Александр Никоноров - Раздать сценарий
Раздался дружный громогласный смех. Пираты ковырялись в еде, лезли пальцами в пирог, отковыривали куски и роняли их себе в рот, размазывая крошки по грязной физиономии.
— Мужа нет. Он еще позавчера с детьми уехал в город. Грядет оплакивание, нужны писчие принадлежности.
— Ха-ха-ха-ха! — зааплодировал тощий пират, чья бородка была сплетена в форме креста. — Совсем бедняжка перепугалась! А еды столько, должно быть, нам наварганила, да?
Новый приступ хохота.
Вот дура! Что она сболтнула? Этого Хифа никогда не проведешь!
— Я… Я…
— Тихо! — взревел Делик, яростно буравя Алнису. — Отвечай, где твой муж!
— Я уже ответила, — она старалась смотреть пирату прямо в глаза, но яростный взгляд кровожадного человека подавил женщину.
— Обыскать дом! — рявкнул Ролин. Такой же высокий, как и Делик, но с длинной густой гривой и пышными усами, завязанными узлом под подбородком.
Алниса попробовала совладать с собой. Она отхлебнула глоточек, но вызванный страхом спазм сковал ее горло. Откашлявшись, женщина спросила, надеясь, что предательская дрожь не вырвется наружу:
— Что вам надо, ребят?
— Ты сама знаешь, Аля. Не строй из себя дуру.
— Ролин, ты не понимаешь… — робко начала она.
— Это ты не понимаешь! — взвихрился тот. — Мы не простили ему предательства, не простим и не собираемся!
— Ты хоть знаешь, к каким последствиям привела ваша авантюра? — подхватил Делик.
— Никакой авантюры не было! Мы всего лишь хотели любить друг друга и жить спокойно. Никто не виноват, что вам никогда не познать ни того, ни другого. Вы сами выбрали свой путь. И не вина Элинимо, что вы не можете вовремя свернуть с него! — распылилась Алниса, позабыв о страхе и угрозе.
Потолок содрогался под множеством тел, сыпалась облупившаяся краска, дом как будто ожил. И его знобило.
«Только бы не нашли, только бы! Ребятки, вы же у меня умнички, вы же поймете, вы же знаете, что делать», — лепетала женщина. Она испугалась, что сказала это вслух, и сердце стукнулось о грудную клетку, готовое разбиться.
— Как заговорила, — прищурился Делик. — Известно ли тебе, что за нами послали погоню? Объявили охоту, как на чумных зверей? А?! Сколько ребят было потеряно! Нас громили, брали в плен и пытали! Не верили, что мы не знаем, куда вы направились! Нет, не верили. Думали, прикрываем дружка нашего.
— И не объяснить, что мы сами заинтересованы в погоне. Кто поверит пиратам? — вторил Ролин и обернулся на лестницу, с которой спустилась ватага разбойников. А они и были разбойниками. Морскими.
— Все чисто.
— Хорошо, — Ролин повернулся к Алнисе. — Так где они?
— Я все сказала.
— Ты уверена в этом? — медленно, проговаривая каждое слово, произнес Делик. Взгляд его смотрел в саму душу, вселяя смертельный холод, зарождающийся в районе солнечного сплетения и ползущий во все стороны, как разлитая вода по полу. А ведь жесткое обветренное лицо, такое неистовое и страшное, когда-то принадлежало ее другу. Они вместе путешествовали по морям, ели за одним столом, шутили и улыбались. Как все легко проходит и забывается…
За детей, за детей. Фрил, Селенаб, я люблю вас. Элинимо, где бы ты ни был… Любимый… Наверное, твоя утренняя улыбка была для меня последней.
— Я. Все. Сказала. — Отчеканила Алниса, ловя нижней губой стекающие слезинки.
— Ну хорошо. Не желаешь по-хорошему, захочешь по-иному. Освободить стол!
