Елена Смирнова - Лунный путь
Маг кивнул, но очень неохотно. Странно… словно бы совсем не желал моего присутствия здесь.
— В том, что Л'арминдел мертв, мы все уверены — его сердце не бьется и кожа холодна, как лед ранней весной. Но вместе с этим у нас есть причины для некоторого беспокойства — в Палате Прощания не зажегся Свет Его Памяти.
Я удивленно повернулась, внимательно разглядывая лицо покойного соправителя. Очень странно, ведь насколько я знаю, Свет Памяти зажигался после смерти каждого разумного живого существа, и причина смерти здесь роли не играла. В каждом городе существовала своя Палата Прощания, хранившая Свет каждого. Не сохраняли после своей смерти его только Серебряные Дети — по той причине, что они оставляли Свет при рождении.
— Вы знаете, что случилось? — выжидательно посмотрел на меня маг.
— Не уверена, но вполне возможно, что его дух затерялся среди энергетического лабиринта.
— И что же нам делать? Мы не можем провести обряд погребения, пока Свет не зажжется. Говорить народу о смерти Главы Совета пока тоже нежелательно, поскольку сразу же придется открыть правду насчет того, почему нужно повременить с погребением. Народные волнения нам не нужны.
На этот раз кивнула я. Маг был прав — слухи в большом городе распространяются до ужаса быстро, обрастая все новыми и новыми подробностями, и никто не мог поручиться, что стоящие в конце цепочки люди не будут говорить о том, как приезжее Дитя Смерти (а величать меня они будут именно так) под видом просителя самолично убило главу Совета, да еще и подробно расписывать, как именно.
— От чего умер Л'арминдел? Его кто-то убил?
— Нет, что вы, — покачал головой глава Союза Стихий. — Л'арминдела очень любили в народе.
— Тогда что?
— У него с детства было слабое сердце, — поспешно ответил маг. Я прищурилась, недоверчиво на него посмотрев. Он мне не нравился, и от всех слов тянуло какой-то слащавой фальшью. Неприятно. Да и насколько я знала, сердцем покойный уж точно не страдал. — И, скорее всего, причиной смерти стал сердечный приступ.
— С чего бы? — фыркнул Ньерд, откидывая со лба прядь волос. Маг в упор на него посмотрел, не мигая, но ничего не ответил.
— Я тоже не думаю, что смерть была естественной, — я тряхнула головой, снова присаживаясь на корточки рядом с трупом. — Если он вообще умер.
— То есть? — маг непонимающе на меня покосился, вложив во взгляд еще и легкий оттенок презрения. — Мы уверены, что Л'арминдел покинул этот мир.
— А как вы еще объясните то, что Свет Его Памяти не зажегся? Насколько я помню, Серебряным Ребенком он не был, — смотреть на мага снизу вверх было не слишком удобно, но вставать я не торопилась. Некоторые сомнения насчет смерти Л'арминдела крутились у меня в голове. — Но варианта только два — либо он жив, либо его убили.
— Так вы можете что-нибудь сделать? — нетерпеливо спросил меня казначей, выходя вперед. Маг смерил презрительным взглядом и его. Я снова поднялась.
— Думаю, что да. Душу я найти смогу, и провожу в Мир Теней. Вот только, — я немного помолчала, обводя всех взглядом, — вот только я не верю в то, что Л'арминдел умер сам. Если не хотите проблем, все же потом найдите убийцу.
— В таком случае, может быть, Л'арминдел нам сам на него укажет? — Ньерд поднял бровь. Я хмыкнула, скептически посмотрев на него.
— Не думаю, что убийца глупец. Скорее всего, он подсыпал яда ему в кубок или заколдовал… может быть, что-то еще. Но ведь он скончался на Совете, не так ли? Так что вряд ли Глава Ассамблеи хотя бы понял, от чьей руки он умер.
— Что ж, наверное, вы правы. Что нужно для Обряда?
— У меня все с собой. И прошу не приставать с вопросами и глупыми просьбами, пока я буду его проводить. Лучше всего вообще покинуть помещение, — последняя просьба была чисто риторической. Я и не надеялась на то, что никому не знакомую девушку, да еще и Серебряное Дитя (что уже вызывало недоверие) оставят наедине с телом столь обожаемого вельможи. Действительно, вдруг я решу над ним надругаться?
Не обращая ровным счетом никакого внимания на жмущихся к стенке вельмож, я открыла сумку, которую принесла с собой. Словно бы знала, для чего вызывают, и взяла все, что нужно для проведения Обряда. Я скривила губы — Обряд, который я взялась проводить сейчас, был из всех различных видов моим самым нелюбимым.
Итак, сначала камни. Воды, Воздуха, Огня, Земли, Металла, Солнца и Луны. Я вместе с телом Л'арминдела осталась внутри, вельможи — снаружи, в безопасной зоне. Затем я достала тонкую цепочку, прошептала несколько заклинаний и легко порвала ставший мигом хрупким металл. Половина цепочки сомкнулась на запястье лежащего, половина — на моем, повиснув на ней браслетом. Теперь — самая неприятная процедура… тонкое, но очень острое лезвие быстро прошлось по ладони, легко разрезав кожу, и я сложила ладонь горстью, позволяя ей наполнится кровью. И какие только садисты придумали проводить обряд при теле умершего человека именно так? Я взмахнула рукой вокруг себя, и капли крови, сорвавшиеся с нее, вместо алых разлетелись вокруг серебряными искрами. Вельможи у стены сдавленно охнули, маг побледнел.
Теперь последняя часть… я вытянула вперед правую руку, обратив ее ладонью вверх. Начала говорить старинные слова, не прося и не умоляя подчиниться. Я приказывала, жестко и четко, прекрасно понимая, что вести себя по-другому с духами нельзя.
— Itary rollinell joyte, — татуировка ярко засияла, и я почувствовала, как она жжет мне кожу. Серебряные символы, проступавшие изнутри, светились, и рука была объята полупрозрачным туманом. Что ж, все в порядке. — Fieteller niollin joyte'inn, hellinainenn. Kiressil ine gotlek. Fianner!
Не знаю, как я выгляжу со стороны. Наверное, жутко. Вместе с этой мыслью я закрыла глаза, обняла себя за плечи и погрузилась в другую реальность.
Ньерд иллер Торинделль с небольшим страхом наблюдал за тем, как дочь его знакомого, столь похожая на него лицом, собирается в Мир Теней, причем делает это так, словно это нечто вроде утреннего омовения — настолько обыденное, что не вызывает ровным счетом никаких эмоций. Немного жутковато было смотреть на то, как хрупкая молодая девушка читает заклятья на давно забытом языке, как разрывает цепочку, как невозмутимо и без единого звука проводит по своей руке ножом, а потом хладнокровно наблюдает за тем, как в ладони собирается кровь. Но совсем страшно стало, когда она вытянула вперед руку, оплетенную татуировкой, и ее глаза загорелись серебряным огнем. Ньерд посмотрел в лицо девушки, и по его спине побежал холодный липкий пот. Сквозь тонкие, пожалуй, даже красивые черты проступало нечто более древнее, могучее и страшное, о чем она сама, наверное, даже не догадывалась. Сила, обычно дремавшая в ней, в такие минуты просыпалась, и сейчас она ее не контролировала.
