Никки Каллен - Арена
— Красиво, — сказал он, не оборачиваясь, тому, кто сел рядом, — невероятно.
— Это наши горы, — ответила сестра Мелиссы. — Ничего, что я к вам подсела? Я была так неприветлива в коридоре, простите, просто вы… необычный… Проводник сказал мне, что вы едете в наш город…
— В Арклоу? Вы из Арклоу?
— Да, мы там живём.
Подошёл официант, принёс Снегу заказ, спросил, что принести девушке; «вы не возражаете?» — спросила она; «ну что вы»; она попросила принести зелёный чай с жасмином, картофельное пюре и жареную рыбу с кешью; «я вегетарианка и пытаюсь приучить к этому всю семью»; «большая часть моей семьи тоже вегетарианцы», — вспомнил Снег; «а почему не все?» «ну, я, например, не вегетарианец; мне стыдно — не могу устоять перед уткой по-пекински и классным стейком с кровью»; она поморщилась, будто он признался в чём-то неприличном, словно бельё женское носит, красное, с пайетками; «вот блин, — подумал Снег, — точно учительница», и стал есть — омлет, тосты, кофе — всё было свежее, горячее и яркое; стало хорошо.
— Так каков из себя город Арклоу? — спросил он, когда первая чашка кофе закончилась и принесли вторую.
— Самый лучший город на свете! — страстно сказала девушка, будто о французской революции. — Кстати, меня зовут Белинда. Белинда Свон, — она протянула руку, узкую, крепкую, и Снег подумал о первых женщинах, что получали образование: в пенсне, без корсетов, сплошь решительных и резких; отложил вилку, пожал ей руку; маленькую, твёрдую и прохладную, созданную для теннисных ракеток. — Я учительница, сейчас у меня первый класс; самое красивое начнётся завтра днём — спуск по серпантину; Арклоу находится в самом низу, у подножия гор; мы всё время будем его видеть сверху, но приедем только вечером. Поезд едет медленно-медленно, потому что дорога очень опасная… Я уже сижу в пальто и хочу домой, представляю, что буду там делать: налью своего любимого чаю, с мятой и клубничными листьями, приму ванну, потом обязательно читать в кровати, а наш кот, Фродо, станет лежать рядом и мурчать…
— Дома вы тоже читаете Фрейда? — книга была с ней, на столе.
— Иногда. Вы не любите Фрейда? Вы его вообще читали? — в её голосе слышалось пренебрежение; это презрение умной женщины: «вы, наверное, слишком красивый для книг».
— Да, — сказал Снег. — Конечно. Даже курс лекций в университете читал, основанный на Фрейде и Юнге. Старомодный такой, но очень изящный. По психопатологии серийных убийц. Я следователь.
— Я думала, вы композитор. Вы же сказали в коридоре…
— И это тоже.
— И в каком качестве вы едете в Арклоу?
Снег задержался с ответом: если они уезжали, значит не слышали об убийствах…
— А кому-то в Арклоу может понадобиться композитор? — улыбнулся.
— Нашему театру.
— Там есть театр?
Белинда не обиделась.
— Я же сказала вам, что это лучший город на свете. Он среди гор, у нас всегда много снега, и в горах давно построили лыжную базу, на которую ездят заниматься и олимпийские чемпионы… В городе куча кафешек — люди у нас обожают готовить, и в лесах растут черника, маслята, лисички, опята, — так что наедитесь черничных кексов и солёных, жареных, маринованных грибов. И ещё есть дивный каток, его придумали сами дети лед заливают поверх их рисунков — это так красиво; и художественная школа, её директор — очень знаменитая художница, в столице у нее своя галерея. И есть театр. Уникальный в своём роде. «Песочные часы». В прошлом году они возили один спектакль в Петербург и получили «Золотой софит»…
— Мм, — оценил Снег, — неслабо.
— Да. А работает там всего пять человек. Они даже сами полы моют и билеты продают. Здание было совсем старым, его починили, поменяли, всё-всё: крышу, стены, лестницы, двери, окна, трубы, сцену… Боже мой, они так прекрасны! — он наконец увидел, что Белинда живая; мало того, от неё пошёл жар, как от больного человека.
— В кого-то влюблены? — уколол он девушку.
Она покраснела — румянец у неё был как у Мелиссы: медленный, завораживающий своим движением, растеканием; ей принесли картофельное пюре, чай и рыбу; Снег увидел, что руки у неё дрожат.
— Я такая смешная, право, — сказала Белинда, — извините. Я подумала про Нима де Рюэ и сразу стала такой нелепой. А ведь у него девушка есть, и я её знаю… да мы все друг друга знаем — Арклоу такой маленький, как телесериал; она преподаёт Мелиссе рисование…
Снег подумал о Даниэле Эко и улыбнулся. Влюблённость. Это прекрасно. Проклятие и подарок. Сверкающий снег. Луна над Колизеем.
— Ним де Рюэ — он актёр?
— Да, их пятеро: Ним де Рюэ, Жюстен Готье, Ив Уэйн, Эжен Сент-Жюст и Ноэль Нолан.
— А кто у них женские роли исполняет?
— У них почти нет женских ролей. Разве что эпизодические — девушка-видение… Играет кто-нибудь из их девушек, а остальные в городе умирают от зависти.
— Странные у них, должно быть, спектакли… Мужской театр.
— Ну, это вы Фрейда перечитали. Они сами придумывают сюжеты, и те восхитительны. Там полно Средневековья — поклонения Розе, и всё такое… Вы должны обязательно сходить.
— Если будет время… Я вообще не очень люблю театр, я люблю музыку, оперу, а вот театр… меня пугает… сидят одни люди в зале, а другие что-то изображают на сцене… мне всё время хочется домой; я, как вы, сижу и представляю, что бы сейчас делал дома: чай пил, читал шикарную книгу, Зингера, Хэрриота, Филипа Дика… Правда, мой младший брат тоже актёр, в кино играет, но я ничего не видел — только маленького, в школьном театре — в «Оливере Твисте».
«На самом деле, — подумал Снег, — мне хотелось бы поговорить о Мелиссе: а вдруг она гений? Я ведь слышал только край её голоса…»
— А музыкальная школа у вас есть?
— Вы про Мелиссу всё? — догадалась девушка. — Ну, мама просто рисовала, у нас весь дом в её картинах… она умерла… а Мелисса тоже любит рисовать… вот и отдали её сразу в художественную школу… Папе просто не нравится музыка: это не карьера, это шум. Мы даже радио не слушаем. Поп-звёзды все эти…
— Но ведь есть же опера «Травиата», и есть «Паяцы». И Элвис Пресли. И Дебюсси, — Снег улыбался. — Как без этого жить девочкам?
Белинда пожала плечами.
— Как вы не понимаете театра, так у нас в семье не понимают музыки… Ладно, закажу эту рыбу Мелиссе, она ненавидит рыбу, но эта очень хороша; я ищу интересные рецепты, чтобы переубедить её, приучить; она всё время прибегает из школы и кричит, что мы все хотим уморить её голодом: то, что подают в школе, есть невозможно, а дома — сплошные каши и рыба; а брать с собой она стесняется; а мы так долго обсуждали, что будем вегетарианцами, все вместе приняли решение… — Снег представил эту семью, с такими же, как и у его родных, убеждениями: что полиэтилен убивает китов, нефть губит птиц и воду, а одежда, обувь, сумки должны быть только из ткани. Белинда подозвала официанта, попросила отнести обед в такое-то купе.
