Линн Флевелинг - Луна предателя
— Фория ведь была в гуще событий с самого начала, — задумчиво протянул Серегил. — Как же она может не понимать, что за сила противостоит Скале?
— Сначала некроманты не казались такой уж угрозой. Но их становится все больше, и их могущество растет.
— Страшно представить, что было бы, получи они Шлем, — сказал Алек.
По комнате, казалось, пронесся холодный ветер, когда трое находящихся в ней вспомнили о том проявлении власти Шлема Сериамайуса, которое наблюдали.
— Нисандер погиб недаром, — тихо сказал Теро. — Но даже и без Шлема некроманты сильны и беспощадны. Фория и те, кто ее поддерживает, просто не видели еще достаточно, чтобы поверить в это. Боюсь, что ее убедит только какая-нибудь ужасная трагедия.
— Упрямство может оказаться опасным в командующей.
— Или в царице, — вздохнул Теро.
Глава 5. Виресса
— Так, значит, они едут, и не через твой город, кирнари, — протянул Рагар Ашназаи, рассеянно двигая кубок по полированной поверхности стоящего на балконе стола.
Ногти сутулого пленимарца гладкие и чистые, заметил Юлани-Сатхил; он наблюдал за гостем, стоя у перил балкона. Орудия труда этого тирфэйе — слова. Три столетия торговых сделок с подобными людьми научили Юлана осторожности.
— Да. Благородный Торсин вчера отправился им навстречу, — ответил ауренфэйе, поворачиваясь к раскинувшейся под балконом гавани и молча пересчитывая чужеземные суда — их, несмотря на войну, оказалось больше двух дюжин. Какой пустой показалась бы без них гавань!
— Если клан Боктерса и его союзники добьются своего, на твоей знаменитой рыночной площади поубавится северных торговцев, — сказал пленимарский посол, словно читая мысли хозяина.
Это, конечно, было не так. Юлан сразу бы почувствовал, прибегни тот к магии, и принял бы необходимые меры. Нет, сила этого человека заключалась в проницательности и терпении, а не в волшебстве.
— Верно, благородный Рагар, — ответил он. Его старые колени ужасно болели сегодня, но стоя Юлан мог смотреть на пленимарца сверху вниз, и ради такого удовольствия стоило потерпеть.
— И для моего клана, и для наших союзников было бы ужасным ударом, если бы торговые пути пролегли мимо Вирессы. Таким же ударом, какой испытала бы твоя страна, если бы Ауренен объединил силы со Скалой.
— Тогда совпадают если и не интересы, то предметы нашей озабоченности.
Юлан кивнул, соглашаясь, и порадовался, что не позволил себе недооценить собеседника; в качестве кирнари Вирессы он имел дело уже с пятым поколением тирфэйе из Трех Царств, в том числе с семейством Ашназаи — одним из старейших и влиятельнейших в Пленимаре.
— И все же мне непонятно, — заметил он голосом, лишенным всякого выражения, — ведь согласно слухам Пленимар не нуждается ни в чьей помощи в войне со Скалой. Тут, кажется, замешаны некроманты?
— Ты удивляешь меня, кирнари. Некромантия была объявлена вне закона многие столетия назад.
Юлан поднял изящную руку с длинными пальцами.
— Здесь, в Вирессе, мы смотрим на такие вещи с чисто практической точки зрения. Магия есть магия, ведь верно? Не сомневаюсь, что именно так думает твой родич, Варгул Ашназаи; точнее, думал бы, если бы не погиб на службе сводного брата вашего Верховного Владыки, покойного князя Мардуса.
На сей раз удивление Рагара было искренним.
— Ты много знаешь, кирнари.
— Думаю, ты обнаружишь, что большинство восточных кланов хорошо информированы, — улыбнулся Юлан, и его серебристо-серые глаза сузились, как глаза хищника. — У твоей страны длинные руки; мы прекрасно понимаем, что не следует недооценивать такого соседа.
— А как насчет скаланцев?
— Став союзниками, они представляли бы для Ауренена угрозу, хотя и другого сорта.
— Пожалуй, гораздо большую, чем просто лишение Вирессы торговой монополии. Ну вот, например, царская семья Скалы состоит в кровном родстве с кланом Боктерса…
Да, этот человек проницателен.
— Ты лучше разбираешься в политике Ауренена, чем большинство твоих соотечественников, Рагар Ашназаи. Чужеземцы обычно думают, что мы — единая страна, управляемая вместо царицы или Верховного Владыки лиасидра.
— Верховный Владыка Клистис знает, что у восточных и западных кланов разные заботы. Он знает, что на Боктерсу и Брикху часто смотрят как на смутьянов — они слишком легко вступают в связи с чужаками.
— То же самое говорят и о Вирессе. Однако между нами и ими есть существенная разница. Клану Боктерса нравятся тирфэйе, в то время как мы…
— Юлан помолчал и в первый раз взглянул прямо на пленимарца, вложив в этот взгляд частицу своей магической силы. — Мы просто считаем вас полезными.
— Тогда мы думаем одинаково, кирнари. — Ашназаи холодно улыбнулся в бороду, вытащил из рукава и положил на стол футляр со свитками. — Согласно моим источникам, царица Идрилейн умирает, хотя, кроме членов царской семьи, это мало кому известно. Не думаю, что она проживет достаточно долго и Клиа успеет завершить свою дипломатическую миссию.
Юлан взглянул на лежащий на столе футляр.
— Как я понимаю, Фория — достойная преемница. Посол многозначительно постучал по футляру унизанным кольцами пальцем и снова улыбнулся.
— Можно считать и так, кирнари, однако появились слухи о том, что между царицей и наследницей имеются разногласия. Мои люди в Скале позаботятся о том, чтобы слухи дошли до тех ушей, до которых нужно. Впрочем, даже и без этого некоторым скаланцам не нравится мысль о бесплодной царице. Ведь законных наследниц не так много: лишь средняя принцесса, Аралейн, -и ее дочь. Ну, конечно, еще Клиа.
— Мне кажется, этого достаточно, — заметил Юлан.
— В мирные времена возможно, но во время войны… Так многие гибнут… Будем надеяться, что ради благоденствия Скалы их четверка богов присмотрит за этими женщинами с любовью.
— Я молю Ауру беречь их, — ответил Юлан и отвернулся, чтобы не показать своего отвращения: до чего же легко эти тирфэйе прибегают к убийствам и насилию! Кажется, собственная недолговечность порождает это мерзкое нетерпение, столь чуждое уму ауренфэйе. — Я, как всегда, благодарен тебе за известия и понимание, — продолжал он, все еще глядя на гавань. Свою гавань.
— Твое доверие — честь для меня, кирнари.
Юлан услышал скрип отодвигаемого кресла и шелест плаща. Когда он наконец повернулся, Ашназаи уже не было, но футляр со свитками остался лежать на столе.
Обойдя кресло, в котором сидел пленимарец, Юлан с трудом опустился в другое и вытянул ноющие ноги, потом открыл футляр и вытряхнул из него содержимое: три свитка пергамента. Один был отчетом пленимарского шпиона, некого Урвея. Два других оказались документами, имеющими отношение к управлению царской сокровищницей. На обоих стояли подписи Фории и покойного скаланского наместника, благородного Бариена, а один к тому же украшала царская печать.