Пираты долго не церемонились. Схватив свисающую скатерть, долгими зимними вечерами вышиваемую умелыми руками Алнисы, они резко дернули. Тарелки, кувшины, кружки и кастрюли с грохотом полетели на пол; в воздух тотчас поднялся запахи еды и вина. И нет больше куриного пирога, так любимого мужем, нет и овощного супа, буженины и ветчины собственного изготовления, как нет и кувшина вина, создателем которого были Алниса с Элинимо.
«А скоро не будет и меня…» — отстраненно подумала женщина.
Ролин сделал жест, и его приспешники подхватили стройное тело Алнисы. Она сопротивлялась, дрыгала ногами, ей удалось заехать острым мысом башмачка кому-то по подбородку, другому получилось с треском заехать в нос локтем, но с ней быстро справились. Обувка слетела с ног, а подоспевшая подмога выкрутила тело Алнисы так, что она не могла пошевелить и кончиком пальца. Ее растянули на столе и прижали, пребольно давя на руки и ноги.
Она кричала. Это был крик не страха. Это не было отчаянием. Это был крик мольбы, мольбы Всеединому с просьбой оградить детей от сегодняшней ночи, от происходящего кошмара. Пусть они выживут. Не должны они расплачиваться за то, в чем неповинны!
К ней подошли Ролин и Делик, возвышающиеся над ней ужасными исполинами. Первый сжимал массивный деревянный молот для отбивания мяса, у второго в руке был красивый искривленный кинжал с изумрудными камнями, инкрустированными в рукоять.
— Аля, ты хорошо подумала? — по-дружески спросил Делик, демонстративно подпиливая ноготь на руке. Вопрос прозвучал обыденно, словно у нее уточняли, не желает ли она прогуляться по вечернему парку прелестнейшего Скандероса.
— Да! Да! — в отчаянии закричала женщина. Она почти ничего не видела из-за града слез, все было мутно и непонятно. Где же муж… Где же ты, Элинимо? — Чтоб вы сдохли!
— Мразь! — выкрикнул Ролин и, широко размахнувшись, опустил молоток прямо на локоть Алнисы. Она вскричала.
Боль! Боль-боль-боль!
Все ее тело превратилось в сплошной комок боли и страдания. Удар на время ослепил и притупил сознание, но, вновь вернувшись к нему, женщина поняла, что истошно кричит.
Ролин угрожающе замахнулся.
— Отвечай!
— О-о-отве-е-ет-т-т-ти-ла-а-а… — выла Алниса.
— Сука! — с этим выкриком последовал второй удар, по другому локтю.
Еще одна вспышка. Не было сил дернуться, вырваться. Она могла только кричать.
— Я из тебя живой труп сделаю! Твой дом станет твоей могилой, а на похоронах никто тебя не узнает! — Ролин кричал. И неизвестно было, чем вызван этот крик. Память былых чувств? Обида, что она не с ним? Возможность отыграться?
— Сохрани себе жизнь, Алечка, и ответь нам! — едва ли не умолял Делик.
Много ужасных фраз было произнесено. Что они говорили? О чем? Она слышала какое-то дребезжание. Многоголосое эхо, будто она находилась под водой. Что от нее хотят?
Однако пираты восприняли ее молчание по-иному, и за дело взялся Делик. Приставив нож к груди, он слегка надавил. Но этого нажима хватило, чтобы лезвие послушно погрузилось в плоть, усыпанную бисеринками пота. Медленно, наслаждаясь каждым разрезанным фланом, он вел руку дальше, к животу.
Алниса стонала. Сил больше не было. Она выуживала из извне что-то похожее на «ответь нам», но не могла понять смысл. Она слышала только боль. Она видела только боль. И сама она была болью, сплошной и бесконечной. Что-то теплое приятно катилось по животу, стекая на ребра, а в области груди сквозь полотно кошмарных ощущений она чувствовала легкое щекотание.
