Евгения Лифантьева - Демоны прошлого
«Он похож на духа иллюзии, который, будучи ничем, может стать чем угодно», — вдруг подумал Арчи.
А господин Сатин, которому, видимо, надоело слушать лекцию о проводимых в Будилионе исследованиях воспалительных заболеваний и нервных горячек, перебил мага:
— То есть вы — лекарь?
— Лекарь — это громко сказано, — Арчи сделал вид, что засмущался. — Чтобы стать настоящим лекарем, мне предстоит еще долго учиться!
— И, тем не менее, вам и сестре Роберте удалось спасти жизнь рыцаря Пустлина.
— Это — слепая удача, — продолжал играть свою роль молодой маг.
— Ну, не притворяйтесь, — господин Сатин снова улыбнулся. — Вы — неплохой лекарь. Впрочем, это не самое главное. Вы очень неглупый человек. Поэтому у меня к вам предложение. Я сейчас возьму у вас те остатки бумаг, которые вам дал господин Эльбэрри, и то, что вы забрали из Дома-на-Холме.
Арчи вздрогнул, но сразу же понял, что речь идет всего лишь о склянке с отравленными тканями и шипом, и неуверенно кивнул:
— Мне хотелось бы провести исследование. Особенно шипа…
— Подождите, подождите, я не договорил. Я заберу у вас эти вещи и договорюсь в лаборатории Высшей школы магии об исследованиях. Однако поставлю условием, что их будете проводить вы — сами ли, или под руководством кого-то из преподавателей.
— Это было бы замечательно!
— Не перебивайте, я сказал! Вы, конечно, имеете рекомендательные письма к кому-то в школе, к тому же вы прошли уже посвящение. То есть вас примут на старший, «практический», курс. Так бывает. Вы получите возможность работать на полигонах и в лабораториях школы под руководством опытных наставников. Но, скажите, на что вы будете жить?
Изумленный Арчи пролепетал что-то невразумительное.
— Как я понял, у вас нет собственных средств, ваше обучение оплачивает ваша названная сестра, дочь вашего учителя, — невозмутимо продолжил Сатин. — Так?
Арчи кивнул.
— Какие бы ни были ваши с ней отношения, настроение девицы может перемениться. И не смотрите на меня так! Я уже слышал, что вы вместе выросли и доверяете друг другу как самим себе. Но, понимаете ли, девицы, даже если они обучаются магии, имеют привычку выходить замуж. И тогда любые братья — родные или названные — становятся не так важны, как муж и дети. Это закон жизни. Так что вам нужно думать о собственных доходах.
— Я думаю, — пробормотал Арчи.
— Пока за вас думаю я. И предлагаю вам небольшой договор. Мне очень понравилось, как вы разобрались в этом деле. Когда вы будете жить в Келе, вполне может возникнуть надобность в подобной же работе. К тому же я не всегда имею возможность официально обратиться к руководителям Высшей школы магии с просьбой что-то исследовать в лаборатории. Вы меня понимаете?
— Да, — кивнул маг. — Буду счастлив, если окажусь чем-то полезен.
— И не только счастлив, но и вознагражден. И не только деньгами, но и знаниями. Вот вы хотели бы знать, кто все-таки убил кавалеров Мастони и Влото?
— Конечно!
Арчи на миг замолчал, но вдруг решился на откровенность:
— Дело даже не в том, что убил, а в том, что посмел притвориться демоном. Я хотел бы посмотреть на этого человека. Неужели он не понимает, что Кромешный мир слишком опасен, чтобы играть с ним в такие игры?
Сатин внимательно посмотрел на мага и вдруг расхохотался:
— Вот истинный северянин! Чистая душа! Ладно, поживете в столице — вам начнет казаться, что здесь демонов считают за комнатных собачек.
Арчи с удивлением посмотрел на гостя.
— Да-да, — продолжал веселиться господин Сатин.
— Но это же неправильно!
— Вот именно, — Сатин вдруг стал предельно серьезен, даже трагичен. — Но не все в этом мире правильно. Привыкайте, молодой человек. Кстати, по поводу собак. Господин Эльбэрри, расскажите вашему юному другу, как подтвердилась его догадка!
Полицейский дознаватель, молчавший на протяжении всего разговора, пожал плечами:
— Их нашли мертвыми в кустах около ограды. Похоже, что они убиты тем же ядом…
Глава 6
Из собачьей будки, стоящей возле конюшни, на заднем дворе пансиона, принадлежащего всеми уважаемой вдове Трой, торчала задняя половина магмейстера Арчера эт-Утуса. Цепной пес, изгнанный из собственного жилища, сидел рядом и с любопытством наблюдал за манипуляциями молодого некроманта.
Наконец Арчи вылез из будки, отряхнул руки и заявил псу:
— Принимай работу, лохмундрик!
Пес заинтересованно сунул нос в дырку-вход, поскреб что-то внутри лапой.
— Э! Не вздумай копать, псина! — обеспокоился некромант. — Лучше залезь и проверь, как тебе. А то, что дегтем попахивает, так это хорошо, меньше блохи донимать будут.
Словно понимая обращенные к нему слова, пес забрался в будку, покрутился внутри и, наконец, высунул голову. Теперь его морда выражала неподдельное блаженство. Арчи погладил собаку по висячим «брылям» и сказал:
— Вот так-то лучше! Надеюсь, никого в свой домик не пустишь?
— Гав! — с достоинством ответил пес.
Это «гав» разнеслось по двору, словно пушечный выстрел. Здоровенный беспородный пес лаял басовито, внушительно. Впрочем, кормила его хозяйка не только за красивый голос, но и за весьма злобный нрав. До последнего времени подойти к собаке, да и то с опаской, могли сама госпожа Трой да конюх Ират. Причем последний — далеко не всегда, а только когда был абсолютно трезв. Пьяных пес очень не любил.
Однако Арчи обладал особым талантом — он умел договориться с любым зверем. Поэтому, чтобы спрятать дневники рыцаря Пустлина, он выбрал, казалось бы, самое неподходящее место. Завернув прочитанные тетради в несколько слоев просмоленной парусины, Арчи положил их в выкопанную под будкой яму, потом засыпал землей и накрыл досками. На доски он постелил несколько старых мешков. До этого пес довольствовался лишь охапкой гнилой соломы. Естественно, что сухая и теплая подстилка понравилась собаке.
— Вот так, — продолжил разговор Арчи. — Я не знаю, во что я влип, но знаю, что я совсем даже не против.
Пес понимающе вздохнул.
— В этих дневниках ничего толком не поймешь. Похоже, рыцарь Пустлин — из светских щеголей. Злословит по поводу и без повода. Впрочем, анекдоты про то, как «герцог Д.» осаживает королеву-мать, весьма интересны. Где-то рыцарь Пустлин упомянул, что за «герцогом Д.» — вся армия, и королева вынуждена терпеть прямоту старого солдата. Несомненно, речь идет о дядюшке Эльрике.
Пес поставил торчком одно ухо, внимательно посмотрел на своего нового друга, а потом — на угол дома, за который заворачивала вымощенная кирпичом дорожка.
