Ирина Котова - Королевская кровь. Книга третья
— Бл*ть. Мне нужна помощь, — жалкое отчаяние в голосе. — Я принял коктрек. Помоги мне, Майло. Пожалуйста.
Комната заполнялась людьми. То и дело открывались Зеркала — работал штатный маг. Его чем-то кололи, светили в глаза тонким фонариком, ставили капельницу. Висков касался виталист — и температура поднималась, кровь почти вскипала, по телу катился пот, выводя токсины. Потом все затихло, он с усилием поднял тяжелые веки, заморгал — было темно. Организм чувствовал себя восхитительно трезво — даже курить не хотелось.
Тандаджи, с застывшим, как у идола, лицом сидел на стуле у окна и неподвижно смотрел на него. На улице было черным-черно.
— Моя вина, — сказал тидусс, — я должен был сообщить тебе. Тебя сейчас почистили, вшили новый нейтрализатор. Но, сам знаешь, чем чаще он работает, тем меньше эффект, поэтому держи себя в руках и избегай наркоты. В любом случае — на коктрек не подсаживаются с первого раза.
— Если до этого был опыт — подсаживаются, — сказал Люк тяжело, сел на кровати. — Я испугался, Майло, — он поморщился, вспомнив, как паниковал. — Что все повторится снова. Что я буду жить от дозы до дозы.
— Положим, долго жить я тебе бы не дал, — ровно сообщил Тандаджи. — Ты слишком много знаешь.
Люк хрипло засмеялся, потер ноздри пальцем.
— Умеешь ты придать мотивации, начальник.
Тандаджи невозмутимо пожал плечами.
— У тебя есть пять минут, чтобы рассказать мне, что произошло. Потом вернется штатный маг. Тебя добросить куда-нибудь?
— До любого телепорта, — попросил Люк. — Оттуда смогу вернуться в Дармоншир-холл.
Бывший начальник выслушал его сжатый отчет, покачал головой.
— Как ты смог уйти?
— Сам не знаю, — Люк уже встал, налил себе воды в стакан из стоявшего тут же графина, и начал жадно пить. Сгиб локтя, там, куда ставили капельницу, побаливал. — Коктрек дает стойкий эффект по нарастающей, а у меня пошло волнами, и сильнее всего была первая. Я решил, что нейтрализатор работает по остаточной, а сейчас не знаю, что и думать.
— Любопытно, — проговорил тидусс, интонацией напомнив ему вдруг Инландера. Помолчал немного, что-то обдумывая. — Послушай мой совет, ваша светлость. Я здесь не могу оперативно страховать тебя. По идее, меня вообще здесь не должно быть — я на чужой территории. Да и элементарно могу быть занят. Не лезь в самое пекло. Если тебя заказали серьезные люди — убьют, рано или поздно. Нужно успеть раньше. Вернул Леймина на службу — молодец, правильное решение. Веришь ему?
— Он сорок лет отработал на деда, — ответил Люк. Поставил стакан на тумбочку, расправил рукава рубашки, застегнул манжеты. — Если не ему, то некому. Он сказал, — Кембритч ухмыльнулся, — что ни за что бы не поднял свои кости и не поехал ко мне, если б дед ему не завещал присматривать за мной. И что старик знал, что я вернусь и займу свое место. И что из меня выйдет толк. Иногда мне кажется, что вы все со мной как с душевнобольным ребенком разговариваете, Майло.
Тандаджи посмотрел на него черными блестящими глазами и улыбнулся почти ласково.
— Тебе не кажется, Кембритч.
Люк вышел из арки телепорта в своем лаунвайтском замке около половины первого ночи. Сразу поднялся в свои покои, быстро разделся и пошел в душ — смыть противный и липкий панический пот. Тер себя мочалкой и осторожно прислушивался — не тянет ли обратно, не хочется ли снова? Но недавняя эйфория была будто спрятана под толстым слоем ваты. Мозг помнил, что было хорошо, но не бился в конвульсиях, требуя еще и еще. Вообще, конечно, занятный выдался вечерок. Будто он снова стал собой семилетней давности. Клуб, наркотики, шлюхи… будем надеяться, что это все было не зря и Билли укажет на заказчиков или хотя бы крышу двоих убийц.
И что, черт побери, у него с глазами?
Он чуть поморщился, вспомнив Софи. Помотал головой, вырубил душ. Вытираясь, вышел в спальню. Налил себе коньяка, закурил, выключил свет и прилег на кровать.
Внутри было пусто. И он, чувствуя себя последней сволочью, потянулся к телефону. Помедлил. И набрал номер.
— Да, — сонно ответила Марина. Голос у нее был приглушенный, недовольный.
— Расскажи мне что-нибудь, — попросил он хрипло.
«Только не отключайся. Мне так погано, Марина».
— Я сплю, — сказала она с сарказмом, — ты меня опять будишь. Этого достаточно?
— Маришка… — позвал он тихо и неловко. — Мариш. Поговори со мной.
Она зевнула, с подвываниями, и он улыбнулся, чуть расслабился.
— Ани вернулась, Люк. Цела и невредима.
— Сегодня? — уточнил он. Еще и эту проблему нужно решать.
— Ага.
— Хорошо, Марин. Надеюсь, что это хорошо.
— Она красивая стала, — осторожно произнесла она. — Как раньше.
— Мне это неважно, — ответил он искренне. Он хотел сказать, что ему сейчас вообще никто не важен, кроме нее, и что он последний ублюдок — но молчал, курил и прижимал трубку к уху.
Она чем-то шуршала в отдалении, затем раздался щелчок зажигалки — видимо, закурила.
— Я видела газету.
— Расстроилась?
— Было бы хуже, если бы там были фотографии. Нам… пока не стоит видеться, Люк.
— Да? — спросил он с иронией. — Я как раз думал о том, как нам встретиться.
«Снова коснуться тебя. Забыть все, что произошло».
Она фыркнула.
— И мне дали твое дело. Увесистый том с твоими подвигами.
— Читала? — поинтересовался он.
— Нет, — принцесса помолчала. — Не хочу. Если захочешь, сам расскажешь. Вряд ли я там увижу что-то приятное.
— Почитай, — произнес он тяжело. — И подумай. Это я, Маришка. Я такой и есть. Я… — сказал он сам изумляясь себе и чувствуя, как снова оглушительно пусто становится внутри, — не очень хорошая компания для тебя.
— Да что ты говоришь? — язвительно удивилась она — и он улыбнулся. — А я-то не догадывалась. Беда в том, — ее голос понизился, и он прикрыл глаза, — что я всегда выбирала плохие компании.
— Дразнишь, — сказал он с удовольствием. — Далеко, и дразнишь. Не боишься?
— Я отважная девочка, — со смешком протянула она в трубку, — ты же знаешь это. Да, господин Волк?
Люк чуть не зарычал от вспышки возбуждения, затянулся с наслаждением. Боги, спасите меня от Марины Рудлог. Безумие какое-то.
— Хочу тебя видеть, — потребовал он резко. — Маришка. Сейчас.
«Хочу рассмотреть твой безумный огненный цветок. Твою спину. Твои плечи и грудь. Бедра. У нас ведь не было ни одного раза, когда я мог бы спокойно и вдоволь наглядеться на тебя. Изучить тебя, твое тело, взять тебя столько раз, сколько смогу.»
— Не хочешь, — ответила она со знакомой ему ехидцей. — Испугаешься. Сейчас даже я на себя в зеркало боюсь глянуть.
