — Но вы, возможно, знаете меня лучше. Если вы хотите рискнуть жизнью ваших детей, мы можем раскрыть обман. Или договориться, как в Дагоске.
— Да к черту все это! — прорычал один из практиков, поднимая секиру и делая шаг вперед.
«Атмосфера насилия толкает на еще один головокружительный шаг к краю…»
Витари вскинула руку.
— Не двигаться.
— У вас дети, и что дальше? Для меня это ничего не значит. Это ничего не значит для Сульта-а-а…
Блеснул металл, звякнула цепь. Практик пошатнулся, кровь хлынула из его раскрытого рта. Крестовидный нож Витари вернулся обратно в ее ладонь. Она перевела взор на Глокту.
— Договориться?
— Совершенно верно. Вы остаетесь здесь. Мы проходим дальше. Вы не видели ничегошеньки, как говорят в старых частях города. Вы хорошо знаете, что доверять Сульту нельзя. Разве не он с легкостью оставил вас умирать в Дагоске? В любом случае, с ним покончено. Гурки стучат в дверь. Вам не кажется, что пора попробовать что-то новое?
Маска Витари сдвигалась, когда она шевелила губами.
«Думай, думай».
Глаза практиков сверкали, клинки поблескивали.
«Только не испытывай меня, стерва, не смей…»
— Хорошо!
Она махнула рукой, и практики с явным неудовольствием отступили назад, все так же враждебно поглядывая на наемников с другой стороны комнаты. Витари кивнула вихрастой головой на дверь в конце.
— Через тот зал и вниз по лестнице, там в дальнем конце есть дверь. Дверь с черными металлическими заклепками.
— Отлично.
«Несколько слов порой действуют лучше, чем много клинков, даже в такое время, как сейчас».
Глокта захромал к двери, Коска и его люди последовали за ним. Витари мрачно следила за ними, прищурив глаза.
— Если вы только тронете…
— Да, да. — Глокта махнул рукой. — Вы напугали меня до смерти.
Когда останки разрушенного здания разлетелись по площади Маршалов, наступила тишина. Едоки замерли, потрясенные и изумленные не меньше Ферро. Только Байяз не был удивлен масштабом разрушения. Его резкий смешок эхом отскочил от стен.
