Алла Рут - Темный день
…В подъезде дома Гингемы он и Тохта немного задержались, чтобы наскоро переговорить о произошедшем. Кобольд стоял на своем – помощь Тесса – ни что иное, как ловушка: ламии ведь известны своей хитростью! Но Дарин думал о другом и только отмахнулся:
– День сурка, блин, – с досадой бормотал он, поднимаясь по ступенькам.
– Какого сурка?
– Зверек такой…
Тохта озадаченно почесал за ухом, подумал и решительно потребовал объяснений.
– Это когда события все повторяются и повторяются, – нехотя пояснил Дарин. – Каждый день – одно и то же. Вот вчера с чего наш день начался?
Кобольд подумал.
– Не знаю, как для тебя, а для меня он с завтрака начался, – сообщил меняла. – Славно закусил на балконе! У меня была припрятана вкусная жирная крыса в…
Тут он вспомнил, что крыса-то была припрятана в кухне за холодильником, и прикусил язык. Дарин по-прежнему не желал и слышать о том, что припасы должны храниться в норе, а не на улице в кустах, где их может стащить кто угодно: старушки на лавочках, молодые женщины с колясками, подростки – мало ли желающих закусить его, кобольда, запасами! Оно, конечно, люди крыс не едят, но предосторожность не помешает. К счастью, Дарин не обратил внимания на то, что Тохта замялся и продолжал рассказывать.
– День у нас с тобой начался с того, что мы пошли к Гингеме и на вурдалаков напоролись. А сегодня? – он посмотрел на кобольда сверху вниз. – То же самое, блин! Мы идем к Гингеме – и снова вурдалаки и опять мы улепетываем со всех ног! Вот это и есть день сурка. Понял?
Тохта перепрыгнул сразу через три ступеньки и очутился на площадке пятого этажа.
– Понял, понял, – ответил кобольд, сильно покривив душой. – А все-таки, что за сурок такой?
– Зверек. На крысу немного похож.
Дарин позвонил в дверь.
– На крысу?!
– Ну да. Небольшой такой, толстенький.
Глаза Тохты загорелись.
– Где водятся? Как думаешь, они вкусные, сурки эти? Не пробовал? И жирные, говоришь? Это хорошо… а вот скажи мне…
Тут распахнулась дверь и волнующий разговор о неведомых сурках – жирных, упитанных зверюшках – пришлось прервать.
…Гинегма надела очки.
– Так… ну-с, посмотрим. Что это? Письмо… гм… не люблю, когда письма на компьютере пишут, предпочитаю от руки…
– Прошлый век! – снисходительно ответил Дарин. – Сейчас от руки уже и не пишет никто!
– Печально, – заметила на это Гингема, приступая к чтению. – «Дорогая Алла»… так, ну, это личное… а, вот по делу! «Не знаю, кого ты хочешь пристрелить, но высылаю тебе то, что смог найти, – Гингема поверх очков посмотрела на Дарина. – Я ему сообщила, что экспонаты мне для семинара нужны, студентам показать. Дескать, ввожу с этого учебного года новый спецкурс. Сплела душистую легенду, так сказать… м-да. Он, разумеется, ни одному моему слову не поверил, но спрашивать не стал, – она хмыкнула. – Нравятся мне мужчины, которые не задают лишних вопросов! Просишь его прислать оружие, связанное с уничтожением мифических существ, он берет – и присылает. Такие поступки я ценю!
Гингема продолжила чтение.
– «Это научные экспонаты музея университета, так что, пожалуйста, верни, как все закончится». Крупнейший университет Европы, между прочим, – небрежно сообщила она. – Так, дальше… «Деревянный ларец шестнадцатого века, нож из вулканического стекла»…ага. Ну-ка, достань его, посмотрим.
Дарин придвинул картонную коробку поближе и осторожно вынул оттуда квадратный ящичек темно-вишневого дерева. Тохта немедленно принялся его обнюхивать, почти уткнувшись носом в потрескавшуюся от времени крышку ларца, украшенную грубой примитивной резьбой. Закрывалась крышка не на замок, а на простой медный крючок, погнутый, потускневший от времени, один уголок ларца был сколот, на боковой стенке виднелся след, оставленный огнем.
– М-да, – задумчиво проговорила Гингема, рассматривая потертый старый ларец. – Удивительно, как много могут рассказать вещи о своем хозяине!
Дарин согласно кивнул. У него, так же, как и у Гингемы, неожиданно возникло странное чувство, что жизнь владельца ларца была беспокойной и полной опасностей, и что вряд ли этот человек мирно скончался от старости в собственной постели.
– Посмотрим, что внутри? – предложила Гингема.
Дарин осторожно открыл крышку.
Изнутри ларец был выложен бархатом, когда-то ярко-красным, а сейчас – выцветшим и полинявшим. В специальных отделениях покоились странные предметы, расположенные в продуманном порядке. Справа, в углублениях стояли пузырьки темного стекла, плотно запечатанные пробками. В ременные петли были продеты два серебряных распятия, сбоку приткнулась маленькая потрепанная книга с полустертым крестом на кожаной обложке. Слева, за невысокой перегородкой, виднелась серебряная коробочка, а в углублении, тянувшемся вдоль задней стенки, лежал длинный нож.
– Ух, ты! – восхищенно воскликнул Дарин, рассматривая вещи. – На что угодно спорим, это – походный набор охотника на вампиров! Смотрите, какой нож! А во флакончиках, наверное, святая вода была.
Гингема повертела в руках пузырек и осторожно поставила обратно.
– Похоже, ты прав. Послушайте-ка, что я прочитаю:
«С этим ножом связана любопытная история. Около пятнадцати лет назад, возле небольшого чешского городка археологами было обнаружено странное захоронение, относящееся к концу десятого – началу одиннадцатого века. В пятнадцати ямах обнаружили останки нескольких человек, связанных кожаными ремнями и с осиновыми кольями, воткнутыми в сердце. У некоторых покойников к тому же были отрублены руки и головы. В соответствии с языческими верованиями и ритуалами так поступали с вампирами, встающими по ночам из могил и пьющими людскую кровь».
– Ого, – проговорил Дарин, осторожно вынимая из ларца нож с темным лезвием и тяжелой серебряной рукоятью, сплошь покрытой сложным растительным узором. – А впрочем, что удивительного: в те времена все люди верили в вампиров!
Тохта почесал лапой за ухом.
– А, может, в те времена у вас водились? Вампиры-то? – вполне резонно предположил он.
Гингема продолжила чтение.
– «Исследования показали, что захороненные кости принадлежат местным жителям – исключительно мужчинам примерно одного возраста. Возможно, в этой местности произошло массовое помешательство жителей, приведшее к трагедии, или некоторые ее обитатели стали жертвами неведомой эпидемии, приведшей к „вампиризму“? Исторические хроники не сберегли для нас этих событий. Однако, местные жители хранят предание о человеке, которого называли „охотником за вампирами“. Именно он уничтожил тех, чьи останки были обнаружены, и отрезал им головы ножом, который находится в футляре».
