У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 4
– Брат! – обливаясь слезами, сказал Танский монах. – Какой ты бесчувственный! А ведь для нас, людей, покинувших мир суеты, первая заповедь это сострадание и добрые дела. Как же можно допустить, чтобы неразумный государь по своему неразумению совершал подобные поступки! Никто еще не слыхал о том, чтобы отвар из человеческих сердец и печенок мог продлить жизнь! Как же мне не горевать и не убиваться?
– Не горюй и не печалься, наставник, – вмешался Ша-сэн. – Завтра утром, когда пойдешь получать проходное свидетельство, поговори с правителем. Если же он тебя не послушает, тогда посмотрим, что за птица тесть государя. Боюсь, что этот тесть как раз и есть злой оборотень, который сам хочет полакомиться человеческим мясом, вот он и придумал такой способ лечения. Все может быть.
– Ша-сэн, пожалуй, верно говорит, – отозвался Сунь У-кун. – Ложись спать, наставник, а завтра я отправлюсь с тобой вместе на прием к правителю. Посмотрим, что из себя представляет этот тесть государя. Если он человек, то, значит, сбился с правильного пути, впал в ересь и зря возлагает все надежды на снадобья, считая их истинным средством исцеления, тогда я, Сунь У-кун, постараюсь обратить его на путь Истины. Если же он злой дух-оборотень, я схвачу его и покажу правителю здешнего государства, каков он в действительности, а затем научу государя умерять страсти и заботиться о своем здоровье; ни за что не дам ему загубить столько невинных детских жизней.
Танский монах так был растроган словами Сунь У-куна, что поспешно поклонился ему и с чувством произнес:
– Брат! Ты прекрасно придумал, молодец! Только у нера – зумного государя об этом деле нельзя ничего спрашивать, а то он, чего доброго, по своему неразумению обвинит нас в распространении ложных слухов и тогда не знаю даже, что с нами сделают!
– Ничего, – засмеялся Сунь У-кун, – как-нибудь справимся. А сейчас прежде всего надо унести подальше от города все корзинки с детьми и спрятать их. Местные власти, разумеется, явятся с докладом, а неразумный правитель станет либо советоваться с тестем государя, либо заставит отобрать столько же детей. Тогда, не опасаясь, что на нас возведут обвинение, и можно будет заговорить с ним об этом деле.
Танский монах очень обрадовался и спросил:
– Как же тебе удастся вынести корзинки из города? – И тут же добавил: – Если ты избавишь детей от гибели, это зачтется тебе, мой мудрый ученик, как великое благодеяние, равное по величине самому небу! Только действуй как можно скорее, ибо малейшее промедление может оказаться роковым!
Сунь У-кун приосанился и начал отдавать распоряжения Чжу Ба-цзе и Ша-сэну.
– Оставайтесь пока с учителем, – говорил он, – и ждите. Я вызову северный ветер, и как только вы услышите его завывание, знайте, что дети уже за городом.
Тут все трое монахов хором прочли псалом:
Я верю в великого Будду,
В спасителя нашего верю…
Великий Мудрец Сунь У-кун вышел за ворота, присвистнул и сразу же поднялся в воздух. Там он прищелкнул пальцами и прочел заклинание.
Тотчас же к нему явились: дух – хранитель города, дух местности, духи очагов, повелители духов пяти стран света, вникающие в суть явлений природы, четыре дежурных божества времени, небесные посланцы Лю-дин и Лю-цзя, а также духи – хранители кумирен. Все они, совершив вежливый поклон, обратились к Сунь У-куну с вопросом:
– Великий Мудрец! Что привело тебя сюда – уж не стряслась ли какая-нибудь беда в ночную пору?
– Идя на Запад, мы попали в страну Нищенствующих монахов, – отвечал Сунь У-кун. – Правитель этой страны оказался человеком беспутным и всецело доверился злому духу-оборотню. А этот оборотень требует сейчас, чтобы ему дали сердца и печенки детей. Он говорит, что они необходимы ему для приготовления отвара, которым правитель должен запить снадобье, приносящее долголетие. Мой наставник не в силах вынести подобного злодейства и желает, чтобы мы спасли детей и уничтожили злого оборотня. Поэтому я и призвал вас всех, уважаемые духи, и прошу каждого проявить свое волшебство и вынести в отдаленные горы и ущелья или в глухие леса на один-два дня все корзины, висящие на воротах домов в этом городе, в которых находятся маленькие дети. Спрячьте их, кормите разными съедобными плодами, смотрите, чтобы они не голодали и не захворали, не пугались и не плакали. А когда я уничтожу злого оборотня, наведу порядок в стране, уговорю правителя вступить на путь Истины, мы тронемся в дорогу, тогда вы и доставите детей обратно.
Духи тотчас же принялись выполнять приказ Сунь У-куна и стали спускаться на землю, приготовившись пустить в ход волшебные чары. Завыл северный ветер, мгла окутала город.
Внезапно дунул ветер,
Узор померкнул звездный,
И лунный лик, сияющий
Над кругом всей земли,
Закрылся черным облаком,
И взвился вихрь морозный,
И грохот урагана
Послышался вдали.
Все ближе гул зловещий,
Все громче вой и гомон.
И, словно сотни дьяволов
Сюда слетелись вдруг,
Тайфун упал на город
И все затмил кругом он,
И горожан беспомощных
Всех охватил испуг.
Родители кидаются
В туман и мрак кромешный,
Хотят ребят испуганных
Под кровлю увести,
И, не страшась правителя,
Пытаются поспешно
Детей, в гусиных клетках томящихся,
Спасти!
Как было все угрюмо,
И сумрачно, и грозно,
Крутящаяся вьюга,
Клубящаяся мгла!
Боролись люди с бурей,
Замерзли на морозе,
Корою ледяною
Покрылись их тела.
Метались, плача, матери
В тревоге безнадежной,
Отцы, рыдая, звали,
Те – сына, эти – дочь,
Дядья и деды древние
Во тьме блуждали снежной,
Хоть жизни не щадили,
Но не могли помочь.
Везде кружились вихри!
И духи-исполины,
По воле Сунь У-куна
Слетевшие на зов,
С дрожащими младенцами
Гусиные корзины
В горах укрыли бережно
И в глубине лесов.
Пусть эту ночь родители
Всю провели в печали,
Безвременно погибшую
Оплакав детвору,
Зато рассвет безоблачный
С веселием встречали,
Найдя детей любимых
У двери поутру.
Об этом знаменательном событии сложены еще и такие стихи:
Как много было их,
Подвижников безгрешных,
Буддийских мудрецов,
Достойных всех похвал!
И звали Мохо тех,
Кто долго и успешно
Деяния добра и правды
Совершал.
Десятки тысяч их,
Великого Ученья
Святых учеников,
На праведном пути,
Кто в трех прибежищах[4]
Искал успокоенья,
Кто заповедей пять
Старался соблюсти.
И к Будде светлому
Возносятся моленья,
Чтоб людям он простил
Былые прегрешенья
Не царь был виноват,
Забывший стыд и жалость,
К несчастиям детей
В стране бикшу тогда:
Нет, видимо, давно –
В прошедшие года –
В их прежнюю судьбу
Несовершенство вкралось.
Но мудрый Сунь У-кун,
Душой страдая сам,
Всем духам приказал
Спасти детей в корзинах.
И подвиг совершил,
Угодный небесам,
Заслуги превзойдя
Буддийского брамина.
В ту ночь, в час, когда сменилась третья стража, духи благополучно доставили детей в безопасное место и приютили их там.
